Прогулки по крышам - Колесова Наталья Валенидовна - Страница 48
- Предыдущая
- 48/86
- Следующая
– Так?
– Значит, тебя уже водили к Слухачу?
– Да.
– Рановато… Родственники?
– Нет, куратор.
– Куратор… Ты что, сирота?
– У меня бабушка есть.
Аделаида Егоровна отмахнулась от бабушки, как от детали несущественной.
– Кто твой куратор? Это он устроил тебя в интернат?
Но к этому моменту Агата дошла уже до стадии, которую бабушка называет «ослиное упрямство». Если бы сейчас ее попросили назвать свое собственное имя – ни за что бы не призналась.
– Посмотрите в карте, – сказала угрюмо.
– Там же ничего нет!
– Значит, и не надо.
Аделаида Егоровна хмыкнула так громко и выразительно, что класс опять притих. Агата со скукой смотрела на свечу.
– Что ты видишь? – вдруг спросила учительница.
– А?
– Что ты видишь в пламени?
Агата поморгала.
– Пламя…
– Ты видишь одну из стихий мира! – назидательно сказала Аделаида Егоровна. – Огонь! Какие стихии ты знаешь еще?
Что-то из китайских календарей или фэн-шуев…
– Ну, воду… Воздух. Земля… или дерево?
Аделаида Егоровна кивала.
«Умение противостоять стихии… а магия, Мортимер, – одна из стихий мира…»
– И еще – магия, – сказала Агата. Кивки прекратились.
– Ну, это вопрос спорный – является ли магия самостоятельной стихией или совокупностью всех остальных. Мы в интернате придерживаемся последней концепции. Как называется мой предмет, Агата?
Та смутилась.
– Я не успела прочитать в расписании, Стефи меня торопила…
Стефани возмущенно пискнула в темноте.
– Огненная магия! – величественно заявила Аделаида Егоровна. – Мы изучаем верования, так или иначе связанные с огнем; волшебных существ, для которых огонь – привычное место обитания, – саламандр, например, или побочный продукт жизнедеятельности, как у драконов. Огонь – самое прекрасное, что только мог создать мир. Огонь лечит, огонь очищает, огонь освящает…
А также калечит, сжигает, уничтожает…
– Хотя, конечно, любой преподаватель так говорит о своем предмете, – самокритично заметила Аделаида Егоровна. – У студентов бывают ярко выраженные склонности к той или иной стихии, как и к обычным школьным предметам. Вот что, например, тебе нравится в школе?
– Ну, литература, история, иностранные языки…
– Гуманитарная направленность.
– …алгебра.
Аделаида Егоровна на этот раз промолчала.
– Ты умеешь медитировать?
– Это когда надо говорить «ом-мм»? Нет, не умею.
Учительница вздохнула с досадой.
– Медитация – расслабление, освобождение сознания от лишних мыслей и эмоций. Смотри на пламя свечи, рассматривай его в деталях, любуйся им – до тех пор, пока оно не заслонит собой всю комнату. Приступай.
– Зачем?
– Затем, что это твое практическое задание на сегодняшний урок! – гаркнула Аделаида Егоровна. – Так, парочка Иван-Амико, доигрались, я иду к вам!
Агата вздохнула и уставилась на свечку…
– Я просила расслабиться, а не засыпать!
Трубный голос Горыновны прозвучал одновременно со звонком с урока – очень громкий и неожиданный двойной будильник. Агата подскочила, едва не упав с неустойчивого стула.
– На сегодня все. Домашнее задание – пятнадцать минут медитации перед сном.
Зачем? Ведь сегодня ее уже заберут домой. Народ радостно валил в коридор из темного кабинета. Агата, выйдя, сощурилась на слишком яркий дневной свет. Одноклассники (недолго же они ими пробыли!) стояли группками, поглядывая на нее и шушукаясь. Агата только теперь увидела, что огненной магией занимаются интернатовцы самых разных возрастов – одному, наверно, было вообще лет семь. Видно, на таких уроках нет разделения по возрасту.
Нерешительно подошла Стефи.
– Идем? Следующее – волшебное домоводство.
– Не пойду я никуда. – Агата независимо поддернула сумку. – Где здесь можно позвонить?
