Эволюция личности - Чиксентмихайи Михайи - Страница 45

Однако прежде чем принять решение, стоит задаться вопросом: какой из двух журналов подарит мне более сложный опыт? Иными словами, из какого журнала я узнаю нечто новое (дифференциация), обогатив свой жизненный опыт (интеграция). Журнал светской хроники поведает вам пикантные истории из жизни рок-звезд и звездочек, и, ознакомившись с их романтическими историями, вы сможете лучше разобраться в собственных эмоциях, но с другой стороны, это всего лишь бессмысленные перепевы одних и тех же сюжетов мыльных опер, из которых вы вряд ли узнаете нечто существенное. Журнал, посвященный природе, может рассказать вам о некоторых достойных запоминания особенностях пауков и китов. Возможно, вы также можете испытать более глубокое ощущение понимания полученной информации. Итак, какой журнал скорее подарит вам более сложный опыт? Большинство ответят, что выбрали бы второй журнал, но окончательный ответ на этот вопрос не может быть теоретическим — все зависит от сиюминутных потребностей, долгосрочных целей и интересов человека, стоящего перед выбором. Важно, однако, выработать привычку при любом повседневном выборе оценивать альтернативы — какая из них способна сделать вашу жизнь более гармоничной.

Не тренируясь на таких незначительных вещах, мы едва ли научимся последовательно направлять критическую для нас эволюцию мемов. Зачастую мы принимаем даже существенные решения — например, выбираем спутника жизни или работу, — бездумно следуя предписаниям генов или общественным условностям. Иногда такое решение может оказаться оптимальным, но чаще оно бывает не лишено недостатков. Делая выбор под нажимом внешних сил, мы в лучшем случае воздействуем на эволюцию случайным образом. Когда реальность скрыта за покровами майи, наши действия способствуют скорее энтропии, чем достижению гармонии.

Итак, третий шаг, помогающий нам направлять эволюцию мемов, требует оценивать сложность альтернатив. Читая более сложные журналы, ведя более сложные разговоры, голосуя за кандидатов с более сложными программами, приобретая более сложные трудовые навыки, предпочитая более сложные вцды отдыха, придерживаясь более сложных религиозных верований, человечество создаст для себя более сложное и гармоничное будущее, где энтропия будет сведена к минимуму.

Необходимо помнить, что всякий раз, когда мы направляем внимание на идею, текст, спектакль, покупаем товар или совершаем поступок исходя из некоего убеждения, мы изменяем, пусть и совсем незначительно, структуру будущего. Каждую минуту, делая тот или иной выбор, мы создаем мир, в котором будут жить наши дети и внуки. Будущее формируют не только наши законы, войны, великие изобретения и произведения искусства, но и незначительные привычки мышления и поведения: то, как мы говорим со своими детьми, как проводим свободное время, как относимся к ограниченным ресурсам — экономим их или наращиваем потребление. В долгосрочной перспективе эти несущественные выборы, эти тривиальные решения играют не меньшую роль, чем наполеоновские войны.

Но стоит ли заботиться о гармонии отдаленного будущего, если и так есть куда направить свою психическую энергию? Очень заманчиво сосредоточиться на себе любимом, а будущему предоставить самому позаботиться о себе. В конце концов, наша генетическая программа, сформировавшаяся еще до того, как наши предки обрели сознание, велит нам направлять усилия на воспроизводство собственных генов. Это довольно важная задача, и для многих она станет приемлемой целью жизни. Но много будет и тех, кто не удовлетворится одним лишь выживанием и размножением. Как раз таких людей и привлекает возможность внести сознательный вклад в эволюцию.

