Настоящая принцесса и Наследство Колдуна - Егорушкина Александра - Страница 6

Филин впервые улыбнулся.

Мысль о скором отъезде подействовала на него, как теплая ванна. В самом деле, вот сбежать от этих дворцовых интриг, и пусть сами разбираются, как хотят, и пусть думают о нем что заблагорассудится. И посмотрим, удастся ли Таль дрессировать нового придворного волшебника! Нет, право же, она злоупотребляет давностью их знакомства…

В глубине души Филин прекрасно знал, что уедет ненадолго и, конечно же, вернется. Он не мог бросить Радинглен… и его обитателей.

– Какие вы славные, драконы, – пробормотал Филин. – Добрые и заботливые.

Я бы попросил вас обойтись без иронии, Филин. Согласитесь, главное – что теперь ребенок пристроен в хорошие руки, – проникновенно отозвался Конрад. – Не желаете ли угоститься трубочкой? Ах, бросили? Жаль, у меня такой табачок… А как назвали малютку?

Уна.

Звучно. Запоминается. Да и с королевским титулом сочетаться будет неплохо…

– Ты, я смотрю, еще и будущее прорицаешь? – съязвил Филин. – Ладно, пойду я. Спокойной ночи, Конрад.

– И вам приятнейших сновидений! – В низком голосе королевского дракона звучало нескрываемое торжество.

А в это время в королевском будуаре шестилетний наследник престола рассматривал крошечную девочку, тонувшую в белых кружевах.

– Ой, какая она красивая, – сказал принц Инго, – и рыжая, как мы… Мама, это моя сестренка, да?

– Не совсем, – обреченно ответила Таль, – но она будет теперь жить с нами.

– Всегда? – с надеждой спросил Инго и от волнения взъерошил собственную огненную шевелюру.

– Да, – ответила Таль и тяжело вздохнула.

После уроков Лиза догнала Леву на беломраморной школьной лестнице и заговорщически прошептала:

– Ну что, тридцать первого часиков в шесть – а?

Лева ответил не сразу, и у Лизы тотчас испортилось настроение – по его молчанию она поняла, что паж ее высочества откажется. И точно.

– Понимаешь, к родителям приезжает старый друг из Штатов, дядя Кирилл. А у него семейная дача где-то на Карельском перешейке. Там, папа говорит, даже мобильник не берет. Родители хотели, чтобы я с ними поехал, – произнес Лева после тяжелой, как гранитная глыба, паузы.

– Угу, – понурилась Лиза. – Ясно.

– Миледи, – Лева укоризненно покосился на нее. – Не обижайтесь, уже первого я буду у ваших ног.

– Чего?! – оторопела Лиза.

– Первого января приеду и сразу к тебе! – пообещал Лева. – А если не с утра, так после обеда точно. Или, может, второго…

– Ну-ну, – сквозь зубы сказала Лиза, совсем растерявшись от неожиданно нахлынувшей обиды. – Или третьего. Или седьмого. Ты же, кажется, не любитель свежего воздуха?

Лева хотел было что-то сказать и даже приоткрыл рот, но промолчал и насупился. Потом засунул пальцы за широкий ремень с узорчатой пряжкой – подарок гномских сородичей, – и глубоко вздохнул, явно решив вытерпеть все, что ему скажут. Молчал Лева, как только он один умел, гранитным гномским молчанием, и сам был как из камня высеченный. И Лизе вдруг бросилось в глаза, какой Лева стал широкоплечий и совсем не толстый, а просто крепко сбитый. А еще это молчание было очень взрослым, и Лиза сразу почувствовала себя вздорной малявкой.

– Чемодан книжек возьмешь? – продолжала Лиза, сама не понимая, откуда у нее такие запасы язвительности. – При керосинке читать?

– Посмотрим, – неопределенно сказал Лева, – мало ли какие там занятия найдутся…

Лиза так обиделась, что у нее даже в глазах потемнело. Неужели мы ему надоели?

– А кстати, чего это ты вообще в Радинглене не появляешься? – тоненьким от злости голосом спросила она.

– Как это не появляюсь, вчера вот был, – преспокойно возразил Лева.

– Почему я тебя не видела? – обвиняющим тоном вопросила Лиза.

– Потому, твое высочество, что я к тебе и не заходил, – без тени смущения объяснил Лева. – Я только забежал к Гарамонду, взял… – он вдруг замялся… – Одну… в общем, одну важную штуку. А потом домой.

Вот, значит, как! Гарамонд, важные штуки всякие… серьезные взрослые дела, не иначе как хранительские… Ну да, разве тут до нас? Лиза почувствовала, как в носу у нее защипало от обиды.

