Выбери любимый жанр

Поход в Страну Каоба - Травен Бруно - Страница 7


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

7

4

Все индейцы, прибывшие в Хукуцин оформить свои энганче, останавливались на каменистом пустыре, расположенном к востоку от городка, по дороге к кладбищу. Худшего места для лагеря найти было нельзя. Недаром это была единственная поляна вблизи города, которую никогда не занимали кланы и племена.

Так начиналась новая жизнь рабочих монтерий, которым отныне приходилось довольствоваться тем, что другие отвергали, на что можно согласиться, лишь оставив всякую надежду на более сносную жизнь.

Самое удивительное, что все завербованные индейцы, даже если они никогда прежде не бывали

в

Хукуцине, останавливались именно на этом пустыре, хотя их никто сюда не посылал, никто не говорил, что здесь располагаются на ночлег те, кто отправляется

в

страну красного дерева.

Остановившись на этом всеми отвергнутом пустыре, индейцы окончательно порывали с кланом и племенем. Вновь прибывшие сразу перенимали привычки, жесты, манеру говорить у новых своих товарищей. Вскоре все эти собравшиеся из разных мест люди начинали даже пахнуть одинаково. И, подобно тому как самка в лесу или в прериях не узнает и не подпускает к себе своих детенышей, если те играли с другими зверятами и переняли их запах, так и клан относится к парням, которые провели несколько дней и ночей в лагере на пустыре, как к чужакам.

В лагере завербованных царили дикие нравы. У большинства индейцев было прескверное настроение, потому что они только что расстались со своими матерями и невестами. К тому же им казалось, что буйное поведение, грубая брань и дикие выходки помогут им подавить зарождающуюся глухую тоску. Они инстинктивно прибегали к нарочитой жестокости и для того, чтобы с самого начала завоевать уважение остальных. А некоторые надеялись погулять за чужой счет, обокрасть товарища или любым другим способом доставить себе хоть какое-нибудь удовольствие.

Как только молодые индейцы сходились на пустыре, между ними начиналась борьба за самоутверждение. Тот, кто с первой же минуты не отстаивает всеми средствами — словами, поведением, кулаками, ножом — свое неотъемлемое право на жизнь, тот погибает как личность, сколько бы он ни проработал на монтерии. Вовсе не обязательно всегда побеждать в драке — ведь из двух дерущихся побеждает только один, — нужно лишь не давать никому спуску. Если удается наставить противнику несколько здоровых синяков и расквасить ему нос, то самому можно совершенно спокойно валяться на земле. Важно одно: отчаянно защищаться, наносить точные удары и не дать обидчику уйти невредимым с поля боя. Этого вполне достаточно, чтобы тот, с кем дерешься, и зрители, присутствующие при поединке, трижды подумали бы, прежде чем решиться снова напасть.

5

От заката солнца до наступления полной темноты проходит не более двадцати минут. Как раз в этот промежуток времени молодой индеец Андреу прибыл на каменистый пустырь, где расположились на ночлег завербованные рабочие.

Он шел, согнувшись под тяжестью тюка, который лежал у него на спине, прикрепленный к широкому грубому ремню, опоясывающему его голову. Рубашку он снял, чтобы тюк ее не протер. Его голая спина была покрыта шкурой антилопы, подвешенной на тонких ремешках к тому же головному ремню. Поверх этой шкуры и лежал тюк.

На Андреу были белые хлопчатобумажные штаны. Правую штанину он подвернул почти до бедра, а левая спускалась ниже колена. Обут он был в сандалии из грубой кожи, а шляпу привязал к тюку. Такие шляпы носили сокесы — индейцы, населявшие западные районы страны. Сплетенная из пальмовой мочалы, эта шляпа с высокой тульей, замятой особым образом, отличалась от любой шляпы этого рода.

Кожа Андреу отливала медью, а густые пряди его черных волос торчали во все стороны. Он был причесан не так, как индейцы, живущие в финках или вольных индейских селениях, — те носят длинные волосы, спереди косо подрезанные. Андреу был коротко пострижен, так, как обычно стригутся мексиканцы в городах.

