Прелестная обманщица - Николс Мэри - Страница 29

• Предыдущая
• 29/38
• Следующая

всегда проходили гладко.

– У кареты жалкий вид, – как-то заявила Софи. – Ты должен купить новую. Я не желаю наносить

визиты в этой развалине.

Доминик волновался из-за корабля и груза. Он вложил в путешествие немало денег, и если

корабль не вернется, то расходы придется сильно сократить. Он пока не мог себе позволить покупку

новой кареты, как и требующую больших затрат переделку дома, задуманную Софи. Он страшился

сказать ей об этом, но знал, что придется это сделать, чтобы она не питала несбыточных надежд.

Когда он все же объяснил ей, в каком положении оказался, она ужасно разозлилась.

– Ах, Индия! – воскликнула она. – Мне надоело об этом слушать. Теперь, когда обжегся на своей

торговле, ты, возможно, наконец-то станешь вести себя, как подобает аристократу.

– Но, дорогая, ты, кажется, не понимаешь того, что, если груз пропадет, я понесу огромные

убытки. Придется платить за товар и семьям команды брига.

– Зачем тебе им платить? Люди знали, что это дело рискованное. А платить за неполученные

товары просто глупо.

– Я должен честно соблюдать обязательства, Софи. А это означает, что другие расходы могут

немного подождать.

– Это означает, что я должна буду жить в этом полуразвалившемся доме и обходиться без новой

кареты! Скоро ты предложишь мне жить в шалаше!

– Неужели ты будешь возражать? Ведь мы будем вместе.

– Не говори глупости. Ты – маркиз, а я – дочь виконта. О каком шалаше может идти речь?

Он вздохнул.

– Мне придется как-то выкручиваться.

– Тебе вообще не следовало заниматься тем, о чем ты понятия не имеешь. Папа предупреждал

тебя и оказался прав.

– Я многому научился за этот год.

– Жаль, что ты не уяснил главного: что корабли могут тонуть, – усмехнулась Софи.

– В этом деле рискуют все.

56

– Нет, не все, – огрызнулась девушка. – Джентльмены не занимаются торговлей! Да к тому же с

какой-то дикой страной.

– Почему ты так настроена против Индии? В конце концов, у тебя там родственники.

– Кто тебе это сказал?

– Мисс Вудхилл. Она была компаньонкой у мисс Эммы Монтфорест.

– Знаю. Мне об этом сказал Берти. А вот ты все от меня скрываешь, Доминик.

– Я полагал, что тебе про это известно.

– Разумеется. Эдуард Монтфорест – убийца. Его отправили в Индию, чтобы спасти честь семьи.

Папа слишком переживает из-за этой истории, потому никогда и не говорит об этом.

– Но кое-что тебе все-таки известно?

– Как-то – я была еще совсем маленькой – я спросила папу о дяде, и он мне рассказал, что его

брат поспорил с лордом Артуром Боремом и убил его. Папа приехал на место происшествия слишком

поздно. Дедушка с трудом уговорил родителей лорда Борема не выдвигать обвинение. Они согласились

при условии, что ноги Эдуарда не будет в Англии. – Софи презрительно рассмеялась. – Как видишь,

любая рекомендация от этого семейства совершенно ничего не стоит, как и любой человек, связанный с

ними, включая твою бесценную мисс Вудхилл.

– Ты несправедлива, Софи.

– Она явилась, чтобы поссорить нас. Ты вечно сердит и недоволен мною, и все из-за нее. Держу

пари, она заморочила тебе голову россказнями о том, как чудесно в Индии и какие там все богатые. Ты

ни за что бы не решился послать туда второе судно, если бы не она. Она виновата в том, что ты не

можешь купить новую карету.

Услыхав подобную нелепицу, Доминик расхохотался.

– Да ты ревнуешь!

– Я? Ревную к этой серой мышке? Вы льстите себе, сэр. Боюсь, что мне придется передумать и

не выходить за вас замуж, раз вы смеетесь надо мной.

– Поступай как знаешь, – сказал он. Ему вдруг стало безразлично, расторгнет она помолвку или

нет.

Софи с удивлением посмотрела на него.

– Тебе все равно?

– Если ты считаешь, что мы не подходим друг другу, то я тебя не держу.

Доминик подумал, что хорошо бы ей поймать его на слове. Но она поняла, что перегнула палку.

