Красные полковники. Дилогия (СИ) - Бриз Илья - Страница 13

• Предыдущая
• 13/17
• Следующая

Закончить предложение Александр Юрьевич не успел. В окне пробоя появилась картинка. Но была она мутной, размазанной. Изображение дрожало и металось во все стороны. В редкие моменты рисунок все-таки позволял понять, что там действительно какой-то крупный город, но и только.

– Ни хрена себе, – ругнулся Геннадий и присвистнул от удивления.

Григорий лихорадочно застучал по клавишам, быстро перекидывая взгляд с экрана ноутбука на мельтешение в окошке. Потом откинулся на спинку стула, беспомощно опустил руки и чуть ли не плачущим голосом протянул:

– Это не я. И программа тоже не виновата…

Они сидели, молча глядя на дергающуюся муть несколько минут. Потом Гольдштейн скомандовал:

– Выключи! В глазах рябит. Думать мешает.

Гришка удивленно посмотрел на физика, не понимая, почему тот сам со своего компьютера не выключает, и, протянув руку, щелкнул тумблером питания установки.

Виктор встал, подошел к Сахно и выразительно пощелкал пальцами.

– Курить? – догадался тот и вытащил из кармана пачку.

– Ага, – кивнул головой Гольдштейн, сосредоточенно глядя в какую-то одному ему понятную точку, – мои кончились.

Молча прикурил от предупредительно протянутой зажигалки, затянулся, выпустил струю сизоватого дыма прямо перед собой. Потом вдруг его напряженное лицо разгладилось.

– Кажется, знаю, – повернулся к Григорию и опять скомандовал: – Включай. Начнешь опять с трех сотен над нами.

Уже привычный вид города сверху появился перед ними через несколько секунд, потребовавшихся парню, чтобы вернуть параметры позиционирования пробоя на исходные.

– Медленно подними вверх на десяток километров, – голос физика был сейчас каким-то сухим, экономным, словно Гольдштейн сберегал не только силы, но и эмоции.

Питер стал удаляться, уплывая вниз. С почти стратосферной высоты в по-прежнему сплюснутом окне пробоя стало заметно дрожание изображения. Виктор подошел ближе к установке, всмотрелся в картинку и неожиданно сильно топнул ногой. Город далеко внизу покачнулся.

– И это всего на десяти километрах. А там, – Гольдштейн указал рукой в пол, – около шести тысяч. Еле заметные угловые колебания генератора в результате превращаются в сотни метров, если не километры.

– Требуется массивная станина в качестве неподвижного основания? – тут же задал вопрос Сахно, уже сам понимая, что это не особо поможет.

– Не лучший вариант, – скривил лицо Виктор. – Полностью вибрации мы не погасим. Когда потребуется на космические расстояния заглядывать, а там миллионные доли угловой секунды превратятся в миллиарды километров, то что будем делать? Нет, я чувствую, что существует другое, причем очень простое решение. Надо просто подумать.

С проблемой мучились четыре дня. Гольдштейн ломал голову, но ничего не получалось. А потом…

Вопрос со стабилизацией позиции пробоя решил не кто иной, как Кононов-младший. Его способ, правда, подходил пока только для неподвижных объектов на Земле, но в нем уже было заложено возможное решение и для космических расстояний.

– Еще Галилео Галилей сказал, что Земля вертится, – важно заявил Григорий, сидя около самого окна пробоя, которое на всякий случай было сжато до размеров обычной книги. Поигрывая мышкой, парень парил над Нью-Йорком на высоте около полукилометра, только изредка опускаясь немного ниже, чтобы разглядеть что-либо интересное. – Я, конечно, совершенно ни хрена не понимаю в этой теории, но вот те формулы, которые мне написал дядя Витя для настройки позиционирования, очень легко допускают наличие второго корня уравнения. Нет, я его и не думал считать, для этого вполне достаточно слабенького «целерона», но…

– Гришка, а по рогам?! – перебил Геннадий, донельзя возмущенный наставительным тоном брата.

Кононов-младший заткнулся на полуслове, но все-таки с немного жалобной интонацией протянул:

– Ну вот, не дали почувствовать себя великим ученым.

