Боевой вестник - Цормудян Сурен Сейранович "panzer5" - Страница 7

Вэйлорду было тридцать шесть лет. Его черные короткие волосы и такую же бороду уже тронула седина, усы были не так пышны, как у короля, – Нэйрос подстригал их, чтоб не мешали при еде. Облачен десница короля был, как всегда, в легкие черные доспехи со стальными наплечниками, украшенными чеканкой в виде оскаленных волчьих пастей. Он единственный в замке не носил геральдический символ в виде коронованных пегасов, предпочитая им знак тех мест, откуда был родом. Черная кожаная кираса с левой стороны груди была украшена белым отпечатком волчьей лапы. Длинный двуручный меч ему, при его среднем росте, приходилось носить за спиной, а на поясе его висел булатный клинок. Пара метательных ножей покоилась в крепких наручах, укрывающих руки от запястий до локтя. Его называли старым волком, ибо он был родом из простолюдинов с Волчьего мыса. Свой титул он получил по милости короля Хлодвига, и его прозвали возведенным. Многие знатные особы, даже те, кто ниже его ростом, по этой причине смотрели на него свысока, как на бродягу и самозванца. Однако все помнили, что Вэйлорд был другом детства нынешнего короля и состоял с ним в более тесных отношениях, чем все высокородные лорды. Когда-то они плечом к плечу сражались на Мамонтовом острове, и Нэйрос не единожды спасал Хлодвигу жизнь, будучи готов отдать за него свою. Вместе они вытащили Гильома Блэйда из адского пламени в ловушке проклятых колдунов Мамонтова острова, едва не сгинув сами. Впервые они повстречались, когда Хлодвигу исполнилось десять лет, а Нэйросу только восемь, но он тем не менее казался старше принца и был даже выше ростом. Все, кто сражался с принцем на деревянных мечах, быстро сдавались и проигрывали, опасаясь гнева короля в случае победы. Юному Хлодвигу это быстро наскучило, и он приметил чумазого сына придворного кузнеца, служившего отцу заодно и подмастерьем. Король Дэсмонд Эверрет велел мальчугану биться с принцем на малом ристалище деревянными мечами. Но маленький Нэй, в чьих жилах текла кровь волчьего народа, даже в помыслах не мог уступить нарочно и одержал решительную победу. Разгневанный Дэсмонд кинулся на сына кузнеца, обнажив меч, и Нэй преклонил колено:

– Вы вправе убить меня, ваше величество. Но казнь ребенка-бедняка вам славы не прибавит. Пусть это будет честный бой. Дайте мне настоящий меч и зарубите меня в поединке. – Он поднял свои волчьи глаза на короля и добавил: – Если одолеете.

Он и сейчас помнил изумленный взгляд покойного ныне Дэсмонда, застывшего от слов нахального мальчишки. Затем король вдруг расхохотался, взлохматил могучей ладонью волосы мальчугана и отвесил заодно подзатыльник.

– Отныне, маленький засранец, только с тобой мой младший сын будет учиться бою! И когда научится, я вложу в ваши руки настоящее оружие, и вот тогда мой сын и заколет тебя!

Но Хлодвиг не сделал ничего подобного. Вэйлорд стал для него ближе родного брата. Вместе они впервые напились вдрызг, впервые добрались до женских прелестей, спьяну нагрянув в бордель и устроив дебош. У короля довольно часто находились причины гневаться на простолюдина, с которым его младший сын стал неразлучен. Но и Хлодвиг, и его мать-королева всегда заступались за сына кузнеца. А потом Дэсмонда сковала болезнь. И начались две войны. Одну король благословил сам, когда Кабрийский орден провозгласил злополучный и бесславный поход на восток, в скифарийские земли. Пользуясь тем, что огромная армия покинула королевство, Мамонтов остров, подначиваемый, возможно, Странствующим королевством, пошел войной на северные берега Гринвельда. Тогда угасающий Дэсмонд решил, что нельзя отрывать Нэйроса от Хлодвига. Нэй хороший воин, и лучше пусть он будет живым рядом с принцем во время войны, чем мертвым и бесполезным. Боги прибрали короля и старшего принца Горана в один день: Горан пал в бою на рассвете, Дэсмонд умер ближе к закату, еще не получив эту весть, но почуяв утрату сердцем. И совсем неожиданно для себя Хлодвиг Эверрет стал властителем величайшего из королевств. Тогда ему было двадцать лет. После войны он вернулся домой обладателем этого титула, а супруга встречала мужа с огромным животом, готовая вот-вот подарить миру наследника. Нэйроса Вэйлорда ожидала торжественная церемония посвящения в рыцари и лорды. Вслед за тем король без колебаний провозгласил новоявленного сира своей десницей. Конечно, все это не могло не породить в королевстве массу недоброжелателей, число коих не уменьшилось и по сей день.

До слуха Нэйроса долетел звук легких шагов – будто некто едва касался ногами ступеней.

– Нэй! – послышался радостный возглас юной девы.

Вэйлорд повернул голову влево. Словно порхая, придерживая длинную юбку, по ступенькам торопливо спускалась принцесса Элисса. Ее лицо было озарено улыбкой, но прелестные зеленые глаза источали тоску и покраснели от сдерживаемых слез. Она знала, что застанет его здесь – как всегда, когда в тронном зале принимали очередного жениха. В это время Нэйросу полагалось находиться вблизи короля, но когда-то он попросил избавить его от необходимости присутствовать при подобных церемониях. Хлодвиг не возражал. Сейчас, после далеко не самого приятного разговора с королевой, Элиссе было радостно видеть угрюмого старого волка – единственного, кто стоически терпел ее шутки и никогда не жаловался. Возможно, она любила шутить над ним именно потому, что он не жаловался. А может, и потому, что хотела своими шутками наконец разбить его каменную невозмутимость и вызвать либо смех, либо гнев. Ну хоть что-то!

Ураганом слетев по ступенькам, принцесса описала возле Нэйроса несколько кругов – примерно так, как недавно с лордом Хайдамаром. Но была существенная разница: там она заставляла Родмара вертеться и доводила до исступления, не удостаивая взгляда и улыбки, но здесь Элисса вихрем кружила возле Нэя, водя ладонями по его доспехам и звонко смеясь.

Вэйлорд тоже вел себя не как Хайдамар. Он не крутился на месте, а просто немного поворачивал голову, провожал принцессу взглядом и ожидал, когда она снова появится в поле его зрения.

– Старый волк ждет ночи у окна, дабы повыть на полную луну? – со смехом воскликнула она.

Он не отвечал, только слегка улыбнулся уголками рта, прячущимися в черных усах, и продолжал неподвижно стоять, чтобы не лишить кружащую девушку точки опоры.

– О чем ваши лунные песни, волк? Не расскажешь? Ну и ладно! – продолжала веселиться она. – Не смотри в мои очи, Нэй! Они раздражены от ярких бликов Слезной бухты! Я знаю, что ты лишишь головы любого, кто обидит пташку, правда?

– Истинно так, моя принцесса, – тихо проговорил Вэйлорд.

– Так вот, меня никто не обидел! Это все солнце в волнах! – хохотала она. – А я снова отказала!

– Я уважаю ваше решение, моя принцесса. – Нэйрос невозмутимо кивнул.

– Хотя бы ты уважаешь его, Нэй! – С этими словами Элисса бегом бросилась вниз по ступеням и крикнула, не оборачиваясь: – Подари миру улыбку, милый волк!

Проводив ее взглядом, Нэйрос покачал головой.

– Когда-нибудь ты все же выйдешь замуж и упорхнешь из отчего дома, пташка, – вздохнул он, когда девушка скрылась за поворотом коридора. – И тогда в этом замке можно будет спокойно умереть от тоски.

Повернувшись снова к Слезной бухте, он устремил взор на горизонт. В воздухе еще ощущался нежный аромат. Вдруг Нэйрос опустил голову и заметил, что Элисса оставила не только запах розовых лепестков, но и кое-что еще. Из верхней левой застежки его кирасы торчал удивительный белый цветок с желтой сердцевиной. Кабрийский эдельвейс. Нэйрос осторожно извлек цветок и поднес к лицу, вдыхая аромат.

Вверху на ступенях снова послышались шаги – на сей раз тяжелая поступь закованного в железо рыцаря. Лорд Родмар Хайдамар спускался из тронного зала. Был он темнее тучи, длинные волосы наполовину скрывали лицо. Поначалу он лишь бросил мимолетный взгляд на стоящего внизу черного лорда, однако заметил в его руках цветок, замедлил шаги и остановился, нависая над Вэйлордом, – помимо преимущества в росте, он еще стоял выше на несколько ступеней.