– Доминик! – Она схватила его за руку и заглянула в глаза. Слезы повисли у нее на ресницах. –

Зачем нам ссориться? Следует думать о свадьбе. Осталось всего несколько недель. Я вовсе не хотела

сказать, что помолвку надо расторгнуть.

– Тогда забудем об этом. – Он заставил себя улыбнуться и похлопать ее по руке.

Слезы у Софи тут же высохли.

– И ты купишь новую карету?

Он вздохнул.

– Софи, неужели ты ничего не поняла? Если «Нежная дева» утонула, то никакой новой кареты не

будет. И переделок в доме тоже.

– Ты в таком настроении, что с тобой сейчас лучше не говорить. Я ухожу.

Она убежала из комнаты. Доминик не последовал за ней, а вернулся к документам, которые

просматривал до ее прихода.

Люси и миссис Стэндон отправились в ландо наносить визиты, а Эмма пошла на конюшню,

собираясь покататься верхом на Брутусе. В стойле коня не оказалось, и она решила, что Мартин вывел

его прогуляться. Эмма присела на скамью и стала ждать возвращения конюха. В кармане у нее было

припасено яблоко для Брутуса.

Эмма любила бывать на конюшне и ухаживать за лошадьми. Здесь царил покой, а животные

платили за заботу о них безграничной привязанностью.

Эмма пробыла там всего несколько минут, когда услыхала топот копыт – кто-то галопом

проскакал во двор. Она подошла к двери конюшни и увидела Софи, которая спрыгнула со взмыленного

Брутуса и решительным шагом направилась в дом. Бока лошади были покрыты кровоточащими ранами,

словно ее нещадно хлестали. Эмма в ужасе вскрикнула и бросилась к Брутусу.

В этот момент в дверях конюшни появился Мартин.

– Ты только взгляни на него! – охала Эмма.

– Да как же она могла! – Мартин покачал головой.

57

– Ты видел, кто взял лошадь? – изумилась Эмма.

– Видел.

– Но зачем?..

Мартин, не ответив, взял Брутуса под уздцы и повел в конюшню.

Доминик сидел в библиотеке, когда туда ворвалась Софи.

– Я только что побывала на конюшне, – не поздоровавшись, заявила она. – Я хотела, чтобы мне

оседлали лошадь, но конюха там не оказалось.

– Я думал, что ты пообедаешь с нами, Софи. – Доминик был ошеломлен ее внезапным

появлением. Он как раз подсчитывал расходы, пытаясь выкроить деньги на новую карету.

– Я передумала. Ты такой злой!

– Я не злюсь, Софи. Просто мне было неприятно слышать, что я тебе не угодил. Если ты решила

вернуться к Косгроувам, я позабочусь о том, чтобы тебе оседлали лошадь, а Мартин сопроводит тебя,

так как у меня очень много дел.

– Я сама сумею разобраться со слугами! Ты только взгляни: твой жеребец, Брутус, стоит во

дворе весь взмыленный. Его просто загнали!

– Обычно на нем ездит Эмма, – спокойно заметил Доминик, – а она умеет обращаться с

лошадьми.

– Позволь в этом усомниться.

Доминик отложил перо и пошел на конюшню, где увидел Мартина, который смазывал раны

жеребцу, и Эмму, прильнувшую к шее животного. Слезы ручьями текли у нее по щекам.

– Что случилось? Кто это сделал?

Ответа не последовало.

– Я требую ответа, Мартин, – настаивал Доминик. – Лошади твоя забота, и если ты недоглядел...

– Милорд, это сделано нарочно, – ответил наконец Мартин.

– Но кем?

– Откуда мне знать, милорд.

– Неужели Эмма? – Доминик повернулся к ней.

Эмма не успела ничего ответить, как Мартин встал на ее защиту:

– Милорд, не надо обвинять мисс Вудхилл. Она сегодня не брала лошадь, да она никогда такое

не сделает!

– Тогда кто?

Мартин и Эмма молчали. Доминик посмотрел на Софи, и взгляд его упал на испачканный

кровью хлыст, который она по-прежнему держала в руках.

Доминика охватил ужас. Неужели Софи настолько жестока! Как могла она исхлестать лошадь,

прекрасное, послушное животное? Ее поведение было выше его понимания. Да еще и обвинила Эмму.

• Предыдущая
• 29/38
• Следующая