Река Богов - Макдональд Йен - Страница 67

• Предыдущая
• 67/151
• Следующая

– Ну, иди, иди! – кричит она. – Если это действительно так важно.

– Да, – отвечает господин Нандха, – это действительно так важно. Однако я не собираюсь обременять тебя проблемами национальной безопасности.

Он открывает дверь на лестничную площадку.

– Я останусь одна, я всегда одна!..

Парвати опирается о хромированные перила, но дверь закрывается, и господин Нандха уходит, не оглянувшись. Только теперь она замечает Кришана.

– Вы тоже уходите?

– Мне уже пора.

– Не оставляйте меня одну. Я всегда одна, а я не люблю быть одной…

– Мне и в самом деле нужно идти.

– Но я же останусь одна, – вновь повторяет Парвати.

– У вас есть ваш «Город и деревня», – пытается возразить Кришан.

– Это идиотское «мыло»! – вдруг начинает кричать на него Парвати. – Глупая телепрограмма. Неужели вы думаете, что я и в самом деле верю тому, что там показывают? Может быть, вы тоже принимаете меня за деревенщину, которая не способна отличить телефильм от реальности?!

Ей удается немного взять себя в руки. Сказывается усвоенная с ранних лет женская дисциплина Котхаи.

– Извините. Мне не следовало говорить подобные глупости. А вам не следовало слушать наш разговор…

– Нет, простите меня, – говорит Кришан. – Он не имеет права разговаривать с вами в подобном тоне. Так, как будто вы избалованное дитя.

– Но он мой муж.

– Извините. Я сказал, не подумав. Мне в самом деле надо уходить. Так будет лучше.

– Да, – шепотом произносит Парвати. Сзади на нее падают лучи заходящего солнца, которые окрашивают кожу женщины в золотистый цвет. – Так, наверное, действительно будет лучше.

Наступает пауза, солнечный свет приобретает янтарный оттенок. Кришану становится дурно от напряжения. Будущее балансирует на кончике иглы. Их падение способно уничтожить его, ее, всех здесь, в этой квартире на верхнем этаже престижного дома. Кришан берет сумку. Внезапная мысль вдруг останавливает его.

– Завтра, – говорит он, чувствуя, как дрожит голос. – Завтра крикетный матч на стадионе имени доктора Сампурнананда. Англия, Бхарат, третий выставочный матч. И как мне кажется, последний. Англичане скоро отзовут свою команду. Вы… сможете… пойти?

– С вами?

Сердце Кришана бешено бьется. Затем он понимает, что предложил невозможное.

– Нет, конечно. Нет, вы не можете появиться…

– Но мне очень хочется увидеть матч, и особенно – с Англией. Я знаю, как это устроить! Дамы из пригорода идут на игру. Мы, разумеется, окажемся в разных концах стадиона, как вы понимаете. Но мы все равно будем смотреть его вместе. Виртуальное свидание, как говорят американцы. Да, я завтра обязательно пойду на крикет и покажу этим верхоглядкам, что в крикете я не какая-нибудь сельская простушка и разбираюсь получше их!..

Солнце зашло, золотистый оттенок исчез с кожи Парвати, янтарь рассыпался множеством мелких блесток и пропал, но сердце Кришана освещено гораздо более ярким светом.

– Значит, так мы и поступим, – говорит Кришан. – Завтра. На матче.

Он берет сумку, поворачивается и отправляется на лифте вниз, вливаясь в вечный и бесконечный поток транспорта.

Стадион доктора Сампурнананда представляет собой белую бетонную чашу, бурлящую под небом бежевого цвета. Огромное блюдо, кипящее разгоряченным ожиданием, сконцентрированным вокруг диска свежей, хорошо политой зеленой травы с искусственно поддерживаемым микроклиматом. Варанаси никогда не принадлежал к числу крупнейших индийских центров крикета, таких, как Колката, Ченнаи, Хайдарабад или даже сосед и соперник Варанаси – Патна.

Стадион Сампурнананда многими воспринимался как ухабистая лужайка с выгоревшей травой, на которую не решится выйти ни один настоящий игрок с мировым именем. Затем настало время Бхарата, и та же преображающая длань Ранов, которая превратила Сарнат в цитадель суперсовременной архитектуры и высоких технологий, сделала из незначительного университетского стадиончика спортивную арену на сто тысяч зрителей. Классический «белый слон»[27] нынешнего правительства, он никогда не заполнялся больше, чем на половину, даже на третьем отборочном матче в 2038 году, когда бхаратцам удалось разгромить слабеющую австралийскую команду. Собственно, это была их первая и единственная победа.

