Фельдмаршал Паулюс: от Гитлера к Сталину - Марковчин Владимир - Страница 66

• Предыдущая
• 66/72
• Следующая

Он сам лично был не в состоянии найти выход — ультимативный шаг к главнокомандующему армией. По моему мнению, его вина является меньшей, чем других виновников.

Временно исполнявший обязанности квартирмейстера 6-й армии, подполковник фон Куновский, по моему мнению, в своих показаниях не является человеком, заслуживающим внимания, как подполковник Керперт. Его основная задача во время сталинградского «котла» была распределить правильно доставленное на самолете снаряжение и продукты питания по войскам и службам. 205-й пересыльный лагерь перед окружением обслуживался другим офицером штаба квартирмейстера армии, который теперь находится вне «котла». 205-й пересыльный лагерь непосредственно подчинялся командованию армии. За снабжение всех служб армии и за снабжение военнопленных был ответственен временно исполняющий обязанности квартирмейстера — полковник фон Куновский, утверждавший мне, что он ничего не знал о голодном состоянии в лагере, также ему было не ясно, что военнопленные больше страдали от голода, чем все остальные в окружении. Также мало он знал, что военнопленные пересыльного лагеря № 205 в течение всего окружения от армии не получали никакого снабжения. Как это могло случиться, он не мог объяснить, он хотел сказать, что все это было преднамеренным приказом армии.

Эти утверждения заслуживают доверия лишь только потому, что подполковник фон Куновский тут же после пленения, в своем обращении, которое было опубликовано в «Правде», изобразил, негодуя, обстоятельства дел в Алексеевке и требовал строжайшего наказания виновников. Это было невероятным, что он сделал, когда от него самого зависит установление ясности. Это значит, что он сам был главным преступником, то за наказание кого же он призывал? С другой стороны, без сомнения, становится ясным, что главное армейское управление и особенно его квартирмейстер — подполковник фон Куновский — знал о существовании 205-го лагеря военнопленных. Основания:

1. Тут же после окружения главное управление 6-й армии приказало всех военнопленных сдать в лагерь.

2. Комендант лагеря, подполковник Керперт, главному командованию возразил против этого приказа, но армия настояла на приказе, пообещав предоставить помощь.

3. Комендант постоянно и настойчиво по телефону, письменно и через подчиненного офицера указывал на возрастающую нужду военнопленных.

4. Личный состав лагеря военнопленных сам получал очень ничтожные порции продуктов питания. Так как разделение их строго контролировалось, квартирмейстер должен был задаться вопросом: как так в лагере воен нопленных ни один военнопленный не получит снабжения.

5. В конце декабря — начале января 1942/43 г. предоставлено было 500 военнопленных со стороны главного управления армии в лагерь Алексеевка.

6. Около 10 января 1943 г. я находился у квартирмейстера штаба главного управления 6-й армии подполковника Куновского. Подполковник Куновский дал мне перевести одну бумажку, которая была написана на русском языке. Это было заявление — просьба от русских военнопленных, которые просили кушать, они страдали от голода. Я перевел бумажку и в резком тоне требовал помощи: «Военнопленных не можем мы вмешивать в нашу катастрофу». Если я тогда ничего не знал, что происходило в лагере военнопленных, а именно в лагере Алексеевка, то об этом должно было знать командование 6-армии. Возможно, было то, что письменные рапорта и заявления о помощи от коменданта лагеря не попали в руки отдела квартирмейстера командования 6-й армии. Они, по всей вероятности, все время адресовались «группе 2» штаба квартирмейстера командования 6-й армии, которая до окружения занималась обработкой дел пересыльного лагеря № 205. Эта группа в «котел» не попала, поэтому возможно, что адресованные рапорта из окружения были вывезены и не попали в руки подполковника фон Куновского, но комендант сообщал сам лично и через офицеров, и эти сообщения должно было получить командование 6-й армии. Несмотря на то что армия ничего не предприняла по снабжению военнопленных, остается, по меньшей мере, преступление в виде отказа, за которое несет основную часть вины фон Куновский.

