Навсегда - Роуз Кэрол - Страница 9

• Предыдущая
• 9/26
• Следующая

— Вы очень ошибаетесь. Мой талант жонглера помог мне достичь главной цели на сегодняшний день. Разве вы забыли про невинные шалости? — В его голосе зазвучали бархатные нотки. — Чувствуете, как разогналась у вас в жилах кровь в предвкушении… захватывающих возможностей?

И вот его губы с неудержимой стихийной страстностью прильнули к ее губам. Она почувствовала тяжесть его мускулистого тела, терпкий запах его кожи, вкус нежных и требовательных губ.

И тут детский голосок, принесенный ветром откуда-то издалека, вернул ее к реальности, подействовав, как холодный душ.

— Кто-то идет, — выдохнула она, чувствуя, как волны адреналина грозно клокочут в ее организме. — Быстрее вставайте. — И уперлась рукой в его неподатливый торс.

— Тс-с… — Коул откинул прядь волос, упавшую ей на лоб. — Все в порядке. Мы ничего такого не делаем.

— Никто об этом не догадается, если вы не встанете, — нетерпеливо заметила она.

Едва Элинор привела себя в приличный вид, как из-за поворота аллеи показалась стайка ребятишек.

— Дети преподобного Морриса, — прошипела она и в ответ на негромкий смех Коула сердито сверкнула на него глазами. Возвращаясь под дуб на место пикника за оставленными вещами, Элинор торжественно пообещала себе, что ни за что не позволит такой сцене повториться вновь.

Элинор погасила настольную лампу. Даже ради спасения души она не могла продолжать работать, и не имело смысла притворяться перед собой. Она сидела в темном кабинете, освещенном только светом, проникавшим через открытую дверь прихожей. Беспокойство терзало ее, как запятнанная репутация.

Весь день она не находила себе места, не в силах выбросить из головы мысли о Коуле. Элинор вышла на террасу и села в уютное кресло-качалку. Запах пробуждающейся земли и зацветающих кустарников будоражил кровь. Ветерок гладил ее обнаженные руки и ноги мягким чувственным прикосновением.

Раздавшийся совсем рядом шум шагов заставил Элинор встрепенуться. Коул возник из темноты у самых ступеней террасы, волосы его тускло поблескивали под луной. Стоя на нижней ступеньке, он наблюдал за ней.

— Потанцуйте со мной, — попросил он без всяких предисловий, протягивая руку приглашающим жестом.

Элинор поднялась с кресла, тихо зашелестев юбкой. Он за руку свел ее вниз по ступеням и увлек в сторону от дороги под сень окружавшего Оукли парка.

— Куда мы…

— Тс-с, — прошептал он.

Они миновали ту часть парка, которая примыкала непосредственно к усадебному дому. Когда Коул вывел ее из-под густых, низко нависавших крон деревьев, они оказались на лужайке между домом и смутно темневшим озером.

Ни в одном из окон не горел свет, и дом имел жутковатый, нежилой вид. На широкой галерее и вовсе маячили какие-то смутные тени, явно не из мира живых…

Когда Коул начал подниматься по осевшим ступеням, Элинор заупрямилась. Он повернулся к ней.

— Потанцуйте со мной, — опять попросил он.

— Здесь? — прошептала она изумленно.

— Да.

— Но дедушка…

— Ничего не услышит, если даже проснется.

Их окутывал сумрак высокой, с арочным потолком галереи, под ногами расстилался кирпичный пол, гладко отшлифованный временем. Коул привлек к себе Элинор и медленно закружил в вальсе. Они неспешно перемещались из тьмы в свет, из густой тени, отбрасываемой колоннами, в полосы лунного сияния.

Полное безмолвие придавало обстановке какой-то нереальный волшебный оттенок. Ночные звуки возникали и смолкали, повинуясь таинственному ритму, словно аккомпанируя танцующим. Коул совершил полный круг, проведя Элинор вдоль всей галереи, ни разу не сбившись с шага.

Коул крепче обхватил ее за талию.

— Я так давно об этом мечтал…

— Пройтись в вальсе вокруг Оукли? — прошептала Элинор, слегка касаясь грудью его пиджака.

— Нет, — ответил он. — Потанцевать с вами.

