История медицины - Заблудовский П. Е. - Страница 22

В Падуанском университете находился анатомический театр – один из лучших в тогдашней Европе. Здесь в XVI в. сложилась анатомо-физиологическая школа, известным представителем которой был Андрей Везалий (1514-1564).

А Везалий (1514-1564).

Уроженец Брюсселя (ныне Бельгия) Везалий (подлинная фамилия Виттингс) учился в Парижском университете, одном из главных очагов средневековой схоластики. Лишенный возможности изучать анатомию путем препарирования трупов, он начал добывать трупы тайно, похищая их с виселиц, скрываясь от стражи, сражаясь с голодными собаками, о чем можно судить по оставленным им зарисовкам. В литературе сохранились описания того, как студенты-медики иногда, чтобы изучать трупы, коллективно разрывали могилы недавно захороненных людей. Прибыв в Падую, Везалий получил возможность свободного анатомирования и в возрасте 25-лет стал профессором. В Падуанском университете он преподавал несколько лет. Убедившись при многочисленных вскрытиях в ряде ошибок, допущенных Галеном – непререкаемым авторитетом средневековой медицины, он выступил с критикой их, сначала осторожно, в форме почтительных «комментариев», а затем более смело, в виде прямых опровержений (например, в отношении строения тазового пояса, грудной клетки, руки; сердца). Везалий создал основные предпосылки для последующего открытия легочного кровообращения. В 1543 г. Везалий опубликовал в Базеле (Швейцария) свой капитальный труд «О строении человеческого тела» (De humani corporis fabrica) в 7 частях («Книгах»), представлявший собой открытое выступление против анатомии Галена (рис. 11).

Пока Везалий выступал по отдельным частным вопросам строения тела, его деятельность в относительно свободомыслящей среде Падуанского университета была возможной. Но опубликование капитального труда, где критика анатомии Галена была дана в системе, являлось таким же открытым вызовом средневековой схоластике, как вышедший одновременно во Франкфурте труд польского ученого, астронома и практического врача Николая Коперника «О круговращении небесных сфер» (De revolutionibus orbium coelestium). Книга Beзалия была встречена насмешками и враждой. Его обсыпали бранью, обвиняли во вскрытиях живых людей. Его парижский учитель анатомии, видный анатом Яков Сильвий, объявил своего ученика сумасшедшим и клеветником в отношении Галена. Конец жизни Везалия был печальным. Он был вынужден оставить кафедру в Падуе и совершить путешествие в Иерусалим для «покаяния у гроба Господнего». На обратном пути он попал в кораблекрушение и очутился на малообитаемом скалистом острове у берегов Греции, где погиб от голода и болезни.

Труд Везалия до настоящего времени остается классическим. Он иллюстрирован лучшими художниками школы Тициана – Калькаром и др. Человеческое тело нигде не изображено у Везалия неподвижно, лежа, а всюду динамично, в движении. Рисунки свидетельствуют, что лекции Везалия сопровождались сравнительными демонстрациями трупа, живого натурщика, скелета, иногда животных. Везалий явился новатором не только в изучении, но и в преподавании анатомии.

Ряд преемников Везалия шаг за шагом находили все новые подтверждения и обоснования его догадки о существовании кровообращения. Реальдо Коломбо, ближайший его преемник (1516-1559), вслед за испанским ученым М. Серветом, сожженным в Швейцарии в 1553 г., проследил малый круг кровообращения – путь движения крови через легкие; Габриэль Фаллопий (1523-1562) внес в исследования Везалия уточнения и исправления. Джероламо Фабриций (1530-1619) дал описание венозных клапанов. Так постепенно была подготовлена почва для изучения всей системы кровообращения – научной работы, которую завершил Уильям Гарвей – английский врал, ученик той же Падуанской школы.

Познание строения организма привело к изучению происходящих в теле процессов. В Падуанском университете функции организма изучал Санторио (1561-1636). Он работал в тесном сотрудничестве с Галлилеем – великим математиком, механиком и астрономом. Первый термометр, названный ими «термоскопом», в форме градуированной, спиралеобразной изогнутой трубки, гигрометр (измеритель влажности), пульсометр, приборы для улучшения слуха и другие приборы являлись плодом совместной работы Галилея и Санторио. В специально сконструированной камере Санторио несколько лет терпеливо изучал на себе обмен веществ, производил взвешивание самого себя, принимаемой пищи, своих выделении, пытался выразить в весовом исчислении даже выделяемый испарением воздух. Санторио – один из ранних предшественников экспериментальной физиологии (рис. 12).

Огромным скачком в развитии физиологических знаний явилась деятельность в Падуанском университете Уильяма Гарвея (1578-1657), английского врача, изучавшего кровообращение. В этой работе у него были предшественники. В Европе не знали об открытиях арабского врача Ибн-ан-Нафиса, описавшего в XIII в. малый круг кровообращения. Не мог знать этого и Гарвей. Но он был знаком с трудами европейских ученых, в первую очередь падуанской школы, и продолжал исследования, начатые Везалием, Коломбо, Фаллопием, Фабрицием. Фабриций был в Падуе непосредственным его учителем. В 1553 г. в Швейцарии вместе со своим произведением «Восстановление христианства» («Christianismi restitutio»), направленным против официальной церкви, был сожжен Мигель Сервет, испанский ученый – «еретик». В заключительной, посвященной некоторым вопросам физиологии главе книги Сервет описывал переход крови из правого желудочка в левый «путем долгого и чудесного обхода» через легкие, отмечая при этом, что «меняется ее цвет». «Кальвин сжег Сервета, когда тот вплотную подошел к открытию кровообращения, и при этом заставил жарить его живым два часа…»[38]. О кровообращении писал выдающийся мыслитель эпохи Возрождения Джордано Бруно, осужденный инквизицией и сожженный в 1600 г. О кровообращении упоминали римский профессор Андрей Цезальпин (1519-1603) и др. Однако никто из предшественников Гарвея не дал картины кровообращения в целом и научного его объяснения.

Главная историческая заслуга Гарвея – применение нового метода в изучении жизненных явлений. Кровообращение описывали и до него, Гарвей же первым экспериментально доказал его существование.

Книга «О движении сердца и крови у животных» (De motu cordis et sanguinis in animalibus) после многолетней работы над ней вышла в свет в 1628 г. Гарвей впервые применил, помимо экспериментирования, метод расчета в изучении процессов жизни организма. Он доказал, что масса крови, заключающаяся в организме, возвращается обратно в сердце, а не поглощается без остатка тканями организма, как предполагалось раньше, что пульсация артерий связана с сокращением сердца, а не является результатом действия особой «силы» — vis pulsitiva. Он объяснил истинное значение систолы и диастолы, до того понимаемых превратно, в частности Галеном. Так, Гален рассматривал систолу не как активное сокращение сердца, а как пассивное его спадение. Диастола, наоборот, считалась активным расширением сердца для втягивания воздуха в ток крови и т. п. Разделяя взгляды Френсиса Бэкона на значение опыта в изучении природы, Гарвей писал в предисловии: «Анатомы должны учиться и учить не по книгам, а препаровной, не по догматам учености, но в мастерской природы» [39].

Открытие кровообращения было встречено официальной наукой недоверчиво и враждебно. Длительная борьба вокруг этого открытия – один из примеров того, как тернист был путь развития передовой науки. Передовые французские писатели Буало и Мольер на примере Парижского университета высмеивали попытки схоластов тормозить и игнорировать открытия науки. В России с самого начала систематической подготовки врачей выступления против открытия кровообращения не имели места.