Дорога в Рим - Кейн Бен - Страница 57

• Предыдущая
• 57/98
• Следующая

Ромул обернулся: к ним, выстроившись клином и подняв перед собой щиты, бежали легионеры во главе с Атилием. Юноша облегченно вздохнул. Наверняка старший центурион за ними наблюдал, иначе не подоспел бы на помощь так вовремя. Ромул с Сабином тут же припустили бегом к своим.

— Не знал, что ты ездишь верхом, — бросил на ходу Ромул.

— Вырос в поместье. Лошади в хозяйстве были.

Ромул хлопнул его по плечу.

— Я твой должник.

— На здоровье, — улыбнулся Сабин, и юноша вдруг понял, что обрел друга на всю жизнь.

Как только они приблизились, Атилий остановил отряд.

— Встать в строй, — скомандовал он, отодвигая ближайших легионеров. — Времени нет.

Друзья с благодарностью подчинились, и отряд молниеносно повернулся кругом. Взглянув на нумидийский строй, Ромул застыл в удивлении: вражеская конница и не думала нападать. Всадники бестолково кружили на месте, кто-то переругивался, некоторые даже пустились галопом прочь, к югу. Паника распространилась мгновенно. Вслед за ускакавшими тут же ринулись другие, за ними следующие. К тому времени, как строй Атилия влился в основной отряд, все конное войско уже исчезло в облаке пыли.

— Выходит, ты убил Петрея? — спросил Атилий.

Ромул покраснел.

— Нет, только ранил.

— Все равно хорошо, — одобрительно кивнул старший центурион. — Он, наверное, сбежал. А эти о битве и думать забыли.

Ромул поглядел вслед редеющей на глазах нумидийской пехоте. Конница на дальнем фланге, оставшись в одиночку, драться не станет. А день уже клонится к закату — значит, отряду Атилия все-таки удалось выиграть время: когорты Цезаря преследовать будет некому. Ромул обессиленно выдохнул, осознав наконец, как он устал. Однако ломота в теле с лихвой окупалась гордостью за все, что ему удалось сегодня совершить вместе с соратниками.

— Молодец.

Ромул поднял голову и встретил взгляд Атилия.

— В одиночку бы я не справился. Со мной были Сабин и Паул.

— Паул погиб?

— Да.

— Много легионеров сегодня полегло, — покачал головой Атилий и через миг улыбнулся. — Зато благодаря тебе и Сабину многие выжили. Я доложу о вас Цезарю.

Сердце Ромула отчаянно забилось от гордости.

Войска Помпея вскоре прекратили бой и отошли в лагерь. Сгущалась ночь, в темноте не повоюешь. Лабиен так и не сумел уничтожить отряд Цезаря, более того — упустил случай захватить в плен или убить самого Цезаря, злейшего врага республиканцев.

Поэтому в Руспину римское войско вернулось без происшествий. Легионеры на радостях четко печатали шаг и орали песни. Ромул тщетно пытался уложить в голове нынешнюю тактику Цезаря, целиком замешенную лишь на мужестве и упрямстве. Не всякому полководцу достало бы уверенности ввязываться в бой, имея под рукой лишь робкое, неопытное войско. Развернуть когорты в разные стороны — гениальная импровизация, затеять последнюю контратаку — не менее эффектный ход. Служа в армии Красса, Ромул никогда не встречал такого полководческого дара, какой виделся за каждым решением Цезаря.

На следующий день Ромулу с Сабином велели явиться к главнокомандующему. Атилий, выполняя обещание, рекомендовал их к награде за смелость, а Ромула еще и за затею с нападением на Петрея. О вызове к Цезарю он сказал друзьям перед самым отбоем, так что оба не сомкнули глаз, поднялись еще затемно и до самого утра чистили и полировали доспехи, подобранные накануне. После битвы поле пестрело мертвыми телами, найти шлем и кольчугу по размеру не составило труда.

— Как ты думаешь, что он нам скажет? — в предвкушении встречи спросил Сабин, расчесывая на шлеме гребень из конского хвоста.

— Откуда мне знать? — улыбнулся Ромул.

— Ты с ним уже разговаривал.

О том, что Цезарь освободил его от рабства и сделал римским гражданином, Ромул никому не рассказывал, однако история и без того разошлась по всему легиону. Благоговейный взгляд Сабина его удивил, однако юноша тут же вспомнил, что солдатам в диковину общаться напрямую с главнокомандующим. Цезарь ведь не бродит вечерами по лагерю, рассказывая байки за чашей ацетума. Для простых легионеров он почти недосягаемое божество, беседы с ним удостаивались лишь немногие. Ромул гордо улыбнулся.

