Девушка по имени Судьба - Гланк Гуиллермо - Страница 95

• Предыдущая
• 95/97
• Следующая

— У вас золотое сердце, Милагрос, — ответил ей растроганный Инти, — у моей сестры было точно такое же.

Благосклонно принял Катриэля с женой и вождь племени. Раз уж белые поселились на здешних землях, так пусть уж лучше роднятся с индейцами, чем воюют с ними. Рожать детей лучше, чем убивать. Так считал старый и мудрый вождь, который много воевал на своем веку, чьи сыновья стали могучими воинами и погибли, чьи внуки подрастали, и он хотел поглядеть и на правнуков.

— Я запишу наши индейские предания и легенды, — сказал Катриэль Милагрос, когда они возвращались из селения. — Земля, на которой поселились белые, помнит их. И для того, чтобы жить на ней счастливо, каждый должен их знать.

Закатное солнце золотило бескрайние прерии. Древняя эта земля приняла в свое лоно разных детей человеческих: и красных, и черных, и желтых, и белых. Она давала им кров и пищу для того, чтобы они породнились и создали новую расу, жизнестойкую и жизнелюбивую, помнящую разных богов, и поэтому терпимую и терпеливую…

— Доминга! Ты куда? — окликнула Мария старую служанку, которая поставила супницу на хрустящую скатерть и пошла к двери. Вся семья сидела в большой столовой за воскресным столом. — Ты же сидишь с нами, Доминга! Ты давно член нашей семьи, и мы не будем обедать без тебя! Хватит тебе сидеть одной на кухне!

— Ты заменила нам мать, Доминга, — поддержала сестру Виктория. — А для наших внучек ты — бабушка. Пришел наш черед заботиться о тебе, — и первой она налила суп старой Доминге.

Вечером Доминга поила Браулио чаем на кухне и говорила:

— Я стала старая, Браулио. Для меня настало то время, когда все хвори обрушиваются разом. Но я прожила хорошую жизнь. Вырастила своих девочек — Марию с Викторией. И ты, если что, заботься о них. Смотри, чтобы не случилось чего плохого! Заботься и о них, и о Милагрос, и о детках…

— Что это ты, Доминга? Как будто умирать собралась? — похлопав по руке старую приятельницу, засмеялся Браулио.

— Все под Богом ходим, — отвечала старуха. — А тебе я вот что скажу: женись, Браулио! Тебе сейчас самое время жениться. Вон как Паулина на тебя заглядывается! Не заставляй девушку томиться. Таких, как она, днем с огнем поискать.

Быстрая и проворная смуглянка Паулина была по душе и Браулио, но он считал себя слишком старым для женитьбы. Слова Доминги смутили его: — неужели и вправду заглядывается? Но Доминге можно было верить — она знала про все сердечные дела во всей округе.

Однако отвечать Доминге он не стал, только отпил еще глоток крепкого душистого чая.

— Хорошо бы построить здесь часовенку, — сказала Мария, когда они с Викторией и двумя малышками добрались до кладбища.

И сестры подошли к могиле Хуана и Амалии, на которой не были так давно. Обитатели «Эсперансы» не оставили ее в забвении — все вокруг было убрано, цвели цветы.

— Мама, папа, дорога оказалась очень длинной и трудной, но мы вернулись. Мы снова здесь, как обещали, мы опять вместе, — говорила Мария.

— Да, мы вместе и счастливы, — подхватила Виктория, — а это наши внучки.

— Они — залог нашей крепкой и счастливой семьи, — продолжала Мария, — и мы клянемся…

— …что всегда будем любящими сестрами, — закончила Виктория.

Подошел Энрике и обнял сестер за плечи.

— Пойдем поговорим и с Росаурой, — тихо сказала Мария, и все втроем они медленно пошли по дорожке, а маленькие девочки, смеясь и шаля, бежали впереди.

Эпилог

Прошло еще десять лет. В «Эсперансе» готовились встречать Рождество. Ждали Лусию с Пабло и с детьми, ждали Камилу с Мариано. Вся семья обещала быть в сборе, и поэтому у Марии с Викторией было особенно много хлопот. С грустью вспоминали они свою Домингу, ее сладкие булочки с корицей, румяную индейку, шоколадный торт. Вместе с хозяйками суетилась и Паулина, ставшая вместо Доминги их правой рукой, и если ее муж, Браулио, был душой всего имения, то она была душой дома.

Милагрос с Адальберто поехали в Санта-Марию за покупками и должны были вот-вот вернуться. Дети, а их было уже четверо, с нетерпением ждали их.

