Ступеньки, нагретые солнцем - Матвеева Людмила Григорьевна - Страница 27

• Предыдущая
• 27/44
• Следующая

И снова слепил снежок, и снопа влепил в стену, осталась на стене снежная пришлёпка.

— Играем! — орёт дурным голосом Коляня.

Какое дело Коляне до всех этих глупостей записки, не записки. Что он, девчонка, что ли?

И с гиканьем понёсся по длинному двору. И Перс, и Славка. Славка, как всегда, быстрее всех.

А Любка уходит домой. И слышит, как за её спиной хохочет Валя.

И Перс, так и не разобравшись, что к чему, кричит:

— Давайте лучше в салочки! Чур, не я!

Люба дома плачет, диванная подушка промокла почти насквозь. Мама пришла, увидела заплаканную Любу и побледнела. Спросила белыми губами:

— Что? Что?

Люба мгновенно поняла, какая ужасная мысль ей пришла, приблизилась к маме. Поняла и заторопилась, чтобы поскорее прогнать эту мысль, и саму тень её, и саму возможность такой мысли и такой чудовищной догадки.

— Ничего не случилось, мама. Совсем ничего. Просто один мальчик залепил мне снежком в спину. И не больно, мам, ну нисколько не больно. Просто обидно. — И Люба всхлипнула.

— Когда же ты вырастешь? — Мама села на стул прямо в пальто и вдруг тоже заплакала. Так они плакали в тот вечер, каждая о своём.

В этот мартовский вечер Галина Ивановна поздно возвращалась из школы: был педагогический совет.

Галина Ивановна шла по бульвару с красивым, немного сказочным названием Звёздный. Навстречу шли люди — просто гуляющие и гуляющие с собаками. Собаки были самые разные — очень большие и очень маленькие, гладкие и кудрявые. Была даже одна собака в клетчатом комбинезоне со специальной дырочкой для хвоста.

В стороне высокая гора, и там кричат ребята. В предвесеннем воздухе особенно звонко звучат голоса:

— Эй, лыжник! Отойди, пропусти на санках!..

— Боишься? Не бойся! Не бойся!..

— Леночка! Леночка! Осторожно! Упадёшь!.. Так и есть! Упала! Что же ты смеёшься? Отряхнись!..

— С дороги, куриные ноги!..

Крик радости, полного счастья, напористый крик — он рвется из ребят вечером на горке. Для прохожих эта горка — место, которое надо поскорее обойти, чтобы не стукнули по ногам или по хозяйственной сумке разогнавшиеся санки; чтобы не ткнули ненароком в бок лыжной палкой; чтобы не заломило в голове от шума и мелькания несущихся вниз и вверх мальчишек и девочек.

Для ребят горка — место радости, смелости, риска. Кто ты такой? Трусишь? Жмёшься в сторонке? Несешься сломя голову? Уступаешь всем дорогу? Или тебе все уступают? Разные характеры, разные люди.

— С дороги, куриные ноги!..

Скоро весна. Совсем особенно пахнет воздух. Наверное, это один из последних вечеров на горке. Скоро она потемнеет, снег станет некрасивым, грязным — и растает. И все эти мальчишки и девчонки будут проходить мимо, не глядя в сторону горки.

Галина Ивановна садится на скамейку. Ей некуда спешить: дома её никто не ждёт, Галина Ивановна живёт одна. Она сидит, с удовольствием вдыхает чистый воздух. Воздух холодный, а пахнет весной.

Рядом садится старушка, она держит на поводке белую кудрявую болонку.

— Бэби хочет побегать? — наклоняется старушка к болонке. — Бэби не будет выходить на проезжую часть? Не будет подходить к бульдогу? Не будет убегать далеко?

Старушка отцепляет поводок, Бэби радостно несётся по дорожке.

— Отдыхаете? — спрашивает старушка Галину Ивановну. — Сейчас все такие переутомлённые.

— Да, вот сижу.

— А вам шум не мешает?

— Какой шум? Ах, этот? Нет, я не реагирую. Привыкла.

— На заводе, наверное, работаете? В шумном цехе?

— В горячем цехе, — отвечает Галина Ивановна.

— Что вы говорите! Вредное производство? Вы такая хорошенькая…

— Ну что вы, — смущается Галина Ивановна. — Я люблю свою работу. Конечно, у меня не всё получается.

— Простите… Я не вижу Бэби. Бэби! — Старушка зовёт, волнуется, а Бэби ввязался в драку с двумя большими собаками.

