Пикник на Аппалачской тропе - Зотиков Игорь Алексеевич - Страница 91
- Предыдущая
- 91/112
- Следующая
Я хочу навестить сегодня Мери. Ведь сегодня — сквер-данс. Это единственный день в неделю, когда эта бедная храбрая женщина может прийти с работы рано. Вчера я позвонил ей домой часов в шесть — она только что пришла после девяти часов работы. У нее даже, голос дрожал от слабости.
— Может, к тебе заехать купить что-нибудь? — спросил я.
— Нет, ничего не нужно, Игор. Ведь у меня есть лишь сорок минут времени. Я полежу немного, а потом я должна ехать опять на работу. Ведь ты же знаешь, по понедельникам мы с Джо до десяти вечера пылесосим и убираем помещения офисов автомобильного салона. Единственное, о чем я молю бога, чтобы там было хотя бы тепло. Ведь часта, чтобы снизить расходы по отоплению, хозяева отключают его уже к середине дня, и вечером там совсем холодно.
— А ты не можешь сказать Джо, что заболела?
— Нет, не могу. Конечно, он все поймет, но он один просто не справится с работой и вынужден будет пригласить кого-нибудь вместо меня. И я потеряю это место. Он уже и так испытывает трудности, платя мне по шесть долларов за час. Раньше он оплачивал и мою социальную страховку, а недавно сказал: «Извини, девочка, я не могу больше делать этого». И я согласилась. Если я не приду работать, он просто скажет: «Извини, девочка, я вынужден тебя уволить».
(«Лей офф», — сказала она. «Лей офф» сейчас звучит повсюду. Слово «лей» значит «ложиться», «класть плашмя», а предлог «офф» значит — «за пределами чего-то», «снаружи». Какой емкий смысл для понятия «уволить», что-то вроде — «вынести», «выкинуть»).
С удивлением я наблюдал борьбу этой одинокой храброй кантри-гел. Каждый день она вставала в 6 утра, чтобы мчаться к своим «леди» и убирать, стирать… А по вечерам работала в «компании» Джо. Если она приезжала домой в 10 вечера — это было хорошо, А надо было еще и содержать в чистоте свой дом. И так каждый день, включая, как правило, субботы и воскресенья. Но всегда у нее был свободен вторник: сквер-дансы.
Борьба за ее дом шла с переменным успехом. Сначала казалось, что она победила и дом — ее. Потом появились адвокаты и сказали, что, если она не заплатит те тысячи, которые должен был заплатить ее экс-муж, ей придется продать дом, но расплатиться. А потом в банке, где она задержала платежи, сказали то же самое: если она не заплатит — дом придется продать.
И тут еще один удар — адвокат сказал, что экс-муж обжаловал решение суда о присуждении ей дома. В последний день возможной апелляции он подал обжалование в Верховный суд. Адвокат сказал, что не знает, чем кончится этот суд, не дает никаких гарантий, но чтобы наверняка не проиграть, надо еще несколько тысяч: нужны частные детективы, эксперты, чтобы доказать, что экс-муж не банкрот, а просто скрывает свои заработки… Правда, появился и просвет: ее Джо, тот, с которым она убирает офисы, дал ей рекомендацию для получения еще одного займа в другом банке, и она начала ездить на «интервью» к вице-президенту банка. Тот вел с ней беседы, чтобы выяснить, стоит ли давать лон. Теперь, если бы она получила лон, уже новый банк стал бы почти хозяином ее дома. И тут она заболела ужасным гриппом, который пришел в этот город. Но лежать дома Мери не могла — ее клиенты нашли бы других: сейчас так много безработных. Поэтому, хотя болела она тяжело, но всегда в шесть утра была на ногах.
Нам было интересно беседовать друг с другом, ведь ход мыслей, слова, в которые мы их облекали, были для нас такими неожиданными. Я любил смотреть, листать книги, журналы, которые она читала, брал домой те из них, которые она регулярно читала. Оказалось, в основном это были женские журналы, поэтому в них не было голых женщин в вызывающих позах, но тем не менее все они были посвящены любви. Ведь еще Байрон сказал, что если для мужчины любовь — важная часть жизни, то для женщины — вся жизнь. И я попросил у Мери разрешения брать эти журналы домой. Правда, читать их мне было некогда, но я просматривал их, и мне становилось ясно, почему американские женщины ведут себя именно так. Ведь она сказала мне, что почти все женщины Америки, всех возрастов, читают эти журналы внимательно. Вот, например, перечень заглавий основных статей, которые были в ноябрьском номере этого журнала за 1981 год:
«Как „делать любовь“ мужчине». Из бестселлера Александра Ренни (известной писательницы).
