Клад - Лэйтон Эдит - Страница 14

• Предыдущая
• 14/17
• Следующая

— Дэн, — пробормотала она, испытывая одновременно страх и восторг, — мы не должны, ты не должен…

Но сама продолжала целовать его, искать его объятий. Ведь еще ни один мужчина не причинял ей вреда, и она не могла поверить, что тот, кого она полюбила, может поступить с ней нечестно. Дэн обязательно остановится, когда будет необходимо. Она твердо верила в это, как знала и то, что вовсе не хочет, чтобы он останавливался.

Дэн сделал паузу, и вдруг Ханна растерялась. Он серьезно смотрел на нее сверху вниз.

— Нет, я должен, и ты должна. Мы должны, — сказал он. — И ты это знаешь.

— Но ты говорил…

— Я говорил, что скажу тебе, когда настанет время. Оно настало. Ты будешь моей. Так почему не сегодня?

Действительно, почему? Они все равно станут мужем и женой, разве не так? Он ведь сам сказал. Она не знала больше ни одного мужчины, которого бы так желала, зато твердо знала, что больше ей никто не нужен. Ее родители не были в восторге от этого человека, но они сами допускали, что смогут принять его, если он найдет себе подобающую работу. Ханна верила, что найдет. Ведь Дэн Силвер совсем не глуп: иного способа добиться ее руки нет, и ему это понятно. Но помимо всех этих разумных доводов и выше их всех было сознание того, что она нужна ему сейчас. Так же, как и он нужен ей. Так зачем же непременно ждать свадьбы? Нет, она не станет зря томить его и себя. Ханна подняла лицо навстречу его губам.

Дэн умиротворенно вздохнул, склоняясь к ее рту. Она ощутила, как расслабилось его стройное мускулистое тело. Но вдруг оно словно проснулось — Дэн подхватил ее на руки и сделал несколько шагов к своей узкой кровати.

— Лучше, — шепнул он, устраивая девушку на мягком покрывале. — Так лучше, — пояснил он, укладываясь рядом.

Она повернулась к нему, ничуть не стыдясь и совершенно доверяясь. В конце концов, она ведь ждала этого мужчину всю жизнь, хотя даже в самых смелых фантазиях не могла себе представить такого возлюбленного. Сильный и ласковый, страстный и в то же время такой выдержанный, он был всем тем, на что она могла надеяться. В его лице отражалось ее собственное, и, глядя в это свое отражение, Ханна казалась себе настоящей красавицей и была счастлива, что заслужила его любовь. Ведь он был так умопомрачительно хорош! Когда он сбросил с себя остатки одежды, ее глубоко поразил вид этого могучего тела, но все же не так, как ощущение, которое она пережила, когда он к ней прижался. Она удивилась, но совсем не испугалась. Да и как можно было пугаться? Ведь она наконец-то встретила свою вторую половинку!

Он не спешил, лаская ее. У них было еще достаточно времени, хотя луна уже поднималась. Он не собирался оставаться здесь далеко за полночь. Точнее, она-то останется. А он уйдет. Навсегда.

Дэн убеждал себя, что ему не в чем раскаиваться. Ведь он ни единым словом не солгал ей. Он нарочно тщательно подбирал слова, чтобы она не смогла назвать его лжецом, даже мысленно. Настало время. Он должен овладеть этой девочкой. Она все равно будет принадлежать ему. Так почему не сегодня ночью? Ему следовало бы попросить ее руки у мистера Дженкинса. Следовало бы, нет спору… но вот только дойдет ли до этого?

Итак, все, что он сказал, было чистой правдой. А если Ханна как-то не правильно поняла его, разве он виноват? Нельзя же винить Дэна Силвера за то, что не весь мир населен такими вот доверчивыми простаками, как эти островитяне. Зато он подарит этой девушке такую ночь, которую она потом будет помнить всю жизнь. «А возможно, — думал он, скользя любопытными ладонями по ее теплому телу, — возможно, она больше ничего и не хочет. В любом случае большего она не получит. Ведь я — пират, скиталец, и сегодня посетил ее, как прилив посещает берег. Прилив кончится на рассвете. Для нее это будет лучше».

У него было немало женщин, и всех он покинул. В этом смысле Ханна ничем не отличалась от любой из его прежних пассий. Только она была лучшей. Потому что ее рот невообразимо сладок, а высокая упругая грудь еще слаще. И влага, которую он наконец отыскал в заветной щели, убедила его в том, что она уже готова принять его, точно так же, как бывали готовы и все прочие женщины. Но все равно, эта была другая. Это была Ханна, и он не мог забыть об этом ни на минуту, хотя и очень старался.