– Слушай, – задрав нос, чтобы слезы не закапали, спросила Лиза, – А может, тебя из пажей вообще разжаловать? А? Если тебе так некогда…

– Лиз, ты чего? – удивился Лева.

– Ни-че-го! – отчеканила Лиза.

– Ты домой? – подчеркнуто мирно спросил Лева.

– Не-а. Через Мостик.

Лиза махнула рукой и побежала в гардероб, не оглядываясь. Обижаться не было никакого смысла – но что с собой поделаешь, если уже обиделась? Конечно, Новый год – семейный праздник, и если Лева решил встречать его с родителями, это хорошо и правильно. И первого он будет в Радинглене, так что вообще непонятно, что за вожжа ей, Лизе, попала под мантию.

Лева посмотрел Лизе вслед и тяжело вздохнул.

С тех пор, как в прошлом году Лева стал Хранителем Петербурга, у него и вправду появилось множество своих секретов, потому что хранительские ритуалы разглашению не подлежат и обсуждать их нельзя даже с самыми близкими людьми. Родители вот восприняли это спокойно. А Лиза ужасно обижается и, кажется, ревнует. Даже когда догадывается, в чем дело – она ведь знает, что Лева теперь хранитель. А переубеждать обиженную девочку – это не всякому по силам. Лева, конечно, частенько отделывался расплывчатой формулировкой «хранительские тайны», но нынешнее поручение было таким важным, что он не имел права даже намекнуть Лизе, почему так обрадовался кстати подвернувшейся поездке в лесную глушь.

И ему, и радингленскому Хранителю, летописцу Гарамонду, пришло из Амберхавена, от Гильдии Хранителей, по письму. В письмах говорилось, что Черный замок, оставшийся без хозяина, начал рыскать по всем мирам в поисках пристанища, поэтому границы миров колеблются и даже магическая почта еле работает. Стоит Замку укорениться в каком-нибудь городе, и тот начнет стремительно разрушаться под воздействием темных чар. Амберхавенские маги уже постарались закрыть свой мир от вторжения Замка. А Хранители остальных городов в новогоднюю ночь должны одновременно исполнить особый ритуал – схоронить в земле или в воде подальше от города так называемую «отманку», то есть некий заколдованный предмет, изображающий город в миниатюре. Лева уже запасся пестрой сувенирной магниткой с Исаакием и Петропавловкой, а Гарамонд – маленькой гравюрой с видом Радинглена. Вчера Хранители посовещались и пожелали друг другу удачи. А еще в письме было строго-настрого указано никому тайны не открывать…

Врать Лева не умел, поэтому пришлось ему отделываться недомолвками. «Я, конечно, потом могу и извиниться, если Лизавете от этого станет легче, – подумал Лева. – Только зря она так кипятится…»

… Между тем Лиза мчалась, ничего не видя перед собой от застилавших глаза слез, поэтому поскользнулась на слякотном мраморном полу – и удержалась на ногах только благодаря железной руке Конрада-младшего. Ух и сильный же он стал, подумала Лиза, потирая локоть. А вслух сказала:

– Спасибо… Слушай, Костик, мы тебя ждем тридцать первого.

– Не, Лизка, я первого приду. Ну, может, еще до нового года забегу, только не к тебе, а во дворец. – Дракончик почему-то потупился. – Папа с мамой дома отмечают, им же Вичку не оставить, так что я с ними.

– Ага, – сказала Лиза, глядя на долговязого дракончика снизу вверх, но очень сердито. – По-нят-но.

– А первого я буду! Официально! Без меня же никак! – заверил Костик. – Я же это, должен над площадью парить.

Ну да. Новый год – семейный праздник. Вот и Лиза его будет встречать с семьей – разве нет? Будет. С Бабушкой, с Инго, с Филином. Который тоже семья. И еще Марго приедет из Кенигсберга, и ее папа Илья Ильич придет, – чего ей, Лизе, еще надо, спрашивается?

На улице уже смеркалось, и снег лежал грязный – коричневатый и крапчатый от грязи. Лиза по привычке свернула было направо, к Дворцовой площади, на троллейбус, но вспомнила, что домой ей не нужно. Пусто дома, никто ее не ждет. Надо торопиться в Радинглен, а там – садиться за учебники по королевской экономике. Ну что за жизнь, а? У всех нормальных людей учеба кончилась еще сегодня днем. А ты сиди как пришитая, пока все подарки покупают, елки наряжают… вообще – радуются. Даже Лева с Костей.