Собачья работа - Романова Галина Львовна - Страница 57

• Предыдущая
• 57/112
• Следующая

Или могли?

Внезапно шорох, скрежет и шаги перекрыл низкий стон, словно кто-то, страдающий от боли, больше не мог сдерживаться.

Почему-то от этого странного стона-завывания мне стало страшно. Пальцы до белизны вцепились в рукоять меча. Кто мог так стонать?

Осторожно, стараясь как можно тише стучать своей деревяшкой по ступенькам, я возобновила подъем. Война отучила бояться, но сейчас по спине словно поползли струйки липкого страха. Там, на фронте, даже когда ползли в разведку или ждали в засаде, все было просто — вот мы, а вот враги. И самое главное — увидеть их первыми. Но кого или что я увижу сейчас? И где?

Вот наконец и наш этаж. Горел факел в начале коридора. Второй виднелся у поворота. Было еще не так темно, тем более что в узкое стрельчатое окно-бойницу, освещая коридор, заглядывала почти полная луна…

Почти полная… луна!

Полнолуние! Оборотень!

Сначала стало страшно — рядом никого, кроме этого существа. Кричать и звать кого-то нельзя — вряд ли мой голос услышат друзья, а враг вот он, за одной из закрытых дверей. Значит, надо молчать. Тогда есть шанс, что чудовище меня не заметит. Ага, и атакует кого-то еще!

Так, Дайна, спокойно. Во-первых, до настоящего полнолуния еще два или три дня. И оборотень, кем бы он ни был, не имеет полной силы. С ним еще можно справиться как с обычным человеком. Значит, там пока еще человек, внутри которого живет тварь. Я должна была найти это существо прежде, чем оно найдет меня. Как раньше, на войне. Как в разведке.

Проклятая деревяшка слегка поскрипывала при ходьбе, выдавая мои шаги. Обострившимся слухом я ловила тяжелое дыхание чудовища, скрежет когтей по полу, шорохи и то, как оно сглатывает слюну. Ну, выходи! Посмотрим, кто кого? Оберег, подаренный Коршуном, еще оставался при мне — «ястреб» был так поглощен болью, обрушившейся на него со смертью напарника, что не вспомнил о нем. А у меня самой не нашлось времени для выяснения этого вопроса. Правда, оберег был не на шее, а в кошеле на поясе, но, может быть, и так сработает?

Шаг… еще… Вот и первая дверь. За нею тишина. Никто не таился за креслами, не сопел, сдерживая дыхание, не готовился к прыжку. Тратить время на подробную проверку не стала — дорога была каждая секунда. Так что перешла к другой двери. Осторожно. Тихо. Быстро.

Тот дом на первый взгляд ничем не отличался от прочих, но стоял в конце улицы, в глубине запущенного парка, и даже на фоне остальных домов городка казался заброшенным. Посему сотник и приказал его осмотреть.

Дверь подалась легко — то ли ее недавно открывали, то ли петли настолько проржавели, что утратили всякую упругость. Нижний этаж был завален мусором — обломки мебели, какие-то прелые тряпки, потерявшие цвет и вид, занесенные через разбитые окна опавшие листья, мелкий сор. Под ногой тихо хрустнул осколок кружки, и только тогда мы поняли, что тишина в доме чересчур полная. Так бывает, когда кто-то таится в самой глубине и словно оттягивает на себя все звуки.

— Рассыпаться!

Солдаты устремились к нескольким дверям, ведущим в другие комнаты, и большой лестнице на второй этаж. Было слышно, как они пинками распахивают двери, врываясь внутрь. Как начинают рыться в вещах. Как вспарывают перины и простыни, рубят двери шкафов и крышки сундуков, шарят в ларях. Хозяева оставили много мебели, забирали, очевидно, только то, что можно было легко унести. Над головой на втором этаже грохотали сапоги моих подчиненных, а я стояла как вкопанная, прислушиваясь.

Я не колдунья. Магических сил нет ни на грош, это наш полковой колдун проверил в первые же дни. На стороне врага воевали и некроманты, и «ястребы», так что всех перспективных новобранцев отбирали и готовили в боевые маги. Хотя какое там «готовили»! Обучали нескольким заклинаниям, давали попрактиковаться на пленных и дезертирах, потом кидали в бой. Девять из десяти таких недоучек погибали, не дожив и до своего пятого сражения. Так вот, в магии я была нулем, но сейчас вдруг отчетливо услышала тишину, доносящуюся снизу.

