Стреляю на счет три - Байкалов Альберт - Страница 15

• Предыдущая
• 15/58
• Следующая

– Почему ты молчишь? – обжигая Славика горячим дыханием, спросила она.

Он неуклюже обнял ее и ткнулся, как слепой котенок, в лицо. Она тихо засмеялась и отстранилась:

– Погоди!

Он почувствовал, как ее гибкая талия выскользнула из рук. Вспыхнувший свет заставил вздрогнуть и зажмуриться.

Когда Грымов открыл глаза, то увидел выкрашенные коричневой краской двери. Он развернулся. Хаят стояла, склонив голову набок.

– Ты одна? – осторожно спросил он.

– Раньше здесь еще жила бабушка.

Он огляделся. Комната была поделена напополам тонкой перегородкой. У небольшого, закрытого шторой из плотного материала окна стоял старый, застеленный скатертью стол. По бокам два стула. На стене, напротив, полки с посудой. В углу железная печь. Стены и потолок были покрашены белой краской, которая местами отслаивалась от штукатурки.

– Ты будешь чай? – Хаят выжидающе уставилась ему в лицо.

– Я же совсем недавно ужинал, – напомнил он и подошел ближе.

Она взяла его за руку и увлекла в соседнюю комнату.

Когда глаза привыкли к полумраку, он увидел стоящую у стены железную кровать, ковер на стене и небольшой, узкий, как пенал, шкаф.

– Так я живу, – дождавшись, когда он оглядится по сторонам, сказала она. – Бедно?

– Скажи, почему ты пригласила меня к себе?

– Странный вопрос, – она тихо засмеялась. – Ты мужчина, я женщина.

– Не боишься? – срывающимся голосом спросил он.

– Я смелая, – она юркнула в комнату. Свет в доме снова погас. Через минуту он вновь ощутил ее появление.

– Раздевайся и ложись.

– И все-таки, – не унимался Славик, расстегивая трясущимися руками куртку. – Почему?

– Ты мне нравишься, – прошептала она.

– Правда? – он торопливо стянул штаны, нащупал кровать и сел. Как оказалось, сетка отсутствовала, вместо нее лежали доски, а сверху – старый матрац.

– Так не скрипит, – она села рядом.

Он тронул ее рукой и понял, что она раздета. «И когда успела»?

Грымов затрясся от возбуждения и, целуя в шею, медленно навалился на девушку. Она тихо засмеялась и забралась под одеяло. Грымов лег, прижался к ней, перевернул за плечо на спину и стал целовать лицо. На улице что-то грохнуло. Его словно ударило током. Он вздрогнул и замер.

– Кто это?

– Наверное, просто упало что-то. Ты испугался?

– А ты как думаешь?

– Я должна сильнее бояться, – прошептала она. – Ты мужчина. Знаешь, как переводится мое имя на русский язык?

– Конечно, нет.

– Жизнь, – ответила она. – Вот я и хочу жить.

Он провел ладонью от ее шеи вниз. Голова закружилась. Приятная истома переполнила до краев. Грымов зарычал и подмял Хаят под себя. Едва слышно хрустнули доски. Она выгнулась и застонала. Ему вдруг показалось, что их слышно на улице. Они с исступлением занимались любовью. Молча, словно в последний раз, Грымов терзал ее упругое тело, она с неистовством отдавалась ему.

– Хаят! – прошептал он в который раз.

Окружавшая его темнота вдруг пропиталась запахом крови, воздух колючим комом застрял в легких, а мысли и чувства разом растворились в нестерпимой боли. Какое-то время Грымов бесформенным облаком парил в леденящей душу тишине. Было холодно. Он открыл глаза. Первое, что Славик увидел, это обутые в туфли ноги. Их обладатель был в серых брюках и стоял у головы лежащего на полу Грымова.

– Ожил, шакал? – раздался откуда-то сверху скрипучий голос.

Славик подтянул под себя колени и резко сел. Пол медленно качнулся и поплыл. К горлу подступил комок. Он стиснул зубы, пытаясь сосредоточиться. В какой-то мере ему это удалось. Как оказалось, он, абсолютно голый, сидел на полу в луже чего-то липкого. Откуда здесь варенье? Он огляделся и едва не лишился рассудка. Все вокруг было залито кровью, но не его. Рядом лежала мертвая Хаят. За всю свою сознательную жизнь он не испытывал такого леденящего душу состояния. Восковое лицо чеченки было в бурых пятнах, веки неестественно и странно прикрыты, а рот, из которого между посиневших губ торчал язык, застыл в крике. Спутавшиеся мокрые волосы прилипли к щеке.

