Византия - Ломбар Жан - Страница 51

• Предыдущая
• 51/84
• Следующая

– Ничего нет теперь дивного в твоей спине, и не блещет далматика искусно вышитыми узорами. То же и со спафарием, где глаз его, где нога и где рука? Он дерзнул возмущать Византию, и Базилевс покарал его.

Сабаттий отошел со своим арбузом под мышкой, но их не задело его тихое безумие. Он был им глубоко безразличен. Они не беспокоились о нем, чуждом их думам и мечтаниям. И спокойно дали ему уйти, не заговорили, не поздоровались с ним.

Они опять восходили на холм, снова спускались. Перед ними расстилались Золотой Рог, предместья Влахерна и Гебдомона. Святая Пречистая белела на параллельной высоте, расцвеченная переливами, серыми и розовыми. Они различали паперть ее нарфекса перед площадью, вымощенной плитами, круглый просвет вверху ее фасада, воздушную красивость обоих трансептов, полукруглые окна срединного купола, обрамленные колоннами, непорочный овал ротонды, под сенью которой укрывалась Животворная Приснодева, увидели кусочек гелиэкона, откуда Склерена свесилась, окруженная гурьбою пляшущих детей, в жажде ласк простиравших свои руки, где Склерос смеялся и в воздушной пустоте светилась борода его, то упадая вдруг, то поднимаясь под неслышимое хрустенье подвижных зубов.

Они смотрели и забывали о своих увечьях, и душа их рвалась к Управде, душа их рвалась к Виглинице… На миг обернулись: столпотворение зданий, дворцов, храмов, монастырей, часовен, домов, бань, арок и колонн, – заметили водопровод Валенция, рынки и Лихое, который пересекал Византию, виясь к Золотым Вратам, и зеленеющей линией переплетался с триумфальной дорогой Самодержцев. Вдали сияла бесконечная зеркальность Пропонтиды. Воды сверкающие, воды прозрачные, по которым скользили блуждающие тени птиц и тончайших облаков, висевших в небе, подобном опустошенной внутренности купола. А у рожденья Золотого Рога начиналась Византия самодержавная, Византия, закованная в стены, украшенная на всем протяжении от Святого Димитрия до Буколеона, до врат Феодосия и Юлиана опушкой листвы, роскошной лентой, ниспадавшей к побережью. Вот Святая Премудрость, осененная срединным куполом, исполинская, пышная, девятиглавая, со множеством золотых крестов, горевших на ней отблесками рукоятей. За ней Великий Дворец, триклинии его и галереи, срамное подземелье Нумер, форум Августеон и статуя древнего Юстиниана, одному из правнуков которого предначертано быть, подобно предку, Базилевсом. Наконец, Ипподром, где столь безумно бился Сепеос. Несокрушимыми, несокрушенными казались эти создания Силы и Могущества в вечном торжестве племен, идей, символов, лживых вероучений, смертоносно противоборствующих Добру и искусствам человеческим, которые возвеличивают Иисуса, Приснодеву, иконы. Вечные воплощения, растленные Злом, укрывающие Зло, разнуздывающие Зло через иконоборчество, которое тщится насадить Исаврия в земле Европейской, – истинном обиталище душ эллинских и славянских, преданных благостному православию! Им вспоминалась арийская проповедь вдохновенного Гибреаса, учившего, что сооружения эти посвящены Сильным и Могучим, угнетателям Слабых и Бедных. Но в едином волнении, упиваясь безмолвным блаженством высшей надежды, созерцали они воздымавшуюся Святую Пречистую, от основания и до вершины осиянную солнцем, которое как бы облекало ее горделивым пурпуром, дыханием державной жизни. Ослепительно лучилось солнце и казалось, что исполинские мечи устремлены к небу, обращенные острием ввысь. Подобно нагой женщине совлекала она сверкающую пелену перед злато-булатными доспехами, и была прекрасной, целомудренной, исполненной благодати души и здравия тела. В ней черпали они новые силы, новую бодрость, они, изувеченные утратой глаза, ступни, руки, носа, ушей за то, что смели на миг грезить о победе монастырского храма в лице Управды, Евстахии и Виглиницы – славянки с животно-прекрасными очами.

Сбылась, наконец, мечта Сабаттия об обогащении: тот самый чужеземец, которого заметила Склерена, обронил на берегу Золотого Рога, в нескольких метрах от стены, длинный кожаный раскрытый кошелек, набитый золотыми монетами и драгоценностями: перстнями, медальонами в драгоценных каменьях, аграфами, украшенными финифтью. Чеканный, воистину огромный золотой крест распирал мошну, шнур которой оборвался под одеждой чужеземца, пришлеца из дальних стран, углубившегося в город, не замечая своей пропажи, в то время как Сабаттий стремительно ринулся схватить находку и запрятал ее под своей убогой одеждой продавца арбузов.

На другой день он отправился к одному из менял, Аргиропатрии, который восседал в глубокой нише, где переливались искрометные, высокоценные товары, бледно-розовые бриллианты, голубые сапфиры, красные рубины и монеты всех стран на чеканных золотых блюдах. Свой крест, медальоны, аграфы и перстни Сабаттий выменял на золотые червонцы с изображением Иисуса и литерами Базилевса. Монеты, выбитые Константином V, были запечатлены простым знаком благословляющей руки. К номизмам присовокупились получервонцы и трети червонцев – цмизмионы и тризмиционы или кокки, много серебряных кераций и груды меди. Сгибаясь под их тяжестью, в своем безумном взгляде отражая нежданное богатство, он мечтал о небывалой торговле арбузами, не о жалких, скудных продажах, но о сбыте необычайном, когда вся Византия вскоре увидит лишь одни его арбузы, будет насыщаться лишь его арбузами. Заранее высчитывал он барыши от такого оборота. Они исчислялись баснословными суммами. В несколько дней продажа арбузов даст ему возможность купить целую византийскую улицу с домами, дворцами и портиками, обрамляющими форумы, залитые солнцем.