Подвал! Они там!

— Парни! Ко мне! Тихо. Быстро! За мной!

Кончик меча указывал в пол под ногами. Один из пехотинцев кивнул — мол, видел вход в подвал!

— Вперед!

Ну, конечно, они прятались там. Все шестеро. На что, интересно, рассчитывали? На снисхождение, на то, что поверим — им все надоело, и шестеро солдат врага решили под шумок дезертировать, окольными путями разойтись по домам? Или на то, что их схрон так и не будет найден? Загнанные в угол, они кинулись в драку, как крысы. Но нас было больше. И, как крыс, мы не стали их хоронить — просто бросили там же, в подвале, и доложили сотнику, что зачистка произведена успешно.

Вторая дверь. Тоже тишина и пустота.

Третья…

За четвертой были покои самого князя Витолда, и я сначала тихо поскреблась под дверью. Но потом опомнилась и торопливо грохнула кулаком:

— Ваша милость? Князь Витолд? Вы…

И чуть не заорала от ужаса, когда внутри что-то задвигалось. Кто-то или что-то попыталось сделать несколько шагов, но запуталось и чуть не упало.

— К-кто…

Хвала всем богам, голос человеческий! Но какой хриплый и глухой! Словно тому, кто притаился за дверью, было трудно и непривычно выговаривать слова.

— К-кхто там?

— Князь Витолд?

— Мм-мм… да.

— С вами все в порядке?

— Да.

— Вы не ранены?

— Н-нет. — Он опять тихо застонал.

— Я могу войти?

— Нет! — На сей раз в голосе звучал страх.

— Это же я, Дайна! — Непонятно, почему, но мне вдруг очень захотелось переступить порог. За дверью происходило что-то странное. — Вы там не один?

— Да!

Что ж, это понятно. Какая-то служанка помогала своему господину переждать последние несколько дней до встречи с невестой. А поскольку Витолд Пустополь уже помолвлен и назначил день свадьбы, то подобное поведение могло рассматриваться как супружеская измена. Вполне естественно, что мужчина не желал, чтобы о его похождениях на стороне стало известно. Нет, я согласна, что на такие измены мужчин смотрят сквозь пальцы — на суде изменник, если вина доказана, отделывается штрафом, в то время как измена женщины служит основанием для развода и даже позорного столба. Богиня-Мать, однако, защищает своих блудных дочерей — беременность, наступившая в результате измены, часто служит оправданием. Не подлежит суду и молодая женщина, изменявшая старому и немощному супругу, даже если он всем рассказывает, что в постели ого-го, а также та, чей муж отсутствовал больше двух лет. Но кто знал, что происходит за дверью.

— Хорошо, — помолчав, сказала я. — Я ухожу. Но если нужно — я рядом.

За дверью молчали. Только было слышно, как тяжело, с хрипом и присвистом, дышит князь. Точно, он там со служанкой. Полностью успокоившись на этот счет, я пошла дальше — требовалось проверить еще четыре двери.

Ничего! Словно странные звуки мне почудились! Распахнув пинком последнюю дверь, я застыла на пороге с мечом наголо, глядя в полутьму и ожидая нападения. Понадобилось минуты две, чтобы сообразить, что никто оттуда не выскочит, ибо это была моя собственная комната. Что ж, значит, судьба. Опустив оружие, я переступила порог. Отдых еще никому не вредил.

Но отдохнуть как следует не получилось. Я только-только сняла верхнюю одежду, отстегнула протез и приготовилась ко сну, как в дверь загрохотали. Кто-то колотил кулаками и ладонями, требуя, чтобы его впустили. Пристегивать деревяшку было некогда, я допрыгала на одной ноге до двери, встала культей на скамью у входа:

— Кто?

— Дайна!

Рывком распахнула дверь — и уставилась на белое лицо Витолда. Князь ввалился в комнату, шатаясь, как пьяный, и сгоряча вцепился в меня, как в единственную опору:

— Спаси меня!

Не знаю, каким чудом удалось удержаться на ноге. Хорошо еще, что мужчина почти сразу отцепился, чтобы захлопнуть дверь, и я скоренько допрыгала до кровати.

• Предыдущая
• 57/112
• Следующая