– А-ааа! – он попытался вскочить на ноги, но получил сильный удар в челюсть, поскользнулся и рухнул на бок. Брызги крови разлетелись в разные стороны. Мир вдруг стал черно-белым. От ужаса язык одеревенел. Во рту пересохло. Его трясло так, что казалось, он раскрошит зубы.

– Зачем ты это сделал? – раздался тот же голос.

Славик поднял взгляд. Обладатель туфель, невысокий, смуглый чеченец с нескрываемой ненавистью смотрел на него так, словно разглядывал животное в зоопарке.

– Аэ! – Славик со страхом понял, что не может говорить.

– Что, язык проглотил? – раздался другой голос.

Славик перевел взгляд на второго чеченца. Он стоял слева, в проходе.

– Это не я, – наконец с трудом оторвав прилипший к небу язык, просипел Славик.

– А кто?! – взревел стоявший перед ним чеченец и нагнулся. – Может быть, я? Говори! Разве меня нашли с ножом в руках рядом с трупом женщины? Может быть, это я развлекался с ней до самого утра, а потом убил?

– Вы это подстроили! – пролепетал Славик и только тут увидел в руке свой собственный нож. Он отбросил его в сторону.

– Казим, долго мы еще будем смотреть на него? – снова заговорил стоявший в дверях чеченец. – Давай убивать?

– Куда ты торопишься, Мовлади? – мужчина, которого назвали Казимом, присел на корточки и, брезгливо морщась, осторожно взял двумя пальцами Славика за подбородок. – Зачем ты ее убил?

– Я не трогал никого! – Славик затрясся.

Казим с силой повернул его голову влево.

– А это что?

Рядом лежало изуродованное тело девушки. Славика вырвало. Казим едва успел убрать руку.

– Может, вызовем милицию? – неожиданно предложил Мовлади.

– Зачем? – удивился Казим. – Так убьем. Надо отомстить за бедную девушку. Совсем молодой была. Еще и семнадцать лет нету.

– Как? – вздрогнул Славик. – Неправда!

– А почему ты так испугался? Какая теперь разница, сколько ей лет? – усмехнулся Казим. – Хоть десять. Ты ее убил.

– Наверное, когда он ее насиловал, она сказала, что несовершеннолетняя, – выдвинул еще одно предположение Мовлади. – Этот ишак понял, что посадят, вот и убил.

– Да вы что?! – из глаз Славика брызнули слезы. До сержанта, наконец, дошло, во что он вляпался. – Зачем?

– Встань! – потребовал Казим.

Славик стал подниматься. Ноги и руки скользили, голова кружилась, болела шея. Стараясь не смотреть на труп Хаят, он с трудом выполнил команду. Колени подгибались.

– Боишься? – довольный произведенным эффектом, спросил Казим.

– Д-да, – честно признался Славик и прикрыл руками пах.

– Футболистом был до армии, – пошутил Мовлади.

– Отпустите меня, – жалобно проблеял Славик и посмотрел на окна. Уже было светло. Скоро построение. Его наверняка хватятся.

– Ты человека убил и хочешь, чтобы мы тебя отпустили, – покачал головой Казим. – Пойдем.

Мовлади развернулся и направился к выходу. Славик сначала хотел взять хотя бы штаны, но Казим толкнул его рукой в шею.

– Иди.

Во дворе никого не было. Славик с надеждой посмотрел в сторону улицы. Ведь когда он стоял у забора, тот едва доставал ему до подбородка. Значит, сейчас его могут увидеть. Однако ошибся. За десятки лет со двора вымели столько земли, что он был намного ниже улицы.

– Живее! – поторопил шедший сзади Казим.

Они прошли через запущенный сад к развалинам кошары. Здесь оказался еще один чеченец. На нем был спортивный костюм и армейская куртка. Чеченец распахнул висевшую на честном слове дощатую дверь. Мовлади пригнулся и шагнул в проход. Славик замешкался. Он вдруг подумал, что его привели сюда затем, чтобы убить.

– Поторопись! – прошипел шедший следом Казим. Было понятно, он не хотел марать руки о выпачканного с ног до головы в крови солдата.

Слава вошел в кошару. Освещенный лучами восходящего солнца, проникавшими сюда через щели в стенах и пролом в крыше, на полу лежал человек. Черное от грязи лицо было в ссадинах, заплывшие глаза гноились, спутавшиеся волосы торчали в разные стороны. На нем были остатки военной формы. Славик оторопел. Он узнал пропавшего месяц назад сапера. Солдат собирался в отпуск и ушел на рынок. Больше его никто не видел.

• Предыдущая
• 15/58
• Следующая