Голод суккуба - Мид Ричел (Райчел) - Страница 17

• Предыдущая
• 17/68
• Следующая

— Спасибо, но я еще побуду здесь немного. Алек выглядел очень довольным собой. Я снова обратилась к Кейси:

— Ладно, только мне надо у тебя кое-что спросить, Кейс. — Я ласково улыбнулась Алеку. — Я задержу ее буквально на одну минутку.

Я увлекла ее за собой, придерживая, когда она спотыкалась. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что она позволила себе не только алкоголь.

— Кейси, — сказала я, как только мы отошли за пределы слышимости, — мне кажется, тебе не следует с ним ошиваться.

— Почему? Он славный парень.

— Этого я не знаю. Просто он точно так же клеил меня. Думаю, ему нужно только одно — трахнуть тебя.

— Каждый парень здесь хочет кого-нибудь трахнуть. Я не вчера родилась.

— Да, но…

— Послушай, — заявила она, — я тебе очень признательна за материнскую заботу, но я и сама не дура. Как-нибудь разберусь. — Она шаловливо хихикнула: — Кстати, от кого-кого, а от тебя я никак не ожидала наставлений по поводу сексуального воздержания.

Понятно, на что она намекает. Черт бы побрал О'Нейла с его либидо. Я скорчила рожу и попыталась привести еще несколько разумных доводов. Она все их отвергла, и вскоре снисходительность уступила место раздражению. К тому времени Алек уже себя не контролировал. Он подвалил к нам и собственнически обнял Кейси. Она с обожанием посмотрела на него, и я поняла всю безнадежность моих увещеваний.

Мы с Сетом встретились у меня, и он с замечательным терпением слушал, пока я изливалась по поводу охотников на невинных овечек.

— Разве ты сама не тем же занимаешься? Мы сидели на полу в гостиной, собираясь играть в «Скрэббл».

— Я… нет. Это совершенно другое.

— Почему же?

Он пристально посмотрел на меня, и в конце концов я отвела взгляд.

— Потому что все по-другому. Хочешь первым ходить?

Больше он к этому разговору не возвращался. Еще один плюс отношений с бесконфликтным парнем.

Я сразу обнаружила, что играть с Сетом в «Скрэббл» — тоже самое, что в «Монополию» с Джеромом. Битва, проигранная с первого хода. Правда, знание более двух дюжин языков расширило мой словарный запас, но я не способна составлять слова и манипулировать ими так свободно. Сет же оказался мастером. Он изучал доску, с минуту что-то подсчитывал, а потом составлял слово, не только приносящее ему кучу очков, но вдобавок интересное. «Кукуруза». «Шестиугольник». «Мишура». «Фора».

Последнее было просто жестоко.

Тем временем я составляла слова вроде «как», «свет», «зло» и «чай». И почти никогда не попадала на места, приносящие много очков.

— Подожди-ка, — сказал он. — Нет такого слова. Я посмотрела туда, куда в отчаянии выложила «циксихотство» на клетках, где цена слова утраивалась.

— Мм, нормальное слово.

— Что оно означает?

— Ну, это как бы… донкихотство, только с большим…

— Скотством?

Я от души расхохоталась. Я прежде никогда не слышала, чтобы он ругался.

— С большей цельностью. Отсюда и «ц».

— Угу. Приведи с ним пример.

— Хм… Ты — циксихотический писатель.

— Я не верю.

— Что ты циксихотический?

— Что ты пытаешься смошенничать в «Скрэббл». — Качая головой, он откинулся на диване. — Мне кажется, я был готов ко всякому злу, но это уж слишком.

— Эй, это не мошенничество. В том, что твой ограниченный словарный запас не включает этого термина, еще ничего зловещего нет.

— Не хочешь ли подтвердить словарем?

— Эй, — надменно сказала я, — мне не нравится твой циксихотский тон.

— Не будь ты настолько цикси, я бы разозлился.

— Твой циксизм просто невыносим.

Забыв об игре, следующие двадцать минут мы перебирали все возможные варианты с «цикс». Интересно, что оно одинаково удачно подходило в качестве и приставки, и суффикса. Полагаю, если бы наш разговор услышал Бастьен, он посчитал бы меня еще более чокнутой.

Наконец мы с Сетом на грани истерики отправились в постель и, продолжая хихикать, завернулись в покрывала.

— Ты хорошо пахнешь. — Я принюхалась к его шее. — Какой у тебя одеколон?

Он подавил зевок:

— Я не пользуюсь одеколоном. Слишком резко.

