Холодная война - Арчер Натан - Страница 5

• Предыдущая
• 5/51
• Следующая

Она посмотрела на наружный термометр. Сорок два градуса мороза.

Ей известно, что на слишком сильном морозе сталь становится хрупкой и может растрескиваться, словно березовые дрова. В двух десятках километров от станции, в снегопаде, темноте и неимоверном холоде большинство из них, но скорее все до одного, наверняка погибнут, не добравшись до укрытия, если останутся без трактора.

От одной этой мысли у нее испортилось настроение, но она ничего не сказала. Датчик температуры двигателя по-прежнему показывал нормальный рабочий режим, несмотря на продолжавший крепчать мороз.

Несколько минут спустя она снова бросила взгляд на показания наружного термометра. Лигачева не поверила собственным глазам и уставилась на термометр, пытаясь сообразить, в чем же дело.

Двадцать восемь градусов ниже нуля? Пару километров назад прибор показывал минус сорок два.

Откуда взялось такое быстрое потепление?

Она подняла счетчик Гейгера и нацелила датчик. Прибор начал потрескивать, стрелка слегка прыгнула вверх, затем немного опустилась и замерла. Радиоактивность выше нормы, но до опасного уровня еще далеко. Даже курение ворованных сигарет еще девчонкой было более рискованным делом для здоровья, чем такой уровень радиации.

И все же почему он здесь выше обычной нормы?

— Лейтенант! — крикнул Сальников с неестественным напряжением в голосе. Лигачева подняла взгляд и посмотрела вперед сквозь лобовое стекло, с которого «дворник» с трудом сгребал ставший липким снег, и увидела то, что заставило Сальникова испуганно вскрикнуть.

— Боже правый, — прошептала она.

Они почти взобрались на низкую гряду. Впереди, в свете фар трактора, на самом верху блестело пятно, окрашенное живым, кроваво-красным цветом; хлопья снега слегка припудрили его, но красный цвет оставался потрясающе ярким. Над этим красным пятном висела раскачивавшаяся на ветру припорошенная сверху снегом темная фигура.

— Остановите машину! — приказала Лигачева, но в этом не было необходимости, потому что Сальников уже перевел коробку передач в нейтральное положение. — Не выключайте двигатель, — добавила она. Если заглушить двигатель, завести его здесь снова будет невозможно.

Едва она открыла дверцу высокой кабины и спрыгнула на снег, холод навалился гигантской волной, словно торопился высосать из нее не только тепло, но и саму жизнь. По всему телу прокатилась дрожь, но Лигачева с ней справилась. Ветер выл так же громко, как рокотал мотор трактора, нет, решила она, даже громче.

Позади нее из прицепа стали выпрыгивать солдаты с автоматами на изготовку.

— Ждать, — скомандовала Лигачева и подняла вверх руку. Она достала из кобуры свой пистолет, с благодарностью ощутив в руке его тяжесть.

Сальников выбрался из кабины с противоположной стороны трактора и едва ли не на цыпочках медленно двинулся в луче света одной из фар к красному пятну, держа наготове свой АК-74. Лигачева не остановила его; когда он оглянулся, она жестом послала его вперед.

Изо льда под каким-то жутким углом торчал расщепленный столб высотой не менее трех метров. Темная раскачивавшаяся фигура была привязана к нему почти у самого верха, она болталась, словно кукла на лобовом стекле автомобиля.

Фигура оказалась телом мужчины, подвешенным на веревке, завязанной вокруг обеих лодыжек; руки свисали до самой земли, кончики пальцев скребли по снегу.

Головы не было. Вместо нее висела тонкая темная кровавая сосулька. Под сосулькой темнела большая лужа замерзшей крови.

Сальников на мгновение замер как вкопанный, вытаращившись на труп, затем опустил взгляд на лужу и снег вокруг нее.

— Следы, — сказал он. — Всюду следы, лейтенант. Очень большие, видите? — Затем снова поднял взгляд на труп. — Что здесь произошло, — спросил он плаксивым голосом.

Лигачева не ответила — что ей было сказать? Сознаться подчиненным в том, что она не знает сама, было бы неправильно, во всяком случае пока этого делать не следовало.

— Кто он? — спросила она. — Знал его кто-нибудь из вас?

— Кто-нибудь из оленеводов, — ответил Уткин, — поглядите на его одежду.

Лигачева попыталась разглядеть, во что одет мертвый мужчина. Только теперь она сообразила, что ее взгляд был прикован вовсе не к жертве, а к замерзшей луже крови, пылавшей в свете фар трактора на снегу, словно раскаленный каменный уголь. На мужчине была одежда из шкуры северного оленя, какую носили местные оленеводы.

— Из какого поселка? Кто он? — снова спросила она, соображая, не столкнулись ли они с жертвой какого-нибудь шаманского ритуала, о котором ей до сих пор не приходилось слышать, со свидетельством немыслимой злобной вражды или первобытного обычая; может быть, здесь свершилась кровная месть или это жертвоприношение каким-нибудь кровожадным арктическим божествам, оставленное на месте поклонения.

— Таро, — сказал Сальников.

— Откуда ты можешь знать? — засомневался Должиков и добавил хриплым голосом: — Головы-то нет!

— Зато здесь его дробовик, — возразил Сальников и жестом показал на валявшееся оружие. — Это ружье Таро. Он очень гордился своим оружием и никому не позволял даже прикасаться к нему.

— Вполне убедительно.

В снегу валялась наполовину сгоревшая охотничья «берданка». Лигачева не замечала ее, пока Сальников не показал. Нет никакого сомнения, подумала Лигачева, что ни один здравомыслящий человек не мог совершить ничего подобного. Только сумасшедший мог оставить на снегу такое вещественное доказательство.

Сумасшедший... значит, это не племенной ритуал, а всего лишь безумное убийство.

— Следы? — спросила она Сальникова. Он кивнул:

— Здесь их сотни. — Солдат обвел рукой вокруг, затем сказал: — Они ушли в том направлении. — Поколебавшись, он добавил: — И еще вот что, лейтенант, я никогда прежде не видел подобных следов. Они слишком большие. И у них есть характерная метка перед каждым отпечатком ноги, словно след когтей.

— Что-то действительно есть. Вы хотите сказать, что это был зверь? Какой-то зверь привязал его за ноги?

Сальников отрицательно покачал головой:

— Нет, это отпечатки сапог или какой-то другой обуви, но вместе с ними всюду следы когтей, будто они торчали из каждого сапога спереди.

— Более вероятно, — сказала Лигачева, — что убийца привел с собой какое-то дрессированное животное. Идите по следу. И будьте наготове — кто бы или что бы это ни было, оно очень опасно. — Она махнула рукой остальным: — Уткин, Ветров, отправляйтесь с ним. Если увидите что-то движущееся, что-то необычное, стреляйте дважды в воздух без всякого оклика.

Уткин и Ветров отдали честь и неохотно последовали за Сальниковым, а Лигачева уже обратилась к оставшимся:

— Помогите мне снять труп. Мы отвезем его в поселок.

Столб крепко сидел во льду, а дотянуться до его верха, чтобы развязать узел, никто не мог; двоим пришлось приподнять замерзший труп Таро, а третий стал перепиливать ножом веревки на ногах.

Это заняло больше времени, чем предполагала Лигачева, однако она подавила в себе желание приказать орудовавшему ножом Казаряну поторопиться. Вероятно, металл ножа стал хрупким на морозе, и в спешке он мог его сломать. Она дрожала от холода и смотрела вслед Сальникову и двум другим солдатам.

Они спускались по склону в восточном направлении, идя по следу; солдаты громко переговаривались друг с другом, но ветер относил слова, и Лигачевой не было слышно.

— Погляди-ка, какие здоровенные отпечатки! — сказал Уткин. — Кто бы их ни оставил, он должен быть великаном!

Ветров опустился на колени возле следа и отрицательно замотал головой.

— Присмотрись хорошенько, — сказал он — лед таял в каждом отпечатке и замерзал снова, чему они такие большие.

Уткин пристально посмотрел на него:

— И ты как-то можешь объяснить, откуда взялось тепло? — Он перевел взгляд на шагавшего впереди Сальникова, затем снова обернулся к Ветрову. — Даже если и так, следы были громадными и до таяния снега — неужели не видишь!

• Предыдущая
• 5/51
• Следующая