– Через коридор налево в вестибюле есть телефон-автомат. А…
– Пока! – сказала Агата громко – всем сразу. Стараясь держаться как можно прямее и независимей, промаршировала по коридору, свернула за угол и только тут замедлила шаг. Заявление Горыновны, что она, незаметно для самой себя, лишилась собственной магии, да еще и обманом проникла в элитный столичный интернат, так ее оглушило, что главное было не разрыдаться у всех на глазах. Да чихать она на этот интернат хотела! Она сюда не просилась! Сейчас позвонит бабушке, та ее заберет – и до свидания!
Точнее – прощайте.
После Котла Агата сначала не верила, что у нее появились магические способности, потом возмущалась, что она не просила и ее не спросили, потом… привыкла и даже начала потихоньку пробовать – хотя, конечно, ничего у нее не получалось. Но Лем так увлекательно говорил о магии – как она меняет восприятие мира. Ничего такого… волшебного Агата не ощущала, просто временами видела все яснее и ярче: ну, как иногда моргнешь – и кажется, что нет у тебя никакой близорукости…
Так что сейчас, с одной стороны, она чувствовала огромное облегчение, с другой… с другой – сердце щипал какой-то червяк. Ведь она могла стать… ну, не такой великой волшебницей, как мама… да вообще не такой, конечно! Или как бабушка… Но что-то бы она умела – такое, что отличало ее от остальных, делало сильнее, независимей. Значительней.
Агата встряхнула головой и ускорила шаг. Вот еще! Не получилось – ну и ладно! Зря только из Светлогорска сорвались. Если оставаться здесь, в столице, надо теперь другую школу искать. Как-то там все сложится…
Телефон звонил бесплатно. Агата дождалась делового «да?» и выдохнула:
– Бабушка, забери меня отсюда! Нет у меня никакой магии!
«Военный совет» собрался в кабинете директора: сам Божевич, Агата, бабушка, Шрюдер и еще двое мужчин – эксперты, представил их глава СКМ. Один долго и тщательно обследовал Агату – сначала с помощью маг-приборов, потом просто как врач. Смерил давление, прослушал сердце и легкие, залез в рот, постучал по коленкам, спросил, когда были последние месячные (это-то еще зачем?!). Объявил то, что Агата и без него знала:
– Легкая форма дистонии, пониженное давление, анемия. Никаких следов магии.
Второй эксперт – бритый налысо, в каком-то сером балахоне – вообще все время молчал и смотрел в пол, зажав между колен руки. Бабушка вполголоса переругивалась с Шрю дером:
– Я говорила вам? Говорила? Не надо было выдергивать ее из привычной среды. У девочки шок!
– Этот «шок» никоим, ни-ко-им образом не объясняет исчезновение магии! И какого масштаба магии!
Агата сидела на широком подоконнике. Смотрела вниз, в парк, где гуляли интернатовцы. Ну пропала магия и пропала. Как там говорится: бог дал, бог взял? Где ее теперь найдешь?
– …Келдыш… – услышала она краем уха и насторожилась.
– А что Келдыш? – переспросил Шрюдер.
– Помните, он говорил: «Захочет ли Агата всем этим заниматься?»
Он все-таки говорил о ней! Он единственный, наверное, понял ее реакцию на внезапный… дар. Даже бабушка считает, что она ведет себя, как капризный ребенок…
Второй эксперт поднял голову, впервые показывая, что внимательно слушает. Агата увидела его глаза и внутренне отшатнулась – они напомнили ей глаза Слухача. Бесконечные темные тоннели… Мужчина вновь уставился в пол.
Шрюдер отбросил всякую дипломатию и говорил теперь с нормальной громкостью:
– Лидия, вы что, считаете, ваша внучка решила игнорировать свой дар – и потому он у нее исчез? Магию такого уровня нельзя ни проигнорировать, ни уничтожить…
– Почему же? – ядовито заметила Лидия. – Последним вы занимались, и весьма успешно!
Шрюдер очень длинно и переливчато вздохнул-выдохнул. Директор, тихонько сидевший за своим столом, спросил жалобно:
– А можно поконкретней? Девочка все-таки остается в интернате или нет?
– Да! – одновременно рявкнули на него Лидия и Шрюдер. Агата сползла с подоконника. Такого она не ожидала.
– А зачем мне теперь здесь оставаться?
Никто не обратил на нее внимания.
- Предыдущая
- 48/86
- Следующая
