Увертюра ветра (СИ) - Элер Алиса - Страница 28

   Слишком умен, слишком рассудителен. Слишком.

   Окончательно утвердив Камелию на роль невольной помощницы, я скользнул за Грань. И сразу же почувствовал, как протянувшаяся между нами нить рвется со струнным вздохом.

   Неразличимый в реальности я, не таясь, спустился по лестнице. И, уйдя глубже, за дальние Грани, прошел сквозь истаявшую дверь.

   Камелия спала. Сквозь плотно закрытые резные ставни не пробивалось ни лучика восходящего солнца. Смешная, с трогательно натянутой до самого подбородка простыней, с руками, раскинутыми, точно крылья, и смягчившимися во сне чертами лица, она сейчас казалось ребенком.

   - Камелия, - тихо позвал я, шагнув в реальность у изголовья кровати. - Камелия!

   - Отец... - едва слышно прошептала она. В голосе дрожали слезы. - Отец!

   - Камелия! - позвал я громче, менее всего желая прикасаться к чужим тайнам.

   От моего окрика она вздрогнула - и распахнула глаза. В темноте, опутавшей комнату, они казались двумя сгустками мрака.

   - Мне нужна Ваша помощь, - сухо бросил я, не давая ей утонуть в догадках и высыпать на меня нелепые обвинения, которые почему-то всегда приходят женщинам в голову в первую очередь.

   - Я Вас слушаю, - подчеркнуто вежливо сказала она, гордо вздернув подбородок. Мягкие после сна черты еще не успели ожесточиться, и она по-прежнему выглядела ребенком.

   Только ли выглядела?

   И я сказал совсем не то, что планировал.

   - Я вновь покажу Вам тот мир, - без ложной мягкости и вкрадчивости сказал я. - Мир настоящего волшебства. А Вы, - я присел на корточки у изголовья так, чтобы наши глаза находились на одном уровне. - Напоите силой заклинание, которое покажу.

   Совершенно безумное, глупое предложение. Предложение, на которое может согласиться только ребенок. Взрослым недостаточно просто смотреть - у них нет на этого времени. Им непременно нужно обладать. И неважно, что, получив в свою власть нечто, они почти наверняка забросят его, как сломанную игрушку.

   Она согласилась.

   - Что случилось? - также коротко спросила она, садясь на кровати и придерживая простынь. Подобная "стыдливость" показалась мне кокетством и манерностью: на том конце кровати простынь сползла, оголила узенькую щиколотку девушки, тонущую в ворохе кружев и рюшек ночной рубашки.

   - За мной следят, - лаконично ответил я. - Быстрее, леди, у нас так мало времени.

   Она поколебалась секунду и, чуть подвинувшись, чтобы мне было, куда присесть, протянула руку.

   - В этот раз будет проще, - пообещал я. По дрогнувшим векам и волне мурашек, пробежавшей по ее рукам, я понял, что она не поверила.

   И правильно сделала.

   - Успокойтесь, леди. Закройте глаза, - терпеливо повторил я то, что она уже знала.

   Камелия подчинилась беспрекословно.

   В прошлый раз я вел ее за руку по дороге, одергивая при любой попытке сойти с нее и остановиться даже на секунду. А в этот - шел рядом, благородно поделившись тем, что видел сам. Это создавало некоторый риск, но выбора не было: попробуй я взять полный контроль над ее телом, меня сразу бы обнаружили. Мне ничего не оставалось кроме как надеяться, что девушка не подведет.

   Ее восторг вновь захлестнул меня, расцветил алыми отсветами молочную дымку. Но сейчас любоваться красотами Грани, ее нежностью и отзывчивостью, было решительно некогда, и я продолжил бесстрастно и отрывисто:

   - То заклинание - словно сиреневая паутинка. Видите? Да, правильно. Протяните к ней руку. Нет, не получается? Жаль. Я не могу помочь: стоит нарушить структуру, как заклинание перестанет действовать.

   "А если я напитаю все?" - тихо шепнула дымка голосом Камелии: она отчего-то боялась говорить вслух. За Гранью слова вспыхивали зарницами, гремели громом, рябью пробегали по туманному озеру. Но сейчас это пугало ее меньше звуков реального мира.

   Я не колебался. Да, долго, да, расточительно, но кропотливый поиск нужной структуры грозил затянуться, а времени у нас нет.

