Какая еще любовь? - Майклз Кейси - Страница 17

• Предыдущая
• 17/62
• Следующая

Пытаясь защититься от мощной струи холодной воды, выпущенной из-за угла прямо ему в лицо, Доминик почти выронил свое оружие.

Проморгавшись, он увидел перед собой Лиззи. Она набирала в ружье очередную порцию воды для нового выстрела.

— Браво, сержант! Как только мы вернемся в штаб, я награжу вас медалью. А теперь скорее в укрытие.

Доминик повернулся на звук голоса Молли — и в лицо ему снова ударила вода.

Он тоже нажал на курок, но стрелять приходилось вслепую, навстречу бьющей в него струе. Он встал боком, ссутулил плечи, чтобы хоть как-то прикрыться, и шаг за шагом продвигался вперед, к Молли.

Она, кажется, поняла его маневр и стала отступать.

— Ага, тебе нравится холодный душ? — крикнула она, заправляя ружье водой. — Вперед, парень, я тебя не боюсь!

С воинственным кличем она повернулась и помчалась прочь, а Доминик рванул вслед за ней, оскалившись, точно маньяк-убийца.

— Догоняй, дядя Ник! Мочи ее! — завопила Лиззи, по-женски переметнувшись на сторону победителя. Или того, кто больше всего похож на победителя.

Не отрывая взгляда от мелькавших впереди длинных босых ног Молли, Доминик развил такую скорость, чтобы, с одной стороны, не упустить Молли из виду, а с другой — не догнать ее слишком быстро.

Лиззи припустила за ними — а это значило, что и Малыш Тони тоже увязался в погоню. Оружия у него теперь не было, и он на бегу пытался вырвать у Лиззи ее ружье. За «Мерседесом» Молли свернула влево и помчалась по траве прямо к дому для гостей, не оглядываясь и не сбавляя скорость.

— Дядя Ник! Не пускай ее на крыльцо! — что есть силы завопил Малыш Тони. — Там нельзя мочить! Это наш «домик»!

Доминик прибавил ходу, сразу оставив Лиззи и Малыша Тони далеко позади.

— Стреляй, дядя Ник, стреляй! — услышал он вопль Лиззи. — Ты уже близко!

Молли была всего в нескольких ярдах от крыльца. Он резко затормозил, упал на землю (Доминик любил смотреть фильмы о войне), выстрелил… и в ту же секунду понял, что она не собирается прятаться на крыльце. Молли уже забрала немного влево, в сторону.

А струя холодной воды, метко выпущенная Домиником с тридцати футов, угодила в Бетани Уайт. Наверное, она вышла посмотреть, почему кричат, и открыла дверь одновременно с выстрелом Доминика.

— Вот е!.. — пробормотал Доминик, поднимаясь на ноги. Вода стекала по Бетани ручьем: по внезапно выпрямившимся волосам, по белой блузке с рюшами, по короткой юбке и идеально белым кроссовкам. Если бы Доминику вдруг вздумалось окатить ее ведром воды, эффект получился бы такой же.

Несколько мгновений Бетани стояла молча, моргая и нервно дыша, уперев руки в бока. Потом она завопила таким голосом, от которого даже у зрителей на последнем ряду галерки заложило бы уши.

— Мама Билли!!! — И дверь за ней с грохотом захлопнулась.

— Ну все, дядя Ник, теперь тебе плохо придется, — сочувствующе сказал Малыш Тони. Он подошел и встал рядом. — Теперь она про тебя наябедничает.

— Значит, меня разжалуют. — Доминику показалось, что ему снова восемь лет. И это было здорово.

— Ловко ты стрельнул, дядя Ник. — Лиззи тоже подошла. Ружье она держала на плече, как палку. — Но теперь тебе крышка.

Доминик взглянул на племянницу. Она была мокрая с головы до ног, но на лице у нее сияла улыбка, счастливая и детская.

— Ну что ж, раз мне все равно крышка… — сказал он и быстро зарядил ружье водой.

Лиззи сразу же схватила свое и стала лихорадочно закачивать в него воду, но было слишком поздно. Под ее громкий визг и хохот Доминик окатил Лиззи водой и оглянулся в поисках Молли. Она куда-то исчезла — наверное, пополняла запасы воды возле конюшни.

Торопятся только дураки, сказал он себе, приближаясь к конюшне кружным путем, короткими перебежками от дерева к дереву, от одного угла здания до другого. Наконец уже у самой конюшни он вышел на открытое пространство — и тут же рухнул на четвереньки, а над головой у него просвистело что-то белое и круглое.

— Что за че… — Он повернулся и на животе пополз к воде. Рядом шлепнулся еще один белый круглый снаряд.