Прическа Андреу находилась в полном противоречии с его внешним видом и с чисто индейским способом носить тяжести, и это обратило на него внимание всех завербованных, расположившихся на ночлег на пустыре. Они решили, что этот индеец заблудился, что ему здесь не место. Один из парней, сидевших у ближайшего костра, крикнул ему на языке тселталов:

— Эй ты, парень, что это ты здесь шляешься со своим тюком? Индейские торговцы расположились на дороге, ведущей из Теултепека в селения.

— Знаю, — ответил Андреу тоже на языке тселталов, — но я не торговец, я отправляюсь работать на монтерии, а, насколько мне известно, пеоны, приехавшие для заключения энганче, собираются здесь.

— Ты тоже отправляешься на монтерию? — громко спросил его кто-то другой из сидящих у костра. — Кем же? Да ты небось надсмотрщик — капатас! Ну-ка, подойди сюда, давай поговорим по душам. Да так, чтоб ты надолго запомнил! А то завтра, если ты и вправду палач и мучитель, пожалуй, поздно будет. Тебя, брат, я уже целый год поджидаю…

Говоря это, завербованный медленно подходил к Андреу. Остановившись перед ним, он сжал кулаки и крикнул ему в лицо:

— Эй ты, вешатель проклятый, скидывай-ка свою торбу! Я не бью морду тем, у кого к башке подвязан тюк с барахлом.

Андреу опустился на колени, не спеша высвободил голову из-под ремня, нагнулся вперед, чтобы опустить тюк на землю, и поднялся на ноги.

Но, прежде чем он успел выпрямиться, подошедший индеец со всего размаха ударил его кулаком в лицо. Андреу пошатнулся, но удержался на ногах, затем отскочил в сторону и секунду спустя уже сцепился в отчаянной схватке со своим противником.

Они боролись минут десять, и ни одному не удавалось осилить другого.

Потом им, должно быть, одновременно пришло на ум, что они изувечат друг друга, так ничего и не добившись, и поэтому их борьба не имеет смысла. Они на миг расцепились и отпрыгнули в разные стороны, чтобы выбрать плацдарм для нового нападения.

Это дало Андреу возможность ответить наконец на вопрос, которым его встретил налетевший на него парень.

— Ты, видно, вконец рехнулся! Я не капатас и никогда им не был, слышишь! Нигде, ни на финке, ни на монтерии, заруби это себе на носу, осел! А теперь подойди-ка сюда, дружочек, я расправлюсь с тобой как следует! Твоя песенка спета…

— Правда? — переспросил его противник, который теперь заговорил по-испански. — Ты не врешь? Ты не капатас? Тогда садись вот сюда, к нашему костру. Добро пожаловать, друг!

— Нет, — ответил Андреу, — я хочу отыскать костер, у которого сидят ребята, завербованные мерзавцем Габриэлем. Этот проклятый койот и есть мой энганчадор.

— Что ж, тогда ты попал по адресу, — вмешался в разговор другой парень; он сказал это тоже по-испански. — Как раз у нашего костра и сидит команда, завербованная пакостником Габриэлем. Как же его фамилия?.. Ах да… Ордуньес. Он самый? Нечего сказать, хорошенького энганчадора ты себе выбрал, братец! Он детей убивал. Он родного брата привязал к хвосту лошади и гонял ее… Знаешь, что это за человек?.. А ну-ка, придвинь сюда поближе свой тючок!.. Дай я полью, тебе надо умыться. Вот кофе. Пей. Можешь разогреть себе на углях несколько маисовых лепешек. Ешь досыта! Мы не бедные… Да, да, не думай, что мы бедны. Ведь мы лесорубы, валим красное дерево. Мы всегда веселы, довольны и всегда поем песни. Послушай, парень, надень-ка лучше рубаху. Здесь недолго простыть — к утру тебя скрутит лихорадка, и нам придется тащить тебя на руках… Да бери, бери мясо, положи себе как следует. Завтра, когда все уйдут на праздник, мы с тобой украдем еще несколько кур. Но смотри остерегайся полицейских. Впрочем, они преследуют только пьяных, чтобы содрать с них штраф, который идет в карман судьи — алькальда. Я так ловко сворачиваю курам шеи, что они и закудахтать не успевают, только пищат, как мыши…

Андреу подставил руки под струю воды, которую его новый товарищ лил из котелка, умылся, побрызгал лицо водой, прополоскал рот, далеко сплевывая воду, потом вытерся и придвинул к огню несколько предложенных ему лепешек.

7
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело