Ланселот, мой рыцарь - Елисеева Оксана - Страница 35

• Предыдущая
• 35/79
• Следующая

Она хотела кивнуть, когда вдруг вспомнила, что рассказывала лишь самые безопасные и сказочные истории. Саму же легенду, состоящую из прелюбодеяния и предательства, она пропустила. Ланселот, увидев, как она запнулась, сел напротив.

— Так, что еще вы скрываете?

Хелен взглянула на него. Как она может сказать ему, что он погубит Артура своей страстью к королеве?

— Это все, что я знаю, — твердо проговорила она, но Ланселот не поверил.

Он взял ее за подбородок и силой заставил смотреть на себя.

— Вы не умеете лгать, леди Хелен, — сказал он, глядя ей в глаза.

— Вы правы, — парировала она, вырываясь из его рук. — Я не умею лгать и не лгу вам.

— Лжете! Говорите. Говорите же! — Он встряхнул ее за плечи.

— Вам не понравится то, что я скажу, — тихо сказала Хелен. — Но если это поможет предотвратить беду, что надвигается на вас, я сделаю это. Только обещайте…

— Что обещать?

— Не трогать меня.

— Не трогать вас?

— Не сажать в темницу, не кидаться на меня с кулаками…

— Я рыцарь, а не дикарь, — с недоумением проговорил Ланселот. — О какой беде вы говорите?

Хелен вздохнула и села в кресло. Как начать? Что бы она сама почувствовала, если бы ей сказали, что своей любовью она погубит дорогого ей человека? А ведь король дорог Ланселоту. Он сам сказал: он с Артуром с самого начала и до самого конца.

— Обещайте, — вновь потребовала Хелен.

— Клянусь. Выкладывайте.

Хелен посмотрела на него. Если половина легенды правда, то другая половина со временем тоже может стать правдой. И если она сможет отвести беду, то ее пребывание здесь принесет хоть какую-то пользу. Она решила все рассказать.

— Есть продолжение легенды, — начала она. — Вернее, конец. Все начинается с похищения королевы Гвиниверы. Вы спасете ее и пробудете наедине несколько дней. После этого королева влюбится в вас, а вы в нее. Она изменит Артуру с вами.

Ланселот при этих словах аж вскочил. Но Хелен, не обращая внимания на его пылающее от гнева лицо, продолжила:

— Об этом узнает Мордред, племянник Артура, и доложит королю. Король пошлет его с отрядом привести тебя и Гвиниверу и будет судить вас. На суде он велит казнить вас, но ты сбежишь из-под стражи и спасешь ее. Вы вместе покинете Британию. Артур кинется за вами вдогонку и оставит королевство на Мордреда. Но его племянник предпочтет захватить трон и объявить себя королем, нежели дожидаться возвращения Артура. Гавейн попытается остановить его, но будет убит. Король узнает обо всем и возвратится. Войска Артура и Мордреда встретятся в битве на Каммланском поле, и все воинство Британии падет там. Артур убьет предателя, но и сам будет смертельно ранен. Воины перенесут его на остров Авалон, где, по легенде, он дремлет, чтобы проснуться в час великой нужды Британии. Так заканчивается легенда.

Ланселот с минуту сидел молча, затем взглянул на Хелен.

— Все это неправда. У Артура нет племянника. Никто не собирается похищать Гвиниверу. А я не собираюсь ее соблазнять. Твоя легенда лжет.

— До сих пор она не лгала, — мягко возразила Хелен, представляя, как Ланселоту хочется сейчас придушить ее. Она прекрасно понимала его. Она ведь только что обвинила его в том, что он хочет соблазнить жену своего друга.

— До сих пор ты говорила правду, которую все знают, — твердо проговорил Ланселот, не желая верить ей.

Но Хелен не отступала. Ей нужно, чтобы он поверил ей. Нужно, чтобы он не совершил роковой ошибки. То, что будущее Британии и всего мира может измениться после этого, ее в данный момент не особо заботило.

— Но откуда тогда эта легенда о великой любви Ланселота и Гвиниверы? — снова возразила Хелен.

Ланселот резко вскочил, в его потемневших от гнева глазах промелькнула боль, а затем ненависть.

— Никакой великой любви нет. И никогда не было, — хрипло прорычал он и стремительно вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Хелен с изумлением посмотрела ему вслед. Никогда не было великой любви? Что это значит?