И погрузился Сабаттий в лихорадочное, кипучее осуществление своей безумной затеи, своих широких планов. Бегал повсюду, везде заказывал, чтобы слали ему арбузы и с островов эллинских, и из Капподокии и из земель понтийских, из Армении, Тавриды, из стран славянских. Дешевый плод этот обычно гнил на месте, и народ в ответ смеялся ему в лицо. Тогда он стал платить вперед – не слишком дорого, правда, но достаточно, чтобы поплыли со всех концов нагруженные барки и потянулись караваны.

Как-то утром византийцы увидели, как плоскодонные барки и суда с высоким носом и кормою движутся по Золотому Рогу, укрываются в его бухточках, трудно рассекают его воды, очерченные наподобие веретена.

Оснащенная четырехугольными парусами, серыми, красными и оранжевыми, развернутыми под ласковым дыханием ветра, суда и барки являли красивую картину легко колышимого флота, радостную жизнь людей моря, предметов моря. Флюгера реяли на вершинах мачт, снабженных круглыми балкончиками, где матросы стояли, наблюдая горизонт. Скоро все барки, все суда начали поочередно выгружать арбузы самой разнообразной величины. Наряду с карликовыми, густо зелеными, цветом напоминающими ель, были исполинские, бледно зеленые с оттенком желтизны, подобные гигантским тыквам. Некоторые разбились, и обнажалась красная здоровая мякоть, усеянная семечками. Одни арбузы смотрелись обольстительно и весело, другие как бы источали немощную грусть, заключенные в темно-зеленую корку под живописным солнцем. Их извлекали из глубины трюма и складывали на берегу, чтобы нагрузить потом на ослов, которые переправят их на рынки. Разгрузившись, облегченная барка отплывала, и поднималась вся ее ватерлиния. За ней причаливала другая, освобождалась от арбузов и тоже удалялась. Нескончаемой вереницей подплывали суда и, радостно вея парусами, уходили с песнями матросов под рокот не верившей глазам своим толпы.

А на берегу высились арбузы. Груды арбузов, грозившие вырасти в целые холмы, и окружить город зелеными редутами, точно не довольно ему было надежных каменных стен.

Уже достигала человеческого роста стена арбузов, от Влахерна до Гебдомона и устья пролива, но приток не прекращался. Наступил полдень. До полуденного часа приставали только береговые барки и суда, пришедшие не слишком издали. Но вот показались другие, высокие и крепкие, подобные военным. Могучие дромоны с резкими очертаниями кливеров рассекали голубые волны пролива, в котором плавали арбузы, выпучивая рассеченное чрево: византийцы ужаснулись – арбузы душили их. Корабли с арбузами подходили из Египта, Ливана и Сирии, из Понта, Капподокии, Армении, не говоря уже о судах, посланных островами эллинскими, славившимися своими быстроходными триерами, остроконечные паруса которых веяли над равниной морей. Они без устали разгружались под тревожное гуденье толпы, которой ничуть не смущался Сабаттий. Бросаемые с палубы арбузы рассекали воздух и, падая, скатывались с куч. Только и видны были движения носильщиков, достававших их из недр трюмов и перебрасывавших через борт, да мелькали руки и головы матросов, которых смешило зрелище подобного вторжения. Круглые, целые блестели арбузы в сиянии дня и громоздились зелеными откосами, по которым скатывались дети, или алели ослепительным пурпуром своей мякоти, унизанной семечками, и обнажали как бы некие кровавые сердца, посланные из таинственных земель. Настал вечер и вдоль Золотого Рога выросла непроницаемая стена шаров темно-зеленых, светло-зеленых. В своем исполинском скоплении заслонили они почти весь фракийский горизонт, холмы в глубине, расстилавшиеся дали. На другой день новое вторжение хлынуло, на этот раз с суши, в Золотые Врата, во врата Свято-Римские, во врата Влахернские, Силистрийские и Адрианопольские. Навьюченные арбузами, вереницей потянулись ослы и верблюды, въезжали низкие повозки на глухих колесах, неискусно обтянутых грубой дубленой бычьей кожей. Трусили ослы, надсаживаясь под бременем поклажи, и верблюды колыхали искусно прилаженные к их горбатой спине корзины, мерным движением покачивая арбузы с боку на бок. Погонщики поспешали и подбадривали животных неутомимыми ударами по крупу, чтобы доставить в сохранности арбузы, на которые уже покушалось множество детей. Доблестно двигались вперед повозки, пробивая себе путь в сбегавшемся народе, который смеялся при виде такого обилия арбузов, бесконечно зеленевших и подобных в своей закругленности грудям. Достигли, наконец, арбузы рынков, и вскоре воздвиглись целые стены их, длинные и высокие, кубические и конусообразные, высились под сводами и на форумах, облитых сияющим днем, и придвинулись к ближним домам, под взорами веселившихся и вместе с тем устрашенных византийцев.

• Предыдущая
• 51/84
• Следующая