   - Начинайте!

   По сцепленным пальцам пробежала волна тепла. Свет, нежный и ласковый свет солнца озарил меня от кончиков пальцев до пят.

   Я открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как девушка стала заваливаться набок и успеть ее подхватить.

   - Леди! - зашипел я, отчитывая. - Что вы сделали? Нельзя пропускать сквозь себя столько энергии сразу!

   - Я... я не знала, - светлая улыбка затухала, лицо бледнело; исчезал внутренний свет, заставляющий ее глаза сиять. Или, быть может, он лишь казался мне?..

   Камелия потупила взгляд.

   - Вас этому не учили? - неприятно удивился я. Она качнула головой. - Не учили обращению с чистой энергией? Хотя, впрочем, этого следовало ожидать от времени формул и сухого просчета... Времени магии, а не волшебства.

   Спохватившись, что сказал это вслух, я попытался улыбнуться как можно теплее. Но вышла, кажется, лишь кривая усмешка.

   - Спите. Мы не торопимся, часов пять еще есть. Спасибо, что помогли.

   Она хотела было что-то возразить, но почти сразу, точно околдованная, закрыла глаза и уснула.

   Я поправил сбившуюся простынь и тихо ушел, больше не тревожа ее сон.

***

   Меня разбудили шорох, приглушенный стук и злое, но тихое шипение. Я приподнялся, замотал головой, едва соображая, где я и что происходит - и не смог разлепить глаз. Сквозь сцепленные ресницы получалось разглядеть лишь тонущий в радужных бликах силуэт.

   Я вздрогнул, мотнул головой, часто-часто заморгал, протер глаза - и с облегчением выдохнул, опознав в госте Нэльвё.

   Уже умывшийся, с еще влажными волосами - с темных набухших кончиков скатывалась вода, - он сидел, закинув ногу на ногу, подложив руки под голову, и легкомысленно грыз пшеничный колосок.

   - О! Проснулся! - не замедлил отреагировать он на мое пробуждение. Как ни странно, сейчас голос Нэльвё был исключительно радостным. Я сел на тюфяке, взирая на него хмуро - как и положено смотреть только что проснувшемуся на отвратительно бодрого друга.

   Нэльвё заговорщицки подмигнул, подбросил что-то на ладони - и перекинул мне.

   В пробивающихся сквозь крышу лучах блеснуло золотом. Я, плохо соображая, что делаю, перехватил верткую вещицу налету. И, разжав кулак, с удивлением обнаружил стиснутый в нем злат.

   - Вчерашний, - пояснил Нэльвё, лукаво улыбаясь. - Тот, что наша благородная кузнецу пожаловала.

   - Отобрал? - мрачнея на глазах, спросил я.

   Он расхохотался:

   - Обижаешь! Проку ему с того злата, да еще после того, как он узнал, кого отчихвостил! - и, поняв, что я не собираюсь разделять его веселье, уже серьезно повторил: - Толку ему с того злата, когда жена уже месяц с болезнью слегла, а лечить ее некому. Выходил я его благоверную, так он мне со слезами этот злат втюхал! На, говорит, добрый человек, забирай! - со смехом процитировал Нэльвё. - Ну, я и забрал. И ведь не просил ничего, он сам предложил.

   Я недоверчиво вздернул брови. Нэльвё проявлял удивительную доброту... Я бы сказал, подозрительную.

   "Заразное это, что ли? Неужто отповедь Камелии его так встряхнула?" - рассеянно подумал я, безуспешно пытаясь натянуть рубашку: все никак не мог попасть в нужный рукав.

   - Хозяйка пирожки печет, - меж тем сообщил Отрекшийся, продолжая мучить бедный колосок. - Нас зовет. И соню эту... благородную.

   Я надивиться не мог настроению Нэльвё, гадая, в чем же причина редкого благодушия и добродетели. Слепо нащупав ботинки, я натянул их и зашнуровал, отчаянно зевая и норовя пропустить нужный крючок. В голове крутилась какая-то мысль, но я никак не мог ухватить ее за хвост.

   А!

   - Ты не говорил с деревенскими о лошадях? - спросил я скорее для отмашки (и слабо надеясь пролить свет на оставшиеся за утренние кадром блуждания Нэльвё). Мне в принципе не верилось, что наш thas-Elv'inor способен на общественную деятельность.