Доминик взял его в руку. Пластмассовый бейсбольный мячик?

Он услышал громкий щелчок, и мимо пролетел еще один мяч.

— Меня не испугать паршивыми бейсбольными мячами! — воинственно крикнул Доминик и встал во весь рост. Мяч ударил его в грудь и отскочил, не причинив никакого вреда.

С негодующим воплем Молли отшвырнула игрушечную катапульту и отбежала назад, к еще одному оборонительному рубежу. Он состоял из гигантского желто-голубого дробовика (как в каком-нибудь безумном мультике про Дикий Запад, Джон Увйн такой и в руки бы не взял).

В Доминика полетели мягкие резиновые пули. Он поднял руки, чтобы защититься.

— Так нечестно, — закричала Молли. — Это свинство! Ты мертвый, я тебя уже десять раз убила. Все, Доминик, я выиграла. Ложись и умирай, как положено!

— Еще чего! Ты промазала! — тоже крикнул он, когда последняя пуля шлепнулась далеко справа. Молли бросила дробовик, снова схватила водяное ружье и энергично потянула рычаг, чтобы закачать воду.

— Итак? — Он подошел ближе. — Чего ты ждешь? Стреляй.

Она чуть присела, готовая в любой момент сорваться с места и побежать. Их разделяли всего несколько ярдов.

— Зачем мне стрелять? Ты и так убит.

— А у тебя закончилась вода.

Она показала ему языки снова потянула рычаг. Он заметил, что одежда на Молли совершенно сухая: в нее так никто и не попал.

Пора это исправить.

Он поправил съехавший на глаз галстук.

— Хе-хе. А может, и у меня нет воды. Повезло тебе, как считаешь?

Молли быстро взглянула на его ружье. Ага, он тоже на нулях, отлично. Она отошла к конюшне, где лежали остальные игрушки. Но снять со спины пустые баллоны, чтобы снова наполнить их водой, не успела.

— Так у тебя вода закончилась? — спросила она, немного расслабившись и не ожидая подвоха. — Тогда ничья.

— А вот и нет. — И Доминик выстрелил. Молли с воплем закрылась руками от струи, окатившей ее с головы до ног. Она запрыгала и затопала ногами, но Доминик не унимался. Она закрыла руками грудь, но Доминик не остановился.

Молли снова завизжала. Доминик держал ружье низко, у самых бедер, и продолжал яростно поливать Молли водой.

Зигмунду Фрейду было бы над чем здесь поразмыслить, подумал он, продолжая стрелять.

Наконец струя воды стала тоньше, слабее и наконец иссякла. Он опустил игрушку.

— Ну как, охладилась?

Это была не самая удачная реплика в его жизни. Но если бы он ей сейчас предложил сигарету, она имела полное право уйти, даже не оглянувшись.

Молли откинула назад волосы, чтобы они не лезли на глаза, и посмотрела на Доминика.

А он смотрел на Молли.

На то, как ее зеленая вязаная и насквозь промокшая безрукавка облепила грудь. Груди, левую и правую. Наглядно демонстрируя, что да, Молли сильно охладилась.

— Дядя Ник! Дядя Ник! Мама Бетани хочет с тобой поговорить. Прямо сейчас!

Доминик оглянулся и увидел, что к ним бежит Малыш Тони, счастливый вестник несчастливых вестей. Доминик бросил ружье и стал торопливо расстегивать пуговицы на мокрой рубашке, потом содрал ее с себя и бросил Молли.

— Вот. Надевай.

Молли поймала рубашку и глянула вниз.

— Ай-яй-яй, мальчику еще слишком рано на это смотреть. — Она заслонилась рубашкой, как щитом.

— Почему это мне рано? — пробормотал Доминик. Чересчур громко — он понял это, лишь когда Молли расхохоталась.

Подсушивая полотенцем мокрые волосы, Молли вышла из ванной и увидела Доминика. Он непринужденно сидел в кресле около камина.

— Я постучал, но ты не ответила. Не возражаешь?

— Нет, нет, ни в коем случае. Если не возражаешь ты…

Мда-а, события развиваются стремительно. Особенно в тот момент, когда у нее сердце чуть не выпрыгнуло из груди оттого, что она снова его увидела.

— Я не возражаю.

Светлые волосы Доминика еще не совсем высохли и от этого казались немного темнее; он переоделся в менее официальные брюки цвета хаки и черный шелковый свитер; его карие глаза сияли озорством и, кажется, восхищением. Первые восемнадцать лет своей жизни Молли была практически обделена родительским вниманием. Поэтому очень любила, когда ею восхищаются.

• Предыдущая
• 17/62
• Следующая