11 или 12 января подполковник фон Куновский доложил начальнику штаба, генерал-лейтенанту Шмидту, о голоде в лагере военнопленных № 205. Последний решил, что так как снабжение «котла» воздушным путем стало уже безнадежным, то военнопленные должны быть переведены в район, который в ближайшие дни будет сдан русским (поблизости от Дубининского аэродрома). Так как это мероприятие доказывало русскому командованию предстоящее крушение 6-й армии, а также действовало тревожно на немецкие войска, в приказе, который диктовал генерал Шмидт подполковнику Куновскому, было сказано, что военнопленные будут переведены на Дубнинский аэродром, так как они должны быть выведены из «котла». Этот изданный 12 января приказ, повлекший за собой передачу военнопленных Красной армии, был направлен корпусам и дивизиям, но не пересыльному лагерю №205. Основания для этого были неясными, но все равно приказание не могло быть выполнено: во-первых, большая часть военнопленных не была в состоянии проделать этот марш (очень многие там уже умерли), во-вторых, 12 января началось русское наступление, которое все перевернуло и окончательно уничтожило «котел».

Одинаковую ответственность за смерть свыше 2000 военнопленных несут подполковник фон Куновский, командующий армией генерал лейтенант Шмидт, как и главнокомандующий генерал-фельдмаршал Паулюс. Они формально и фактически ответственны за все, что происходило в пределах армии. Появившееся позднее утверждение генерал-лейтенанта Шмидта о том, что он ничего не знал о наличии лагеря, не убедительно: двукратный подвоз военнопленных в лагерь № 205 есть чисто тактическое мероприятие, оно могло быть подписано только командованием. Следовательно, он должен знать о лагере и наблюдать за снабжением военнопленных. Что генерал-фельдмаршал Паулюс, как он меня часто уверял, ничего не знал о лагере в Алексеевке — это правдоподобно, в «котле» так много было сконцентрировано в полном беспорядке собственных и посторонних войсковых частей, что это не могло быть неожиданным, но это ни в чем не изменяет его принципиальной ответственности. Что оба — Шмидт и Паулюс — несут за это ответственность, что слишком молодой и совершенно не доросший до своих задач офицер Куновский был поставлен руководить снабжением окруженной сталинградской группировки, вследствие этого не справлялся с работой — я уже упоминал.

Я выражаюсь кратко: по-моему впечатлению, речь идет не о намеренном преступлении в Алексеевке, а о преступном бездействии. Часть вины за это падает, если анализировать точно, 15% — на коменданта лагеря, подполковника Керперта, по 30% — на исполнявшего должность армейского квартирмейстера фон Куновского и командующего армией генерал-лейтенанта Шмидта, 25% — на главнокомандующего армией генерал-фельдмаршала Паулюса.

В заключение я еще раз должен указать на то, что, согласно приказу, мной описаны мои впечатления об Алексеевке постольку, поскольку это все мне известно по моим знаниям и совести, но я все же не очевидец и образ «котла» дал, основываясь на разговорах, имевших место с участниками 2,5 года тому назад.

Фон Пецольд,

подполковник Генерального штаба

17 января 1951 года.

По поводу газетных сообщений о ремилитаризации Западной Германии.

О генерале от инфантерии бывшей германской армии Хойзингере.

1. Предварительные замечания.

а) До осени 1940 года я следил за продвижением генерала Хойзингера на расстоянии, а с осени 1940 года по январь 1942 года я работал вместе с ним в Генеральном штабе армии (ОКХ).

б) В настоящее время Хойзингеру должно быть около 55 лет.

в) Для того чтобы были понятны употребляемые в последующем изложении названия «Войсковое управление» и «Подготовка помощников командиров», я коротко поясняю:

По Версальскому договору, Германии было запрещено иметь Генеральный штаб и военную академию.

• Предыдущая
• 66/72
• Следующая