Единственная - Лоуренс Стефани - Страница 4

• Предыдущая
• 4/88
• Следующая

– Я сумел улизнуть на похороны отца и Фредерика, но когда убили Джеймса, силы Веллингтона подходили к Тулузе, и мне было жизненно важно оставаться в городе.

Фредерик, старший брат Чарлза, сломал шею на охоте. Джеймс, средний, унаследовавший титул Фредерика, утонул, катаясь на лодке. Он, Чарлз, был всего лишь третьим сыном шестого графа и все же волею судьбы нынче сам стал девятым графом Лостуителом. Один из капризов фортуны, улыбнувшейся ему.

Пенни кивнула и, отведя глаза, пригубила чай.

– А ты был при Ватерлоо? – неожиданно спросила она. Чарлз поколебался… но очень уж хотелось услышать от нее правду – всю правду.

– За линией французских войск. Вел людей, таких же, как я, наполовину французов, чтобы присоединиться к тулузскому отряду, оборонявшему артиллерию на холме, выходившем на поле сражения.

– Ты остановил орудийный огонь?

– За этим мы туда и пришли.

– Помешать французам убивать наших людей, – утвердительно кивнула она.

Убивая других…

Последние слова он оставил невысказанными.

– Но после Ватерлоо ты продал патент.

– У правительства больше не было нужды в нас… агентах вроде меня. И меня ждали другие обязанности.

Она чуть скривила губы.

– И никто, включая тебя, не предполагал, что эти обязанности выпали на твою долю.

Она права. Графский титул свалился на него, самого необузданного, наименее подходящего для такой чести третьего сына.

Пенни продолжала изучать его.

– И каково это – быть графом? – усмехнулась она. Черт побери, у нее всегда была эта невероятная способность ужалить в самое чувствительное место!

– Странно, – буркнул он, глядя в полупустую чашку. Невозможно объяснить чувство, охватившее его, когда он поднялся на крыльцо и вошел в массивную парадную дверь. Графский титул и поместье теперь принадлежали ему, а вместе с ними – и неотъемлемые обязанности, связанные с управлением делами, ибо Эбби был не просто его родным домом, но домом его предков, местом, в котором его семья имела глубочайшие корни. Теперь на его долю выпало защищать и оберегать все это, с тем чтобы позже видеть, как владения переходят к следующему поколению не просто нетронутыми, но процветающими.

Чувство было вполне понятным и непреодолимым, но все же порывы и импульсы, вызванные им, казались не вполне ясными. Тем не менее он твердо знал, что только необходимость найти свою графиню, вернуться наконец в привычный мир привела его домой. Далзил просто обеспечил его подходящим предлогом.

– Мне все еще трудно откликнуться, когда Филчетт и Крутер обращаются ко мне «милорд».

Филчетт и Крутер были дворецкими: первый здесь, второй – в городе.

Он сказал достаточно. Теперь его очередь начинать допрос. Но Пенни не дала ему выговорить ни слова.

– Я слышала, что ты вместе с приятелями основал какой-то клуб, чтобы помочь друг другу в поисках невест.

Он ошеломленно уставился на нее.

– Ты что, недавно была в Лондоне?

– Последние семь лет моей ноги там не было.

Он допускал, что Далзил знает все о клубе «Бастион», но…

– Откуда тебе все известно? Она отставила чашку.

– Марисса услышала от леди Эмери.

Чарлз тяжело вздохнул. Следовало помнить, что мать и крестная Тони Блейка были француженками, членами общества аристократов-эмигрантов, успевших укрыться в Англии до начала террора. В точности как его собственная мать.

Чарлз нахмурился:

– Она не говорила мне, что знает. Пенни фыркнула и, встав, собрала чашки.

– Она и остальные приехали в город только месяц назад. Сколько времени ты провел с ней?

– Я был занят.

Хорошо еще, что он не так легко краснеет! До сих пор он старался избегать не столько матушку, – она так хорошо понимала сына, что это иногда пугало, хотя, нужно признать, крайне редко вмешивалась в его дела, – сколько младших сестер, Жаклин и Лидию, и еще больше – невесток: жену Фредерика Аннабел и жену Джеймса Хелен.

Их мужья погибли, не оставив наследников, и по какой-то таинственной причине это сделало дам горячими сторонницами его женитьбы. Вскоре к ним присоединились и сестры Чарлза. Каждый раз при встрече они сыпали именами. Он не смел покататься верхом или погулять в парке из опасения немедленно подвергнуться осаде, после чего победительницы наверняка потащили бы его знакомиться с очередной прелестной безмозглой мисс, которую они посчитали идеальной партией.

Сначала Чарлз радовался их помощи, как бы ни было неприятно пользоваться услугами женщин, но потом, поняв, что молодые леди явно не понимают, что ему нужно, и что такой, которая смогла бы его увлечь, нет во всем Лондоне, вознамерился было отказаться от столь навязчивого пособничества, но было уже поздно. Он не понимал, как погасить их энтузиазм, и не мог заставить себя раз и навсегда положить этому конец. Стоило лишь представить, как омрачатся их лица, какая обида засветится в глазах… при одной мысли об этом его корежило.

– Неужели это они выгнали тебя из города? – хмыкнула Пенни, наблюдая, как он вскидывает голову и подозрительно щурит глаза. – Я предупреждала их, а также Элайну и моих сестер, но они были твердо убеждены, что знают, кто именно тебе подойдет, и твердили, что ты будешь только рад любой подсказке.

На этот раз фыркнул Чарлз, причем куда презрительнее, чем Пенни.

– Много они знают… – начал он, но тут же осекся: Однако Пенни была беспощадна.

– Сейчас только начало сезона – самая первая неделя, а ты уже сбежал.

– Совершенно верно, – кивнул он и жестко добавил: – Довольно обо мне.

Его глаза – она знала, что они темно-синие, но сейчас, ночью, казались черными – неотрывно смотрели на нее.

– Почему ты разгуливала по округе да еще в таком виде? Он взмахом руки указал на ее непристойный наряд. Она пожала плечами:

– Это проще, чем путаться в юбках амазонки.

– Вне всякого сомнения. Но вот почему ты разъезжаешь по ночам, когда особенно трудно определить разницу между дамским и мужским седлом?

Она поколебалась, прежде чем выдать крошечную часть информации:

– Следила… кое за кем.

– И что делал этот кое-кто?

– В том-то и дело, что не знаю. Поэтому и следила за ним.

– Кто он и куда ездил?

Сказать ему правду? Слишком рискованно, тем более что неизвестно, почему ему взбрело в голову вернуться домой. Не говоря уже о том, что теперь она знает правду о его прошлом.

Впрочем, истина не явилась слишком большим потрясением: она всегда ожидала чего-то в этом роде, потому что слишком хорошо знала Чарлза, вернее, того юнца, которым он когда-то был. И совсем не знала человека, которым он стал. Пока она не узнает точно, лучше быть осторожнее.

– Ты сказал, что бывший командир просил тебя оглядеться. Интересно, какого рода бывшие командиры имеются у бывших шпионов?

– Очень решительные, – попытался отделаться Чарлз, но, видя, что она не собирается сдаваться, неохотно добавил: – Далзил занимает какую-то должность в Уайт-холле[1], определенно так. Но я не знаю, какую именно. Он командовал всеми британскими агентами в зарубежных странах последние тринадцать лет.

– И что именно ему нужно?

Он снова замялся, явно взвешивая, стоит ли откровенничать и выдать ли последнюю часть информации без всякой гарантии, что она ответит такой же откровенностью.

Она продолжала ждать, не сводя с него глаз.

На щеке Чарлза дернулась жилка. Взгляд стал холодным.

– До него дошло, что в министерстве иностранных дел действовал шпион, выдававший французам государственные секреты во время войны. Выяснилось также, что он связан с одной из шаек контрабандистов, действующих где-то недалеко от Фауи.

Она считала, что способна владеть лицом и сделала все, чтобы не выдать себя. Но не смогла. Руки дрогнули, и она заметила, как блеснули глаза Чарлза, прежде чем сумела подавить дрожь.

Взгляды их скрестились.

– Что ты об этом знаешь?

Его тон стал более резким. Более настойчивым. Пенни подумывала, не стоит ли принять невинный вид. Напрасно. Он знал, и она ничего не могла с этим поделать. И ничем не могла его отвлечь.

• Предыдущая
• 4/88
• Следующая