Упрямица - Марш Эллен Таннер - Страница 43
- Предыдущая
- 43/105
- Следующая
– Тебя расстраивает капитан, – продолжал Дмитрий, когда Рэйвен, промолчав в ответ, отвернулась.
Бриз с реки ласково теребил блестящую черную прядь на ее виске. Она встряхнула головой, сжав губы. Не стоит, чтобы он сейчас заглядывал в ее лицо, ведь он без труда прочтет все в ее предательских глазах.
– Не надо так сердиться на него, – взмолился Дмитрий, от всего сердца желавший примирить и подружить двух людей, ближе которых у него никого не было. В начале путешествия у него возникла было надежда, что Рэйвен Бэрренкорт смягчится по отношению к капитану, но в последнее время вообще все пошло наперекосяк. Уже неделю капитан вел себя совершенно непонятно, словно абсолютно незнакомый человек, чьих помыслов и поступков Дмитрий не понимал. Шарль частенько бродил как лунатик по палубе. А Рэйвен, тихая и бледная, скрывалась чаще всего в каюте, избегая и капитана, и самого Дмитрия как чумы.
– В конце концов все мы родственные души: вы, я и капитан, – добавил Дмитрий с сияющей улыбкой.
– Вот как? Почему? – усмехнулась Рэйвен.
– Ну-у, вы боретесь за свой Нортхэд, я потерял свое Киброво, а капитан больше не хозяин в своем Монтеро.
Золотые глаза Рэйвен заморгали от изумления.
– А что такое Монтеро, Дмитрий? Ради всех святых, не мучьте меня! Это какое-то поместье?
– Святые небеса! Еще какое! – с удовольствием объяснил русский, стараясь донести до нее свою мысль. – Когда-то он был очень богатым и всеми уважаемым человеком, графом де Монтерреем, но чем он может похвастаться теперь? Ф-ф-фи!
– О-он г-г-граф? – изумленно прошептала Рэйвен.
– Уже нет, потому что передал все права на графство своему женоподобному кузену Фредерику де Сен-Жермену, – ответил Сергеев, сумев своим басом передать писклявость тощего, бледнолицего молодого щеголя, человечка, которого он запрезирал раз и навсегда во время одного из их визитов в Париж. А Шарль… Шарль тогда, конечно, взял блестящий город штурмом! Он завоевал без труда женских сердец больше, чем это удалось бы Дмитрию, даже если бы он одаривал всех своих поклонниц пригоршнями драгоценностей и очаровывал небылицами об опасных приключениях в открытом море.
– Он отдал? Отдал свое графство? – слабо повторила Рэйвен, и впервые Дмитрий мог бы поклясться, что ошеломил юную красавицу.
Опершись локтями на борт, он задумчиво посмотрел на нее.
– Капитан ничего не говорил вам об этом?
– Мы… мы редко беседуем, – выдавила из себя Рэйвен.
– Его мать была англичанкой, – сообщил Дмитрий, рискуя навлечь на себя гнев капитана за то, что обсуждает прошлое Шарля без его согласия. – Дочь британского посланника при Людовике XVIII. Я как-то видел её портрет. Такой нежный ангел! Так что я не удивился, что у нее было хрупкое здоровье и она прожила совсем недолго. Перед смертью она просила, чтобы ее маленького Шарля послали учиться в Англию. И его отвезли в Сассекс в дом его тетки.
– Совсем одного?
– Шарль почти ничего не рассказывает об этом. Кажется, его тетка была уже довольно пожилой, когда он приехал к ней. Насколько мне помнится, она была старой девой. Не очень-то радостный семейный очаг для оставшегося без матери ребенка, а?
Рэйвен покачала головой, сердце ее наполнилось жалостью и сочувствием к одинокому маленькому мальчику, каким был когда-то Шарль Сен-Жермен. Как она понимала его одиночество! Какой страх он должен был пережить, оказавшись один в совершенно чужой стране! Без матери! Хотя она смутно помнила свою собственную мать, Рэйвен могла припомнить тысячи случаев, когда ей так не хватало ее мягкой, любящей поддержки!
Отец горячо любил свою маленькую дочурку и не скрывал этого, но разве можно было поделиться с ним чисто девичьими, а позднее женскими секретами, особенно переменами, связанными с ее телом. Рэйвен до сих пор не могла до конца дать определение ощущаемой в себе пустоте. Теперь, когда в ней были разбужены и кипели страсти, она и вовсе запуталась, но понимала, что мать смогла бы объяснить ей все, что происходит с ней.
Да, она как никто понимала, что пришлось испытать Шарлю, и сердце ее разрывалось от любви к нему и желания рассказать ему об этом!
