Компьютер любви - Кедров Константин Александрович "brenko" - Страница 16

Борисоглебских.

Борисоглебский монастырь

прервав властительные связи

еще вершит в ночи кромешной

борисоглебскую любовь

Оставь меня

я кроток весь

нет мне прощенья в настоящем

и в будущем за то

что день вчерашний

я превратил в обугленную кровь

В Борисоглебском монастыре

в Борисоглебском монастыре

где сон монахинь укромен и тих

тих и укромен

где громадные пространства

ящиков простреленной пустоты

еще теплится прошлое

лебединое либидо золотого попугая в иконостасе

спеленатое златом-серебром

Так не возвращайся туда

в прохладные полунаклоненные

колокольные звоны

вонзившие в лопухи окровавленные кресты

из зорь и светлого стекла.

Это лес прощальный прощальный

где не надо любви окрест

этот гром громадный огромный

этот громкий гремящий

умопомрачительный гром

говорящий любви о том

что времени нет

нет времени

все бессмертно

в заоблачном погребении

1979

-Лонолет-НЛО-

Тысячелазутчик из мизерере

навечно вычерчен я – непроходимец болот

теряющий Индию в облаках

во мне грядущее пламенеет как АЛКИНОЙ

но не в будущем я а во всем что не время

или в громаде этого света нахлынувшего из-под того

Не лгите ангелам они откровенны и окровавленны

в них любви больше чем невесомости

а ведь невесомость уже летит

парно вышагивая играя прах-парами

они летят как снега улановых

и обладают верхом надежды на навсегда

в них две луны одна радуга четыре зарплаты

и перелет- перелет- перелет

пока не перелетел небо

О левкои как они легки и прохладнонеги

они разрастаются до полного обилия сил в ливонцах

и уменьшались до поля зрения

потому что ливнем капустным копны-гряды

обрушились на Иоанна с лопатой

Эта лопата была пилой и автопилотом

срезающей электропилатопилой голову иоанна

Затем нарисовав даль

он превратил горностай в резеду

наметил несколько чресл и лон

и лениво погрузился в дальнее лоно

оно

летело

1983

---------------------------------------------------------------------

ЗАИНЬКА И НАСТАСЬЯ

-Заинька и Настасья-

(поэма)

Растерянно стрела летела

не задевая тела

летела вдаль стрела ночная

дробя осколки дня.

Я ни о чем не думал дольше

чем веер четырех сторон

растягивалось вдаль пространство

там я летел

Кому принадлежит сей остров

сия страна

Корабль распахнутый как поле

из ничего

он втиснут в кромку голубую

из этих фей

навеянных прохладой горькой

лугов стогов

Дарован бабочке небесной

древесный плот

она распахивает двери своих двух крыл

и вовлекая все пространство в свои слои

плывет та теневая фея из сдобных сот

Как голубь начинал ворклив

дробить свой звон

на самом дне всего пространства

мой сонный сын

Негеют голуби из грома

древес

нас обнимают тамариски и ломота

холодного движенья

подрагивания листа

на грани вод

Тот праздник сановных взоров

где я из огня воды

из космоса шлют тарелочки

в заоблачные сады

Там синеворот

ворота открыл

а вот заарканив плоть

выныривает из гласных нот

всемирный зеленый конь

Не опрометчивым будь ты как

Не затемняйся где

Видимо око

и зарев верх

в неотраженной воде

Ты из волны добывай волну

а из струны струну

Слишком родной тебе этот дом

и громогласный сад

трижды вычеркнутый из книг

но напечатанный по слогам

в поминальник

или в букварь.

В конечном итоге ты только шрифт

рассыпанный по лугам

все состоит из себя во всем

будет луг твой

как голубок

Улетая за облака

где нет твоих глаз

не надейся что улетишь

В каждом облаке расширен зрачок

достигающий двух криниц