Сегодня здешнее поле с тщательно поддерживаемым микроклиматом представляет собой капсулу с относительно прохладным воздухом – по крайней мере по сравнению с температурой в 43° вокруг стадиона. Однако европейцы, находящиеся на игровой площадке, все равно не могут обойтись без пластиковых бурдюков с водой. До ленча еще целых два часа, а над стадионом управляемые сарисинами самолеты авадхов и бхаратцев охотятся друг за другом. В данный момент битва в стратосфере гораздо более интересна дамам, сидящим под балдахином в ложе № 17, нежели крикетное сражение внизу на лужайке. Ложей владеет супруг госпожи Шарма, богатый строительный подрядчик, купивший ее с целью уклониться от уплаты налогов и одновременно для того, чтобы водить туда друзей, гостей и клиентов. Во время крикетного сезона ложа стала уже признанным местом сбора дам из общества. Они так красиво вписываются в общий облик стадиона, подобно маленькой балконной оранжерее на фасаде жилого здания. Сквозь элегантные солнцезащитные очки с западными лейблами женщины всматриваются в переплетающиеся завитки инверсионных следов самолетов. Все изменилось с тех пор, как отважные джаваны Бхарата совершили смелый ночной марш-бросок из Аллахабада с целью захвата дамбы Кунда Кхадар.

Госпожа Тхаккур высказывает мнение, что самолеты пытаются предупредить нападение авадхов.

– На Варанаси?

Госпожа Шарма потрясена.

Но госпожа Чопра, со своей стороны, полагает, что для авадхов, мстительной, коварной нации, подобное вполне типично. Джаваны так легко смогли захватить Кунда Кхадар только потому, что силы авадхов уже двигались на столицу.

Госпожа Суд высказывает мнение, что враги способны распространять на территории Бхарата заразные болезни:

– Они могут распылить что-нибудь над нашими посевами.

Ее муж – менеджер среднего звена в крупной биотехнологической фирме, занимающейся производством удобрений. Дамы высказывают надежду, что министерство здравоохранения заблаговременно предупредит население об опасности, чтобы успеть переселиться в летние дачи в горах до того, как начнется паника.

– Как мне кажется, первыми должны быть проинформированы представители наиболее важных слоев общества, – вступает в беседу госпожа Лаксман.

Ее муж – крупный государственный чиновник. Но до госпожи Чопра дошли другие слухи: нелепая авантюра бенгальцев с айсбергом сработала, ветры изменили направление, и скоро к ним вновь придет муссон. Сегодня утром, сидя на веранде за чашкой чая, она совершенно определенно увидела темную полосу на горизонте на юго-востоке.

– Что ж, в таком случае никому уже не придется ни на кого нападать, – молвит госпожа Лаксман.

Однако Бегум Хан, супруга личного секретаря Саджиды Раны, до которой тоже дошли кое-какие слухи, отвечает презрительным смешком.

– Напротив, от этого война станет еще более вероятной. Если муссон начнется даже завтра, пройдет целая неделя, прежде чем поднимется уровень Ганга. И неужели вы думаете, что авадхи позволят нам ждать? Они мучаются от жажды не меньше нашего. Нет, говорю я вам, молитесь, чтобы не было дождя, ибо, как только упадет первая капля, Дели захочет получить свою дамбу обратно. Ну и конечно, многое зависит от того, не является ли пресловутый айсберг бенгальцев обычной, хотя и чрезвычайно грандиозной демонстрацией их псевдонаучных разработок. Откровенно говоря, большинство специалистов склоняются именно к такому выводу.

Бегум Хан пользуется репутацией жесткой, самоуверенной дамы, слишком образованной и вызывающе невоспитан ной. Мусульманский характер… Но о подобном вслух говорить в обществе не принято. Правда, как ни странно, мужчины прислушиваются к ней, с уважением относятся к статьям этой женщины, выступлениям по радио и телевидению. А вот о ее тихом и суетливом муженьке ходят странные сплетни.

• Предыдущая
• 67/151
• Следующая