— Цезарь — воин, он ценит смелость. Наверное, так нам и скажет. И выдаст по фалере.

— Хорошо бы и монет получить, — с удовольствием добавил Сабин. — Жена вечно жалуется, что мало присылаю.

— Ты женат?

— Скорее цепью прикован, — усмехнулся Сабин. — Уже лет десять, а то и больше. Трое детей. Видел в прошлый раз, как в отпуск наведался. Хозяйство, рабы, жена хлопочет. Деревенька на полпути между Римом и Капуей. — Поймав завистливый взгляд Ромула, он добавил: — Как распустят легион, приезжай погостить. С урожаем поможешь, покувыркаешься в сене с рабыней-другой. — Сабин подмигнул. — Ну, если выживем.

— Хорошо бы, — кивнул Ромул. Такая привязанность к дому, хоть и замаскированная небрежными словами, заставила его задуматься. Мысль о жене, семье, детях оказалась неожиданной. Пока он был рабом, о семье не думал. А теперь — чего ждать, к чему стремиться? Найти Фабиолу, убить Гемелла. А где жить? И что делать?

От беспокойных дум его отвлекло появление Атилия. Друзья тут же вскочили и вытянулись перед командиром.

Старший центурион окинул их опытным взглядом.

— Неплохо. Теперь хоть похожи на солдат. — В устах Атилия, скупого на похвалу, это было высшим одобрением, и друзья довольно заулыбались. — Тогда пошли. Не заставлять же главнокомандующего ждать. Верно?

— Верно!

И оба героя чуть не вприпрыжку, как щенки, пустились вслед за Атилием под добрые напутствия друзей по когорте.

Принсипий, штаб Цезаря, находился на пересечении двух главных дорог лагеря: виа Преториа и виа Принсипия, идущих с севера на юг и с запада на восток соответственно. Площадь перед огромным шатром, служившим Цезарю для совещаний, уже кишела сотнями легионеров, которые пришли посмотреть на церемонию награждения. Главнокомандующий еще не выходил, лишь у входа в шатер толпились старшие командиры в отполированных панцирях, золоченых поножах и оперенных шлемах. Вдоль стены шатра выстроились два десятка отборных солдат из испанской стражи — личная охрана Цезаря, отличающаяся от легионеров платьем и оружием. Здесь же присутствовали аквилиферы всех легионов, вздымающие в небо каждый своего орла, рядом развевалось алое знамя главнокомандующего. Четверо трубачей держались наготове, бдительно следя за входом в шатер, чтобы не пропустить появления Цезаря.

Чуть поодаль стояли в ряд легионеры и командиры. По их смущенному виду Ромул догадался, что они тоже кандидаты на награждение. К этой-то шеренге Атилий и подвел Ромула и Сабина.

— Удачи, — шепнул он напоследок.

— А нам-то что делать? — в отчаянии спросил Сабин.

— Приветствуешь, принимаешь награду, благодаришь Цезаря, — тихо отчеканил Атилий. — И ждешь, пока отпустят.

Не успели друзья, кивнув остальным, встроиться в шеренгу, как трубачи поднесли к губам букцины и протрубили сигнал.

— Внимание! — крикнул один из старших командиров.

Все присутствующие разом выпрямились.

Ромул с товарищами, стоявшие напротив входа, первыми увидели Цезаря — в алом плаще, золоченом панцире и юбке с кожаной каймой, он стремительно вышел из шатра. В утренних лучах блеснул гладиус с золотой рукоятью, отделанные серебром ножны и тщательно отполированный шлем. Тонкие черты лица и характерный нос придавали облику диктатора истинно царское величие.

— Вольно, — спокойно скомандовал он.

Все, кроме Ромула и его товарищей по шеренге, расслабились.

Цезарь ступил вперед и поднял руки — толпа мгновенно затихла.

— Соратники, — начал он. — Вчерашний день был нелегок.

— Мягко сказано, Цезарь! — крикнул какой-то шутник из задних рядов.

Цезарь улыбнулся: он любил такое подтрунивание, сближающее полководца с солдатами.

— Битва была тяжелой, почти безнадежной, — признал он. — Враг стремился нас уничтожить, однако не преуспел. Почему?

• Предыдущая
• 57/98
• Следующая