Сердце Элинор больно ударилось о грудную клетку. Их ноги с тихим шорохом скользили по кирпичному полу. Каким-то волшебством он сумел вызвать к жизни ее давно забытые фантазии, где только их тела хранили память о прекрасной музыке.

Вот он замедлил шаг, склонил голову и коснулся ее губ сперва очень бережно, потом с мучительной чувственностью. Коул не пытался сделать поцелуй более страстным, словно боялся разрушить нечто неуловимое, трепетное, и сосредоточился только на ее мягких губах, завороженный их формой. У Элинор создалось впечатление, что она окружена им со всех сторон.

Дыхание замерло в ее груди, ей казалось, что, вздохнув, она спугнет поцелуй, словно редкостный экземпляр бабочки. Коул целовал Элинор так, точно она была драгоценным, долгожданным сокровищем, которое он нашел после долгих поисков и собирался хранить втайне от посторонних глаз. Слегка приподняв голову, он прошептал:

— Вы творите со мной небывалые вещи, мисс Прескотт.

Они еще раз обогнули дом и опять оказались с самой темной его стороны, обращенной к озеру. Внезапным порывистым движением Коул увлек ее к парапету галереи, и Элинор ощутила спиной каменный холод колонны. Теперь в поцелуе не было ни капли нежности. Обоими овладел отчаянный ненасытный голод. Связавшее их обоюдное желание прорывалось наружу.

После долгих пылких объятий, перемежавшихся лихорадочным соединением губ, он отстранился и всмотрелся в темноте в ее лицо.

— Идем, — бросил он резко и потянул ее прочь от колонны. Все еще обуреваемая цепенящей страстью, Элинор позволила увлечь себя вниз по ступеням. Коул опять провел ее через лужайку, и густая прохладная трава защекотала пальцы ее ног. Он почти бегом вел ее назад через дебри сада к коттеджу, крепко держа за руку. Едва поспевая за ним, Элинор чувствовала, как медленно развеивается дымка, окутавшая сознание, и отпускает голову пылающий обруч. Все прежние ее сомнения относительно Коула снова возвращались к ней в прояснившийся мозг.

Она не позволит, чтобы деньги управляли ее жизнью, так же как они управляют жизнью Коула.

Через считанные минуты они оказались у двери коттеджа. Коул остановился у нижней ступеньки, положил руки ей на плечи и заглянул в глаза.

— Элинор, ты сводишь меня с ума. Я не ручаюсь за себя. Но не хочу, чтобы мы сделали то, к чему ты еще не готова. Я надеюсь, что моя жертва будет оценена.

Она смущенно и недоверчиво уставилась на него. Коул не собирается ложиться с ней в постель?

Он наклонился и целомудренно поцеловал ее в лоб.

— Спокойной ночи.

— Как я рада, Брэд, что ты по пути завернул ко мне, — улыбнулась Элинор через застеленный клетчатой скатертью стол мужу своей лучшей подруги. — Я созваниваюсь с Джулией каждую неделю, но ты ведь знаешь, какая она.

— Ты спрашиваешь, как дела, и она всегда отвечает «прекрасно», даже если будет в эту минуту умирать.

— Именно, — подтвердила Элинор. — Но я же знаю, как тяжело протекает у нее беременность.

— Врач говорит, теперь все в норме. — Брэд с выражением облегчения взял в руки меню.

С прошлой ночи в мозгу Элинор роилась путаница мыслей, абсолютно непродуктивных. Элинор не могла решить, радоваться ей или огорчаться, что Коул пожелал проявить благородство. Она пришла к выводу, что он поступил правильно. Элинор все еще не могла принять рациональное решение по поводу своего к нему отношения.

Весь день Элинор пыталась взять себя в руки, сосредоточиться на срочной работе, которую требовалось безотлагательно закончить. И когда позвонил Брэд и сказал, что едет через Бейвилл и хочет где-нибудь вместе с ней поужинать, она ухватилась за его предложение, только бы убежать от осаждавших ее мыслей.

Официант принял от них заказы, и Элинор с Брэдом под грохот неуемного оркестра заговорили о новостях, произошедших с тех пор, как Элинор в последний раз приезжала навестить Джулию. Некоторое время спустя Брэд поставил локти на стол и с явной неохотой приступил к расспросам:

— В общем, так. Джулия хочет знать подробности о парне, с которым ты сейчас встречаешься.

• Предыдущая
• 9/26
• Следующая