– А что же случилось с его отцом? – спросила она, стараясь не выдать бурлящих в ней чувств.
– Отец умер, когда Шарль еще ходил в школу. Но когда он стал достаточно взрослым, чтобы возвратиться во Францию, в замок де Монтеро, он уже успел выбрать море, малышка. Вот он и передал все права этому чахоточному Фредерику, а сам уплыл на своем корабле.
– И он отказался от родового замка? – переспросила Рэйвен, ничего не понимая. – Вот так просто? Чтобы стать моряком?
В глазах Дмитрия запрыгали смешливые чертики – ага, девчушке все это явно не безразлично? – но он понял, что немало и шокировал ее.
– Не судите его слишком строго, – начал он, но Рэйвен перебила его. Голос ее был холоден, а глаза с ненавистью уставились на Шарля Сен-Жермена.
– Я вообще не собираюсь судить его поступки! Не стоит и секунды терять в размышлениях о человеке, отбросившем свое прошлое, как старую тряпку! Презреть свое право по рождению… и все ради чего? Ради бродяжничества по морям и океанам? Ради того, чтобы было удобно менять женщин, как перчатки, в каждом порту по несколько штук, да при случае украсть приглянувшийся алмаз и тут же удрать?!
Ее золотые глаза повернулись теперь к Дмитрию, и он даже отшатнулся от осуждения, вспыхнувшего в топазовых глазах.
– Что нормальный человек может подумать о подобном мужчине? Одно: он – ничтожество! Полное ничтожество!
Она развернулась и побежала к трапу, оставив Дмитрия с открытым от изумления ртом. Женщины! Никогда ему не понять этих взрывных перепадов, проживи он даже тысячу лет! Конечно, он понимал, каково девчушке-сироте услышать, что право, за которое она сражалась изо всех своих сил, Шарль отдал добровольно! О, многострадальный Иисус, как все-таки жесток и несправедлив этот мир! И все же следует делать то, что считаешь нужным. Он рассмеялся над своим философским настроением, решив, что, как только «Кохинор» окажется в его руках, он, если понадобится, выкупит Нортхэд у жирного сквайра, чтобы, преклонив колено, передать его прекрасной юной женщине, которую он обожает как несомненную покорительницу его сердца.
Шарль, наблюдавший сузившимися глазами за оживленной беседой между Рэйвен и Дмитрием с капитанского мостика, захлопнул потрепанный гроссбух, дав понять Джейсону Квинтреллу, что тот может идти. Молодой офицер облегченно вздохнул, развернулся и поспешил ретироваться. Он был рад оказаться подальше от капитана, чей гнев сегодня был даже физически ощутим, словно в воздухе вокруг него посверкивали электрические разряды. Уф-ф!
Оставшись один, Шарль обхватил огромными руками штурвал и широко расставил ноги. Ветер играл его длинными каштановыми прядями. Изумрудные глаза внимательно осмотрели корабль, но не заметили никакой небрежности. Паруса были в том положении, как им и положено, и «Звезда Востока» шла по мелководью с наилучшей скоростью. Конечно, он бы предпочел оказаться сейчас в открытом море, но терпение – одна из добродетелей моряка, так что он не стал терять времени на бесплодные мечтания. Он знал, что быстроходный клипер еще не скоро окажется на океанских просторах.
Глаза Шарля машинально продолжали поглядывать туда, где только что стояла Рэйвен, но хрупкая, грациозная фигурка девушки, украсившей борт его корабля своим присутствием и волшебным смехом, исчезла – видимо, ушла к себе в каюту. Огромные руки Шарля судорожно стиснули штурвал. Господи, что за наваждение! Почему, ради всего святого, он все еще жаждет эту женщину? Ведь она уже побывала в его постели! Уж не потому ли, что, лаская и целуя это нежное тело, он и сам испытал нечто никогда раньше не изведанное? К дьяволу все, но он не может отрицать, что, несмотря на ложь и обман, он снова хочет ее! Несмотря на крошечные капельки крови, которые он нашел на мягкой простыне после ее ухода, он все еще не верил ей, хотя это и разбередило ему душу больше, чем он ожидал, поскольку было очевидным доказательством её невинности. В голове никак не укладывалось, что она была девушкой, когда отдалась ему! Он и до этого имел дело с девственницами, и ему смертельно надоели их робость, скованность и полная пассивность. А уж этого про нее никак не скажешь! Все же легче поверить, что у Рэйвен как раз были месячные, и эта лгунья тут же сумела воспользоваться менструацией, чтобы посеять семена сомнения: вдруг да удастся обмануть его и заставить поверить, что он был ее «первым и единственным» мужчиной!
- Предыдущая
- 43/105
- Следующая