Время до обеда Хелен пришлось провести в будуаре королевы. Комнаты здесь, как и на первом этаже, располагались анфиладой, одна за другой, и соединялись длинным коридором. Розовая комната переходила в зеленую, зеленая в красную, красная — в голубую, голубая в оранжевую. От вызывающе яркого смешения красок у Хелен закружилась голова. Она поразилась явному отсутствию вкуса у королевы, хотя о ее нарядах этого нельзя было сказать. Похоже, китч был в моде, поскольку придворные дамы и кавалеры, насколько она успела заметить за ужином, придерживались такой же кричаще безвкусной цветовой гаммы, как и интерьер будуара. Хелен оставалось лишь радоваться тому, что королева не успела преобразить нижние залы, напоминавшие древнеримские дворцы. Или это Артур, увидев, во что превратила королева свои покои, запретил ей заниматься убранством остальной части дворца?

Гвинивера встретила Хелен довольно прохладно, поинтересовалась лишь, умеет ли она вышивать, и, получив отрицательный ответ, пошла перешептываться и хихикать с особо разряженными, наверняка и особо приближенными дамами. Хелен было здесь не только неуютно, но и неинтересно. Гораздо любопытнее было бы сидеть за Круглым столом, обсуждая с мужчинами политические вопросы. Но ее туда не пустили, и сэр Гавейн, который вышел к ней оттуда, любезно напомнил ей, что приглашение исходило от самой королевы и что после утреннего разговора неплохо было бы загладить свою вину приятной беседой. Попытки Хелен объяснить, что королева сама начала, были прерваны Ланселотом, который велел ей не вмешиваться в мужские дела. Обиженная Хелен надула губы и отправилась вслед за слугой в покои королевы. Лишь после обеда ей удалось отвязаться от скучных дам и ядовитой Гвиниверы.

Собираясь идти на ужин, Хелен в бешенстве перебирала платья. Ни одно из них, взятое Селиной из замка Ланселота, не подходило для подобного случая. Она уже два раза накричала на Селину и сейчас заводилась снова.

— Почему ты не взяла то прелестное розовое платье, что я надевала в замке сэра Ланселота? — кричала она на бедную служанку, почти забившуюся в угол.

— Я забыла, госпожа, — лепетала та, снова зарываясь в сундук и понимая, что все платья, что она переделывала из платьев матери Ланселота для леди Хелен, она уже показывала.

— Забыла! Ты голову свою забыла, а не платье, — проворчала Хелен, вспоминая, какой наряд вчера был на королеве. Единственное достойное платье, которое могло соперничать с нарядом Гвиниверы, было красное, но его Хелен уже надевала.

В отчаянии она плюхнулась на кровать, заваленную синими, зелеными и кремовыми платьями.

— Неужели ты не видишь, что кремовый — не мой цвет? — снова начала она, схватив платье и кидая его в сундук через голову служанки. — Я не выйду отсюда, пока у меня не будет достойного наряда. Так и передай сэру Ланселоту, если он вздумает послать за мной слугу.

— Но, госпожа, синее, например, очень идет вам, — снова попыталась возразить Селина, но Хелен даже не двинулась.

— Оно меня полнит. Ты плохо ушила его. А сиреневое я надевала сегодня днем. Почему ты взяла так мало платьев? Ведь сэр Ланселот разрешил мне пользоваться ими всеми. Я помню, там было еще несколько. И кстати, где мое прекрасное платье, которое ты взяла на починку?

Селина обрадованно кинулась к другому сундуку. Слава богу, она догадалась взять его!

Увидев свое платье, то, которое она нашла на чердаке Сент-Невилла, перед тем как попасть сюда, Хелен чуть не прослезилась. Ведь это единственная вещь, что связывает с ее настоящим временем. К тому же бархат еще не появился, и у королевы нет ничего похожего. Хелен поспешно оделась и села на стул, чтобы Селина могла сделать ей достойную прическу.

— И побольше лент, Селина, я хочу выглядеть как можно лучше.

— Лучше королевы все равно не удастся, — вдруг вырвалось у служанки, и она испуганно отпрянула, закрыв рукой рот.

Хелен в изумлении привстала.

— Что? — прошептала она. — Что ты сказала?

• Предыдущая
• 35/79
• Следующая