Может показаться, что необходимость взвешивать предполагаемую сложность результатов выбора превратит нашу жизнь в скучную бухгалтерию. А как же естественность, удовольствие от исполнения сиюминутных прихотей, придающих жизни вкус? Для того чтобы научиться направлять эволюцию, вовсе не обязательно становиться унылыми счетоводами, скучными клерками, сверяющими каждый поступок с бесконечной бухгалтерской книгой. Скорее, все будет как раз наоборот. Правда, первые попытки рассчитать влияние каждой альтернативы на мировую гармонию могут действительно вызывать затруднения и тормозить дело. Но с опытом это умение поможет нам стать свободными. Оно позволит нам действовать более решительно, без сомнений и сожалений.

Мастера боевых искусств, исподволь практикуясь, настолько овладевают техникой, что могут действовать — как только в этом возникнет необходимость — не задумываясь, но при этом с величайшей точностью. Так и мы, привыкая выбирать сложность, приучаемся легко и без душевных мук преодолевать жизненный хаос. Есть старая итальянская поговорка, которая отлично подходит к задаче управления эволюцией, как, впрочем, и к любой другой трудной задаче: Impara Farte, е mettila da parte, что означает: «Научись делать это — и забудь, что ты об этом знаешь». Когда человек усвоит принципы осознанного выбора, ведущего к гармонии, так, что они станут его второй натурой, у него снова появится возможность действовать спонтанно, но уже значительно более обоснованно.

А древние конфуцианцы сформулировали мысль о том, что, прилежно дисциплинируя свой ум, мы постепенно обретаем полную свободу действий, так:

«Мудрец владеет своими желаниями, приручает свои порывы, и всем, что ему подчинено, он правит наилучшим образом. Поэтому человек жэнь следует Пути без намеренного усилия; мудрец следует Пути, ни к чему не стремясь»^{112}.

Но чтобы стать человеком жэн (человеком, воплотившим свою человечность) или мудрецом, нужно долго учиться и прийти к пониманию того, как выбирать самые гармоничные варианты, или, как говорят китайцы, «следовать Пути». Лишь приучив свой ум видеть сложность, мудрецы перестали заранее обдумывать свои действия, поскольку их естественное поведение было этично и уместно в любых обстоятельствах.

Видимо, конфуцианские мудрецы были не так уж мудры, как хотели казаться, и со временем конфуцианство — как и большинство великих культурных течений Востока и Запада — утратило свой творческий потенциал, став полностью формальным. По воле диктаторов оно поддерживало их правление и эксплуатировало бедных. Неудивительно, что и коммунисты, и феминистки ненавидят Конфуция и принижают ту роль, которую он сыграл в истории Китая. Тем не менее древние конфуцианцы осознали одну очень важную составляющую человеческого благополучия: лучше всего посвятить жизнь развитию способности контролировать сознание, а для этого нужно развивать определенные навыки, приучаясь к дисциплине. Вначале она кажется бессмысленным ритуалом, но в конце концов дает нам свободу, позволяющую пребывать в гармонии с космическим порядком. Разумеется, конфуцианство не единственное учение, пришедшее к такому выводу. Все основные мировые религии и целостные философии, несмотря на разительные внешние отличия, обусловленные различными историческими обстоятельствами, согласны в том, что человек, не умеющий контролировать свое сознание, не сможет жить в гармонии со Вселенной и всегда будет игрушкой общественных или биологических случайностей.

Не сделав свое сознание более сложным, мы не поймем, как направить в сторону большей сложности эволюцию. В сравнении с другими видами животных мы обладаем более разнообразными и взаимосвязанными психическими процессами. Память, способность к абстрактному мышлению, умение рассуждать, управлять вниманием — вот наиболее важные функции, отличающие человека от его братьев меньших — приматов. Именно эти функции позволили человечеству сформировать различные культурные системы — язык, религию, науку и всевозможные искусства, — и совершить эволюционный скачок, отделивший нас от других видов живых существ. И хотя каждый младенец наследует от своих родителей генетический потенциал памяти, абстрактного мышления и т. д., эти способности развиваются и реализуются лишь благодаря соответствующей деятельности, определяемой обществом, — структурированной, намеренной концентрации внимания, формирующей конкретные навыки. Сложные навыки возникают благодаря сложным видам деятельности.