Сахно с Виктором переглянулись, понимающе улыбаясь – чем бы дитя ни тешилось…

Решение, найденное парнем, было довольно простым и оригинальным. Сначала расположение конечной точки задается относительно генератора, без этого пробой был вообще невозможен. А затем, когда окно уже существует, привязка позиции переключается на абсолютные координаты с фиксацией относительно планеты. Заодно прилично падает потребная мощность генератора, ведь пробой уже существует и энергия требуется только на его поддержание и стабилизацию.

– Ладно, – Геннадий кивнул брату, – смотри не засветись там этим антиподам.

Парень остался играться с окном, а остальные решили выпить кофе в соседней комнате.

– Что скажешь? – Сахно достал сигареты и протянул открытую пачку Виктору.

– Молодые. Они умеют смотреть на мир по-другому. – Гольдштейн прикурил. – Они не знают слова «нельзя». Для них, если уж очень хочется, то можно. Я до этого решения вообще не дошел бы. Это сейчас, когда оно уже известно, то кажется само собой разумеющимся.

– Это точно, – согласился с другом Геннадий, ставя на стол чашки с только что приготовленным кофе. – Я вот искал техническое решение. А он сделал чисто программно на существующей установке. И ведь насколько элегантное решение…

Они помолчали несколько минут, потягивая горячий напиток.

– Камеры, компьютеры и сервер Карасев обещал доставить сюда уже завтра, – прервал тишину Александр Юрьевич. – Максимум неделя уйдет на сборку новых аппаратов и всей остальной техники. Потом можно будет приступать.

– С одной стороны – не засветиться, не привлечь внимания, а с другой – заработать достаточно много денег, чтобы продолжать работу. Тебе не кажется, Саша, что, мягко говоря, эти задачи несколько противоречат друг другу? – Геннадий еле заметно неодобрительно поморщился от дыма сигареты Сахно. Кононовы оба были некурящими.

– Извини, – Александр чуть отодвинулся и выпустил дым изо рта в сторону. – Понимаешь, если сейчас начать вытаскивать оборотные средства из основного бизнеса, то мы, наоборот, привлечем больше внимания. Ладно, ты, Гена, по списку прошелся?

– Хочешь начать именно в Питере? Но почему?

– Попробуй поставить себя на их место. У тебя есть несколько счетов от сотни тысяч или даже миллионов баксов. Вдруг, в один прекрасный день…

– Думаешь, прекрасный? – расхохотался Кононов.

Виктор тоже улыбнулся, но промолчал.

– Ну, как минимум не для них, – хмыкнул Сахно. – Хорошо, в один, с их точки зрения, ужасный день бабки со счетов испаряются. Твои мысли и действия в такой ситуации?

– Н-да, и почему у меня никогда не было таких свободных сумм? – задал себе вслух риторический вопрос Геннадий.

– Скоро появятся, причем значительно большие, – обнадежил Александр Юрьевич. – Так все-таки?

– Появится огромное желание найти вора и убить, предварительно вернув бабки.

– Отследить цепочку переводов можно, только заранее зная о ней, – парировал Александр.

– Вывод первый – акция должна быть одноразовой? – дошло до Кононова.

– Правильно. На первом этапе мы снимем только сливки, и достаточно быстро, – Сахно покивал головой. – Дальше?

– С одной стороны, будут молчать. Объявить себя лохом на таком уровне… Да и левые доходы нигде не декларированы. А с другой… Кровь из носа, но надо разобраться!

– То есть слухи все-таки появятся? – то ли Александр проверял свои построения, то ли размышлял вслух.

– Обязательно! – согласился Геннадий.

– Что будет затем с уверенностью в себе?

Кононов задумался. Конечно, ответ на последний вопрос однозначен. Кто-то сломается и запьет, кто-то обозлится и бросится во все тяжкие, а кто-то, наоборот, затаится… Но ведь Сахно ведет к чему-то другому. Вот только к чему?

– Хочешь еще и компромат – наверняка ведь найдем что-нибудь – слить?

– И хочется, и колется, – медленно ответил Александр. – Для начала – устроить войну кланов.

Гольдштейн внимательно слушал их, но не вмешивался.

– Ты что-то задумал? – напрямую спросил Кононов.

• Предыдущая
• 13/17
• Следующая