«„Волнение разлучения“ (Потеря мужчины, работы…). Может быть опустошающим, но с ним можно бороться».
«„Возвращение к вашему бывшему“ — неожиданное, возбуждающее и опасное».
«Кушанья, которые создают вам настроение».
«Способность делать карьеру — некоторые блестящие идеи и как продвигаться по службе на самую вершину».
«Химия отношений мужчины и женщины — почему он так притягивает вас».
«Далеко от нас. Как близко мы от ближайшей звезды?»
«Отцовское неосознанное влияние на отношение девушки к мужчине, начальнику, ребенку».
Как-то после танцев она рассказала мне:
— Мой отец мне снился все время по ночам. Я его и любила, и не любила. Он был интеллигентный человек. Читал книги о науке, об астрологии, о природе. Он брал меня с собой смотреть молнии. Я боялась, но и любила штормы. И он занимался со мной, привил любовь к чтению, показывал созвездия, называл звезды, рассказывал, как растут и развиваются вещи. Но он был любитель выпить. Тогда, когда он был пьян, он мог меня ударить, обидеть при подружках и вообще иногда унижал меня в глазах ребят. Напьется пьяным, приедет домой и поставит машину не на дорожке, а на траве рядом, а утром подъедет школьный автобус, и ребята увидят, что машина не на дорожке, и станут кричать: «Опять твой отец напился и не смог заехать на дорожку!» Наверное, он переживал, что у него не было образования. Хотя у его брата, моего дяди, тоже не было образования, а он уже в сорок лет стал миллионером.
А мать была с одной стороны холодной, а с другой — слишком горячей. И всегда некстати: тогда, когда надо быть горячей, — она была холодной, и наоборот. Меня она иногда била по щекам.
Мери помолчала, а потом заговорила совсем о другом.
— Мой сосед очень похож на вас. И вы знаете — он разошелся с женой. Не развелись, а просто они разъехались. Дети выросли, а у них обоих друг к другу претензии. Он недоволен женой потому, что она хотя и не работает, но не ухаживает за ним, а так, читает книги, ходит в кружки, встречается со своими гел-френдс. И он переехал в один уединенный домик среди холмов и живет там один. Ни женщин, ничего. Просто один. Купил лошадь и занимается фермерством, но у него достаточно денег, чтобы не заботиться о рентабельности фермы. А она тоже не захотела с ним жить, потому что он перестал быть романтиком по отношению к ней, перестал дарить ей цветы, перестал помнить день первой встречи, день свадьбы, вещи, которые так дороги любой американской женщине. Скажи, а ваши женщины тоже помнят такие вещи?
Я ответил, но почувствовал, что ей это неинтересно. Она думала о своем:
— Моя бабушка была настоящая «жена пионера». Она работала до восьмидесяти лет, всегда была при деле. Дед приехал из Польши, ему было девятнадцать лет, нашел работу, и к нему тоже из Польши приехала невеста, а ей было семнадцать лет. Сначала жили в Буффало. Дед работал на железной дороге, зарабатывал хорошо, но выпивал изрядно. И бабушка решила уехать из гброда, где кругом пивные. Они скопили немного денег и уехали миль за пятьдесят на юг. В то время это были глухие места. Купили кусочек земли. Но местные жители там не любили приезжих, особенно поляков. Несколько раз ночью они вкапывали на их земле крест. А один раз даже сожгли этот крест. Хотели запугать, чтобы они уехали. Но дед и бабка тем не менее остались, начали фермерствовать. Хотя первое время ничего у них не получалось.
— Какие цветы вы любите? — спросил я ее однажды и рассказал о том, как каждую зиму я покупал цикламен и дарил его сыну, и тот привыкал к нему как к живому, поливал его и переживал, когда в середине лета, в период отпусков и разгар цветения естественных цветов, все забывали о цикламене, и он засыхал.
- Предыдущая
- 91/112
- Следующая
