Отражения (Трилогия) - Иванова Вероника Евгеньевна - Страница 28
- Предыдущая
- 28/334
- Следующая
Отчаяние водило крылом в пыли под моими ногами, изредка поднимая мордочку и спрашивая: я тебе ещё необходимо или уже можно уходить? А я никак не мог решиться и ответить: лети прочь, я больше не потревожу тебя...
— Именем короля! Немедленно остановитесь!
Это ещё что? Я даже приоткрыл один глаз. Посреди узкого пространства пыльной улицы, отделяющей меня от разгорячённой толпы, остановились два всадника. Тонконогие скакуны, храпя, попытались вздыбиться, но твёрдой рукой одного из приехавших были возвращены на землю. А хорошо принц держится в седле, даже не покачнулся. Это из меня наездник, как из тролля — придворная красавица... Толпа недовольно зароптала, не разглядев внимательно вновь прибывших, но Борг повелительно воздел ладонь к небу, требуя тишины.
— Склонитесь перед его королевским высочеством, наследным принцем Дэриеном!
А вот теперь их пробрало! Вся улица, как по волшебству, опустилась на колени и уткнулась глазами в землю. Принц холодно осведомился:
— Кто отвечает за порядок в селении?
Староста поднялся с колен, но не разогнулся и, семеня, приблизился к лошадям.
— С позволения вашего высочества...
— Что же ты непотребство творишь? — нарочито ласково спросил Дэриен.
Староста затряс головой:
— Как можно, господин?.. Всё согласно королевскому указу...
— Какому же именно?
— Этот человек заклеймён, а его величество в своём великодушии позволил своим подданным вершить приговор... — Староста был жутко перепуган, но пока что держался уверенно.
— Какие ещё провинности ты вменяешь в вину этому человеку? — продолжал Дэриен.
— Он желал причинить зло моей дочери, ваше высочество, а она скоро родит... И напал на моего зятя...
Борг не удержался от усмешки, сравнив мои пропорции со шкафообразным «потерпевшим», и что-то прошептал принцу на ухо.
— А мне сдаётся, что этот человек просто хотел помочь твоей дочери дойти до дома лекаря. А когда твой зять бросился на него с кулаками, он всего лишь защищался... Не так ли? — Невидящие глаза чуть сузились. — Мой оруженосец утверждает, что твой зять как минимум вдвое тяжелее, чем преступник. Как же получилось, что в победителях оказался тот, кто слабее?
— Убийцам помогают сами демоны! — пробурчал в бороду староста, но принц услышал.
— А вам тогда должны помогать боги, я правильно понял твою мысль? Неужели демоны сильнее богов?
Староста прикусил язык, поняв, что ступил на шаткие мостки богословского спора. Дэриен вздохнул:
— Эй, побитый муж! Подойди.
Сгорающий от стыда мужчина занял место рядом со старостой.
— А скажи-ка мне, любезный, преступник разговаривал с тобой? Или бил молча? — Принц развлекался. И я его понимал — в кои-то веки такие олухи встретились.
— Нет, ваше высочество...
— Что — «нет»?
— Он говорил...
— И что же он говорил? — Голос принца просто источал мёд.
— Говорил... Что хотел помочь... Что не сделал ничего дурного моей жене...
— Так почему же ты его не послушал?
— Но он же убийца! — упрямо заявил селянин.
Дэриен покачал головой:
— Нет, ну что за люди... Почему вам в голову никогда не приходила мысль, что вынесенный приговор порой не соответствует тяжести проступка? Ладно, буду говорить просто. Вы не имели права казнить этого человека.
— Но почему? — вырвалось у старосты.
— В отличие от меня все вы — зрячие, но предпочитаете не видеть! — Принц повысил голос. — Этот человек не принадлежит самому себе, о чём свидетельствует одна милая вещичка на его шее!
Староста перевёл взгляд на меня и открыл рот. Потом закрыл. Потом снова открыл. Да, попал ты впросак, мужик! Да так попал, что я тебе не завидую...
— По долгам раба отвечает его хозяин, — ледяным тоном продолжил Дэриен. — Ты хочешь, чтобы я пригласил его сюда?