Старушка убегает разнимать, а Галина Ивановна остается одна. Ей хочется в этот синий вечер посидеть, подумать.

Директор Вячеслав Александрович на педсовете, как всегда, говорил о каждом классе. И Галина Ивановна волновалась, ожидая, когда он начнёт говорить об её пятом «Б». Перед Вячеславом Александровичем Галина Ивановна всегда робеет, как ученица перед учителем. И сама себя за это ругает. Она напоминает себе, что она взрослый человек, педагог. Она окончила педагогический институт с отличием. И работала в ПТУ. Она справлялась с работой, добросовестно относилась к своим обязанностям так написано и характеристике. Почему же, когда она встречает директора Вячеслава Александровича, она смущается, как будто в чём-то виновата?

На педсовете Галина Ивановна села у самой двери, подальше от стола Вячеслава Александровича. И тут же сама себе сказала: «Могла бы сесть поближе, нечего бояться».

Шёл педсовет. Завуч Роза Семёновна читала сводку успеваемости. Высказывались учителя. О хороших учениках говорили немного, с ними и так, без разговоров, было всё в порядке. Говорили о слабых учениках много и подробно. О том, что им надо подтянуться, что с плохими оценками пора кончать, что многие учащиеся учатся ниже своих возможностей.

Галина Ивановна ждала, что скажет директор об её классе.

…Теперь она сидит на Звёздном бульваре, слушает, как шумят на горке беспечные дети, у которых нет никаких неприятностей и совершенно никаких забот, вспоминает педагогический совет.

Она опять видит лицо директора, сосредоточенное, непроницаемо спокойное. Именно такое лицо должно быть у настоящего педагога.

Директор говорит об её классе:

«Пятый «Б» — прекрасный класс. Высоко интеллектуальный. Даже Золотцев, обратите внимание, товарищи учителя. А всё потому, что классный руководитель Галина Ивановна Мартынова работает с классом творчески. Галина Ивановна педагог молодой, опыт у неё небольшой, а вы посмотрите, какие огромные сдвиги произошли в пятом «Б», даже с Золотцевым. Он совершенно неузнаваем. В нём появилась усидчивость, скромность, вежливость. А как мы намучились с этим учащимся в своё время. Вот что значит найти индивидуальный подход к каждому ученику, именно к каждому!»

Над головой Галины Ивановны пролетает невидимый самолёт. Рычит мотор в тёмном небе, плывут огни — зелёный и красный. На горке звонкий голос кричит:

— Отдай санки! Отдай, говорю, по-хорошему!..

Галина Ивановна постепенно возвращается к действительности. Если бы директор Вячеслав Александрович сказал сегодня о ней хоть что-нибудь похожее! Она бы тогда была самой счастливой учительницей в мире. Но, к сожалению, он не сказал ничего такого. Это была просто мечта. Мало ли что придумается человеку на бульваре со сказочным названием Звёздный.

А как было на самом деле?

На самом деле директор сказал совсем другое:

— Пятый «Б». Ученики могли бы учиться лучше, многие учатся ниже своих возможностей. Многие несобранны, особенно Золотцев. Конечно, и понимаю, вы, Галина Ивановна, педагог ещё неопытный. Но вы же учитель. Значит, должно быть творчество, терпение и, конечно, индивидуальный подход. Одно дело — Агеева, другое — Золотцев. Пока поздравить вас, Галина Ивановна, не с чем. Успеваемость класса оставляет желать много лучшего. Дисциплина тоже.

— А что Золотцев? — забормотала Галина Ивановна. — Почему-то как что, так Золотцев.

И в эту минуту за дверью кабинета директора, где проходил педсовет, раздался истошный крик:

— Вика! Чечевика! Овсянка!

Галина Ивановна вздрогнула, покраснела, как девчонка.

Все засмеялись. Завуч сказала:

— Иллюстрация к вышесказанному. Золотцев в своём репертуаре.

А директор посмотрел на Галину Ивановну с юмором и сказал:

— Не расстраивайтесь, Галина Ивановна. Воспитание — процесс постепенный. Может быть, когда-нибудь мы все будем гордиться, что Борис Золотцев учился в нашей с вами школе. Станет великим человеком, очень может быть. А пока — терпение и, конечно, индивидуальный подход.

От сочувственных слов директора слёзы подступили вдруг к самым глазам. Только этого не хватало — расплакаться на педагогическом совете. Она низко опустила голову. Директор в это время говорил уже о другом классе. По коридору с топотом носился Золотцев…

• Предыдущая
• 27/44
• Следующая