— Что же привезут папа с мамой? — гадали они.

— Всяких сладостей для рождественского ужина, — отвечали бабушки, — но сейчас вы их все равно не получите. А если будете плохо себя вести, Санта Клаус не принесет вам подарков.

Крошка Росаура обиженно надула губки, а потом протянула пухлую ручонку к Виктории:

— Ну, тогда дай еще изюмчика, бабушка.

— Только поделись с Анибалом, — предупредила Виктория и щедро оделила любимицу изюмом.

— А большие дети ведь еще не знакомы с нашим Мартином, — с улыбкой проговорила Мария. — Выходит, что мы с Энрике приготовили им сюрприз.

Мартин, годовалый малыш, был самым младшим обитателем «Эсперансы». Он остался сиротой, и друг Энрике, генерал Хайме, вез его в монастырский приют, но дорожные обстоятельства вынудили генерала оставить малыша на неделю в имении. Стоило Марии взять Мартина на руки, как она поняла: нет, она не отдаст erо в приют. Он будет их с Энрике сыном. Заботы о малыше осветили жизнь Марии новым светом — «Женщины Оласабль в первую очередь матери, потом хозяйки, а уж потом жены» — так про них говорили, и так оно было на самом деле. Однако Энрике долго не соглашался усыновить Мартина. С болью он вспоминал о своем приемном сыне Августо и опасался повторить печальный опыт. Дни шли, малыш прогостил в имении больше месяца, и когда генерал Хайме наконец приехал за ним, то Энрике понял, что не в силах расстаться с мальчиком. Так на склоне дней Энрике с Марией вновь почувствовали себя родителями.

У крыльца остановилась коляска. Хлопнула дверь, и в кухню вошли Милагрос и Адальберто — Катриэль. Дети с радостными воплями бросились к ним — они не виделись несколько дней и успели соскучиться.

— На Рождество обещаем вам чудесный сюрприз, — весело сказала Милагрос. — Представляете, дорогие бабушки, из Европы вернулись наконец Амансио с Мануэлой. Хосе так вырос, и ему не терпится повидаться с Айлен и с Асунсьон.

Девочки запрыгали, захлопав в ладоши.

— В Европе их театр пользовался большим успехом, — продолжала Милагрос, — но они соскучились и вернулись уже навсегда. Амансио уже купил театр в Санта-Марии, и на Рождество они приедут к нам с сюрпризом!

— Какие еще новости вы привезли? — стали спрашивать Мария с Викторией.

— Новостей целая охапка, одна лучше другой, — рассмеялся Адальберте, — но сейчас вы их не получите, дорогие бабушки, их преподнесут вам вместе с подарками от Санта-Клауса!

— Ну хоть каких-нибудь, ну самых неинтересных, — стали просить бабушки.

— А нам чего-нибудь вкусненького, ну из того, что самое невкусное, — стали просить дети.

— Хорошо, — сдались родители, и дети получили по большому прозрачному леденцу.

— А вам мы сначала передадим всевозможные приветы: во-первых, от сеньора судьи Мариано Хименеса, во-вторых, от сеньоры поэтессы Камилы Хименес. У нее вышла книжка стихов, и она привезет ее вам в подарок. Ее школа для бедных будет скоро лицеем имени Росауры Муньис!

Бабушки захлопали в ладоши — молодец Камила!

— В-третьих, — продолжала Милагрос, — вам кланяется юный адвокат Хуансито, он тоже собирается осчастливить нас своим приездом на Рождество, в-четвертых, сеньор Пабло Сандоваль и его жена Лусия. Женская газета сеньоры Лусии пользуется большим успехом. Она стала едва ли не популярнее газеты ее мужа.

Но Пабло не конкурирует с женой, — вмешался в разговор Адальберто, — он по-прежнему без памяти влюблен в нее и сам читает по утрам только ее газету.

Все невольно рассмеялись.

— Я надеюсь, что он привезет нам несколько номеров, — сказала Виктория.

— Непременно, иначе что он будет здесь читать? — рассмеялась Милагрос.

— Как это что? — возмутился Адальберто. — Да он с утра и до ночи будет читать мою книгу!

И он вытащил из кармана небольшой изящный томик, который тут же передал в руки Виктории.

— Как я счастлива! Поздравляю тебя, сынок, — сказала она, с наслаждением вдыхая запах свежей типографской краски. — Вот и вышла твоя «Маленькая англичанка»! А давно ли она была лишь исписанными листками, которых становилось все больше и больше?

• Предыдущая
• 95/97
• Следующая