Принцесса багрового урагана - Кавахара Рэки - Страница 20

– Д-доброе утро, Ти-тян. Доброе утро, Хару. До… брое…

В этот момент глаза Такуму уставились из-за очков на спокойное лицо Черноснежки.

– …Утро, командир.

Затем друг Харуюки, примчавшийся на полной скорости, едва прочтя мэйл, сумел каким-то образом прошептать ему, выдыхая большие клубы белого тумана в холодный утренний воздух:

– …Хару. Похоже, тебе нравится наступать тигру на хвост.

– Мне не нравится. Мне ни на столечко не нравится, – ответил Харуюки и подтолкнул по-прежнему орущую «объясняй давай!» Тиюри навстречу Такуму.

Тот – абсолютно в своем стиле – спокойным голосом сказал Тиюри:

– Ти-тян, я вчера тоже был у Хару.

– Что?.. То есть как?

Глядеть в полное подозрений лицо лучшей подруги и сохранять способность дать четкое, гладкое объяснение – до такого Харуюки было далеко.

– У нас возникла небольшая проблема с той программой. Мы устроили совещание дома у Хару. Но оно затянулось, а если Общественные камеры поймают ученицу средней школы на улице так поздно, могут быть проблемы. Так что у семпая не было выбора, ей пришлось переночевать у Хару. Правильно?

Черноснежка, к которой был обращен последний вопрос, к счастью, добросовестно кивнула.

– Да, так все и было. Вовсе не нужно подозревать нас в чем-то странном, Курасима-кун.

– …

Несколько секунд Тиюри молчала с непонятным выражением лица.

Наконец она тихо произнесла:

– Опять этот… «Брэйн… Бёрст»?

Все трое разом кивнули; Тиюри надулась.

– Как-то неубедительно! Это же всего лишь игра, так? Тогда чего вы о ней часами говорите!

– Это… игра, но не совсем обычная игра.

Оглядев просторный двор и убедившись, что никого больше нет, Харуюки продолжил:

– Я тебе уже рассказывал… она ускоряет мысли и создает другой мир, не такой, как этот. И поэтому там тоже много проблем, как и в реале…

– …Мууу.

Губы Тиюри сжались в линию, потом она с недовольным видом пробормотала:

– В это я и не верю. Ты говоришь, ускорение, все такое, но я просто не могу представить. …Так… я поняла. Если вы дадите мне увидеть самой, я поверю.

– Э?

Харуюки распахнул глаза; Тиюри пояснила, как будто это было нечто само собой разумеющееся:

– Эту игру же можно копировать и инсталлировать, правда? Поставь мне ее тоже. Тогда я тоже стану этим, как его… Бёрст-линкером.

– Э… эээээээ?!

Этот возглас принадлежал не только Харуюки, но и Такуму с Черноснежкой.

Потом все трое разом замахали руками.

– Не… невозможно. Абсолютно невозможно, – выдавил Харуюки, и Тиюри тут же ухватила его за щеки.

– Что за дела! А ну давай ее сюда!

– Нет, я говорил же… эта игра не всем подходит.

– Этого я не узнаю, пока сама не попробую!

– Но ты в играх… совсем никакая.

И тут кошачьи глаза Тиюри вспыхнули.

– Яаасненько… хватает же наглости. Ну ладно, ты еще увидишь! Я тоже буду тренироваться и буду играть лучше Хару и Так-куна!

– Э… ээ?!

Разинувший рот Харуюки увидел, что Тиюри смотрит непримиримо. Такое выражение лица он частенько видел раньше, когда они играли с Тиюри; оно означало «раз сказала, назад уже не поверну».

Потом она оттянула щеки Харуюки до предела, как лепешку моти[18], –

– А потом ты мне скопируешь этот «Бёрст» – как его там!!!

Отпустив его щеки, ровесница и давняя подруга Харуюки сказала «беее», высунула язычок и усвистела на невероятной скорости.

– …Тренироваться, – пробормотал Харуюки, потирая щеки, после чего повернулся к стоящему рядом Такуму.

И низко поклонился.

– Прости, Таку. Из-за меня тебе пришлось врать Тию.

Объяснение, которое Такуму дал Тиюри, было не на 100% правдой. Черноснежка заявила, что останется ночевать у Харуюки, уже после окончания встречи.

Такуму улыбнулся и медленно покачал головой.

– …Ничего.