Это были ее длинные, темные, душистые волосы, которые он распустил, чтобы они упали ему на плечи. Это был ее невинный рот, который он успел обучить настоящим чудесам. Это именно она, Ханна, поворачивалась и извивалась, внимая его ласковым, но настойчивым наставлениям. Это се маленькие, робкие ручки наконец решились прикоснуться к нему, соскользнув с могучих плеч к ребрам… Потом она испуганно убрала их, но Дэн снова положил обе горячие ладошки к себе на спину. Они еще раз вспорхнули оттуда, но лишь для того, чтобы прикоснуться к нему снова, да так, что он зарычал от удовольствия.

Да, она не походила ни на одну из тех, кого он знавал прежде. От нее пахло свежим мылом и цветами, а не резкими духами и сладостями. Она не сыпала ругательствами, не взвизгивала, как делали другие, думая, что это очень нравится мужчинам. Она лишь вздыхала: «Ах, Дэн! О, Дэн!» — снова и снова… Сердце у него едва не разорвалось — ведь ему так хотелось услышать из этих нежных уст свое настоящее имя.

Поэтому он остановил ее поцелуем и наконец овладел ею. И в тот же миг, увидев перед собой широко распахнувшиеся глаза, он понял, что еще ни разу не причинял женщине боли, когда входил в нее. Но что окончательно сбило его с толку, так это мысль (если в ту минуту у него могла быть хоть одна мысль), что еще ни разу женщина не глядела на него так нежно во время занятий любовью.

Держась за его крепкие плечи, Ханна приняла его, как берег принимает волны прилива — потому, что это неизбежно, потому что так положено. Вместе с ним она бросилась в девятый вал удовольствия — Дэн врывался в нее с силой штормовой волны, и она так глубоко впустила его в свое тело, что, в последний раз приподнявшись ему навстречу, услыхала, как мужчина вскрикнул в экстазе.

Он еще долго держал ее в объятиях. Такого с ним тоже не случалось прежде. Вдруг он понял, что натворил. Теперь-то он знал, что ему следовало сделать, но… но было слишком поздно.

— Теперь поспи, — нежно прошептал он, гладя длинные шелковистые волосы Ханны. — Перед рассветом я разбужу тебя и отведу домой.

Но еще задолго до рассвета, едва убедившись, что дыхание ее стало ровным и глубоким, он тихо соскользнул с кровати, не зажигая лампу, оделся и взял вещи. Записку, которую так старательно писал накануне ночью, он оставил на столе. Здесь она непременно найдет этот листок вместе с его прощальным подарком. Жаль только, что нельзя поцеловать ее еще раз. Он тихонько выбрался из хижины и вышел в ночь.

Как только дверь закрылась за ним, Ханна подняла веки. Она понимала, что после всех тех чудесных вещей, которые они проделывали сегодня, ей ни за что не уснуть. Куда там, ведь впору было летать под облаками! Но он хотел, чтобы она спала. И потом, было так невыразимо приятно лежать у него под боком, ощущать это горячее тело, наслаждаться близостью… Зато потом было так больно видеть сквозь полуопущенные ресницы, как он крадется в ночи, словно вор.

Склоненное дерево стояло на границе песка и земли. Прилив почти наполовину обнажил его корни, но оно упрямо продолжало расти, как все, что решается жить на морском берегу. Луна сегодня была почти полная. Она щедро лила прозрачный свет на землю. Жидкое серебро морской воды очерчивало черный силуэт пиратского судна. Было довольно светло, однако не совсем как днем, так что люди, ступившие на берег с причалившей шлюпки, могли видеть все вокруг достаточно ясно, но не слишком далеко и четко — примерно как под водой.

Их коренастый предводитель тяжело спрыгнул на песок и зашагал к дереву. Остановившись под ним, он указал на землю. У подошедших были с собой лопаты, но они замялись. Один из них, коротенький и толстый, фыркнул и захихикал:

— Может, не будем тревожить дорогого Танцора, а? Хотя, почему бы нет? Я уверен, он обрадуется. Наверное, ждет нас не дождется, чтобы поострить. Должно быть, даже улыбается. Через месячишко-другой он будет улыбаться шире, но сегодня мы уже сможем полюбоваться его зубами, не сомневаюсь. Ну что ж, поглядим, как здешний климат подействовал на цвет его лица? — спросил он и старательно заработал лопатой.

• Предыдущая
• 14/17
• Следующая