— Но я чувствую. — Я прижалась к нему лицом.

— Эй, поосторожнее.

Что за дурацкие мысли?

Его кожа и пот пахли им и только им, единственно им, исключительно и восхитительно. Но к его запаху примешивался легкий аромат чего-то еще. Почти как яблоко, но ничего общего с девической парфюмерией. Мимолетный и привлекательный, с нотками мускуса и мягкой кожи.

— Нет, чем-то пахнет. Я же чувствую. Это твой дезодорант?

— О, — сквозь очередной зевок пробормотал он. — Конечно, это мыло, которое принесли мне Андреа и Терри. Оно было в наборе.

— Мм. Оно великолепно. — Мне захотелось — помимо всего прочего — попробовать на вкус его шею. — Знаешь, ты все еще должен мне блины. Я думаю… что теперь хочу яблочные с корицей.

— Яблочные с корицей? Ну и запросы.

— Именно так. Думаю, ты справишься.

— Фетида, если бы я поверил, что у тебя на кухне есть яблоки или корица, то испек бы их прямо сейчас.

Я не ответила. Я почти не сомневалась, что у меня неизвестно сколько лет валяется пакет сухого завтрака с яблоками и корицей, но и только.

Сет издал тихий смешок и поцеловал меня в висок.

— Не понимаю, кому могло прийти в голову принять тебя за Дженевьеву. Такую, как ты, я бы не смог выдумать и за тысячу лет.

Я задумалась, комплимент это или нет.

— Откуда же ты берешь своих персонажей?

Он снова рассмеялся:

— Если я правильно понял — а я уверен, что понял правильно, — я бы сказал, что это звучит подозрительно похоже на «откуда ты берешь свои мысли?».

В темноте я залилась краской смущения. Когда мы с ним встретились впервые, я в высшей степени надменно отнеслась к этому вопросу, высмеивая фанатов, так часто спрашивающих его об этом.

— Эй, это абсолютно другой вопрос.

Я ощутила удовольствие, с которым он размышлял над ответом. Из опасения сболтнуть лишнее он часто запинался в разговорах. Он тщательно подбирал слова.

— Они берутся из моей головы, я полагаю. Так же, как и сюжеты. Они там живут, настоятельно требуя выхода. Если я их не записываю, они меня пожирают. Ты предлагаешь мне меньше власти над реальным миром, чем я уже имею.

— Не то чтобы я недовольна… но если так много содержится внутри, какая тебе нужда в реальном мире?

— Что ж, это парадокс. Сюжеты родятся в моей голове, но мое внутреннее «я» питается внешним. Своего рода симбиоз. Сюжеты не появятся без жизненного опыта. Ревность. Любовь. Вожделение. Гнев. Страдание. Все в таком роде.

Что-то во мне натянулось:

— Тебе часто разбивали сердце?

Он помедлил.

— Конечно. Все и вся. Это часть жизни.

— Назови мне ее имя. Я надеру ей задницу. Не хочу, чтобы кто-то причинял тебе страдания.

Он зарылся лицом в мои волосы и заговорил, спокойно и нежно:

— Ты изумительна, могущественна и талантлива, но даже ты не способна оградить меня от душевной боли. Никто не может сделать этого ни для кого.

В фантазиях я все могу сотворить безупречным, но реальный мир не столь доброжелателен. Так уж повелось. Но как бы то ни было, на каждую жизненную неприятность приходится больше удач, чтобы дать перевес.

— Каких же?

— Вроде маленьких белокурых племянниц. Чеков с гонорарами. И тебя.

Я вздохнула и обмякла в его руках. Он обнял меня поудобней и через несколько минут заснул. Потрясающе. Я немножко полежала, прижавшись к нему, но на этот раз сон ускользал от меня, я все вспоминала его слова. Я думала о той, что разбила его сердце, и гадала, не стану ли следующей виновницей, умышленно или нет.

Уснув наконец, я тут же погрузилась в эротический сон, где мы с Сетом занимались неистовым, необузданным сексом. Он привязал мне руки к столбикам кровати, и, конечно же, он был огромен. При каждом толчке изголовье кровати стучало о стену так, что жаловались соседи.

Я проснулась внезапно и подумала, что вряд ли стоило спать, так тесно прижавшись к нему. Естественно, это была только моя проблема. Сет мирно и крепко спал, словно меня тут не было, и несомненно видел подобающе целомудренный сон. Образец целомудрия и твердых убеждений.

• Предыдущая
• 17/68
• Следующая