Лицо его оставалось спокойным, но Харуюки почувствовал в его выражении самоуничижительный оттенок и легонько закусил губу. Тогда Черноснежка заботливо спросила:

– Такуму-кун. Я, может быть, лезу в твою личную жизнь, но… ты и Курасима-кун, вы все еще… ну…

– Вернуться к нормальным отношениям… это потребует времени, – Такуму пожал плечами и поднял взгляд к безлистным кронам деревьев. – Я много чего натворил. Кто знает, может, мы вообще уже не будем обычной парочкой, парень и девушка. Но… если Ти-тян хочет, чтобы я оставался рядом с ней, я останусь.

– Таку…

Харуюки пытался найти нужные слова, однако, как всегда в самые ответственные моменты, слова застряли в горле. Вместо него тихо заговорила Черноснежка.

– Если… это тяжело для тебя или мешает твоим отношениям с Курасимой-кун, ты можешь его стереть… «Брэйн Бёрст».

Глаза Такуму тут же распахнулись на всю ширину.

Однако затем он отчаянно замотал головой.

– Нет. Я все еще должен искупить свои грехи перед тобой… и перед Хару тоже.

– Тебе… тебе вовсе не обязательно. Ничего такого нет, Таку.

Эти слова Харуюки сказал чисто машинально.

– Я не хочу от тебя какого-то искупления. И семпай наверняка тоже. «Брэйн Бёрст» не для этого существует… ну, то есть, эта программа, она…

Но тут бедный словарный запас Харуюки окончательно истощился.

Такуму взглянул на него с болью в глазах, потом похлопал по плечу.

– Все нормально, я ведь и дуэли тоже люблю. Ладно, проехали; командир, я хочу с тобой посоветоваться.

Он повернулся к Черноснежке и серьезным тоном спросил:

– …Как ты считаешь, шансы Ти-тян стать Бёрст-линкером нулевые?

Харуюки выпучил глаза; выражение лица Черноснежки же почти не изменилось, она лишь склонила голову чуть набок.

– Хмм… первое условие выполнено?

– Да, – не раздумывая кивнул Такуму.

Первое условие, которое должно быть выполнено, чтобы человек мог стать Бёрст-линкером, – «носить нейролинкер с рождения». Такуму носил нейролинкер благодаря широким образовательным взглядам родителей, а за Харуюки часто присматривали дистанционно, поскольку и его мать, и отец работали; таким образом, у них условие было выполнено.

Тиюри растили в семье, полной любви; она с рождения носила нейролинкер по другой причине. Ее отца лечили от рака гортани, и ему было тяжело говорить. Поэтому Тиюри росла, слушая мысленный голос отца по сети.

Все это Такуму объяснять не стал, а Черноснежка не расспрашивала.

– Ясно, – кивнула она и посмотрела в ту сторону, куда убежала Тиюри. – Вообще-то второе условие… «скорость реакции мозга» – там нет какого-то жесткого стандарта. Есть люди, у которых плохо с VR-играми, но «Брэйн Бёрст» все равно установился. Однако пытаться сделать кого-то Бёрст-линкером без полной уверенности – большой риск.

– Ри… риск?.. – повторил Харуюки. Черноснежка посмотрела на него многозначительно и кивнула.

– Сейчас копировать и устанавливать «Брэйн Бёрст»… то есть становиться Родителем, создавая Ребенка… можно всего один раз. И даже если установка не удастся, это право будет утеряно навсегда.

– Оди, один раз?! – вырвалось у Харуюки, после чего он поспешно закрыл рот руками. Продолжил уже потише:

– Но, но тогда, значит, число Бёрст-линкеров не будет сильно расти. Те, кто уходит, когда теряют все очки, и новенькие… их, наверно, в лучшем случае одинаково?..

– В общем, Хару, – Такуму, явно знавший уже правило «одного раза», подтянул дужку очков к переносице. – Думаю, неизвестный нам администратор, который заправляет «Брэйн Бёрстом», специально выставил верхний предел численности игроков… около того количества, которое есть сейчас, тысяча человек. Это предел, который позволяет сохранить в тайне технологию «ускорения».

– Это… да, наверно… но даже так – когда-нибудь ведь секрет все равно раскроется, правда? Сейчас Тиюри уже почти знает. Если… если этот администратор и есть разработчик, когда-нибудь весь мир узнает про то, что есть «Брэйн Бёрст», и возможность нейролинкера ускорять мозг отключат… Если он это учитывает и все равно делает это все… какая же у него цель?