На старосту было забавно смотреть. Он хлопал глазами, губами и даже ладонями, но не мог сказать что-то осмысленное. Да и остальные селяне притихли, когда до них дошла вся тяжесть проступка. А принц наслаждался произведённым эффектом:
— Я могу смягчить гнев почтенного человека, которому принадлежит этот раб, но только в том случае, если вы все поклянётесь, что подобного больше не повторится!
Народ невнятно залопотал и поспешно закивал.
— Снимите его! — велел Борг.
Поддерживающая меня в вертикальном положении верёвка ослабла, и я осел в нагретую солнцем пыль, всхлипывая от боли и смеха, душившего измочаленную камнями грудь...
Сон отступал неохотно — его тяжёлые объятия никак не хотели размыкаться, но я больше не мог это вынести. Что-то на самой границе ощущений подсказывало: моё сознание получило слишком большую передышку. Так недолго и вовсе затеряться в галереях Полночного Замка... Нет, нужно сделать над собой усилие и открыть глаза. Ну же, Джерон, хоть раз в жизни соверши мужественный поступок... Проснись!
Веки нехотя поползли вверх. Фрэлл, сколько же я выпил? Стоп! Я давным-давно не употреблял ничего крепче эля. Но все признаки похмелья налицо: голова — тяжелее наковальни (причём к ней прилагается ещё и увесистый молот, который с завидным усердием что-то куёт внутри моего черепа), во рту лениво ворочается язык, облитый чем-то вязко-кислым, а тело ощущается исключительно как разобранное на составные части. Та-а-ак, что же со мной произошло до отхода ко сну? Я высвободил из лабиринта одеяла правую руку и тупо уставился на распухшее и плохо сгибающееся запястье. После минуты размышлений над причиной столь плачевного состояния одной руки я решился взглянуть на другую... Я что, был связан? Зачем? Всё интереснее и интереснее... Ещё одно титаническое усилие, и одеяло медленно съехало на пол. Всё, что я смог выдохнуть, не относилось к допущенным в приличном обществе выражениям...
Грудь, живот, руки и ноги были покрыты хаотичным узором пятен, цвет которых варьировался от тёмно-лилового до жёлто-серого. Иногда попадались и багряные росчерки лопнувших сосудов. Я вспомнил, хотя лучше бы... Лучше бы этого никогда не было... Я дотронулся до одного из синяков и с обиженным стоном отдёрнул пальцы: под кожей явственно прощупывался тугой желвак.
— Доброе утро! — раздалось со стороны окна.
Стараясь двигаться медленно и плавно, я сел, свешивая ноги с постели.
Дэриен стоял у распахнутых створок, рассеянно подставляя пряди своих шёлковых волос гребню свежего ветерка. За окном виднелось небо, которое вполне бы могло сойти за продолжение моих синяков.
— Вообще-то уже вечер, — вяло заметил я.
Принц пожал плечами:
— Мне это совершенно не важно, а для тебя, раз уж ты соизволил вернуться к нам именно сейчас, этот час может считаться утренним.
Я усмехнулся:
— Ваши учителя риторики и логики не зря получали своё жалованье.
Дэриен лукаво вскинул бровь.
— Придерживайся, пожалуйста, одной манеры поведения, если не ставишь целью меня запутать!
— Запутать? — Я искренне удивился.
— У меня есть уже как минимум две версии твоего происхождения, — довольно сообщил принц.
Я охнул от боли, поднимаясь на ноги.
— Можете не тратить время зря: ни одна из них не будет верной.
— Почему же? — Кажется, он немного обиделся.
— Потому что Истина всегда очень проста, но всегда — неожиданна, посему нет смысла возводить стройные мосты Теории между берегами Реальности: что бы вы ни придумали, действительность окажется иной...
Интересно, хоть какая-нибудь одежда здесь имеется? Положим, перед принцем я могу ходить голышом, но не думаю, что взору других людей моё обнажённое тело будет доставлять удовольствие... И скажите на милость, почему сильнее всего мёрзнет шея, а не другие части тела?
— А кто учил тебя? — Фрэлл, опять я позволил своей дурной привычке философствовать по поводу и без повода выглянуть наружу!
— Да уж кто только не учил... — неопределённо попытался я отговориться, но принц покачал головой:
— Знаешь, я впервые за последние месяцы по-настоящему жалею, что ослеп.
- Предыдущая
- 28/334
- Следующая