Последний день матриархата - Машков Владимир Георгиевич - Страница 23

• Предыдущая
• 23/43
• Следующая

– А маме сказать, что ты звонил?

– Ни в коему случае, – испугался папа. – Это наша с тобой тайна. Где твоя мужская солидарность? Будь здоров, я завтра позвоню.

– Буду, – я повесил трубку, но от телефона не отходил, будто ждал, что папа спохватится, позвонит и скажет самое важное.

– Слушай, – вдруг спросил Саня, – а сколько человек сразу может смотреть телевизор?

– Миллионов сто, наверное, – прикинул я. – А что?

– Ты по отцу соскучился? – задал в лоб вопрос Саня.

Я кивнул – чего спрашиваешь.

– Понимаешь, я хочу увидеть папу, – объяснил я, – но так, чтобы он меня не увидел.

– Это проще пареной репы, – хмыкнул Саня. – Включи телевизор.

– Но он выступает раз в неделю.

– Тогда пойдем на телевидение, – предложил Саня. – Завтра же. Телевидение – вот что нам нужно.

– А там он может меня увидеть, – напомнил я.

– Положись на меня, – сказал Саня.

Во дворе нас перехватила Глафира Алексеева. Я вспомнил о разбитом и до сих пор не вставленном стекле и хотел улизнуть. Но точно угадав мои мысли, бабушка опередила меня:

– Не беспокойся, стекло уже вставлено. Мальчики, почему вы не пришли сегодня на тренировку, и куда исчезла Наташа?

Первую часть вопроса мы дипломатично опустили, а на вторую ответили, что мама забрала Наташу из школы, а где она сейчас, мы не имеем представления.

– И вы так спокойно говорите, – взорвалась Глафира Алексеевна. – Исчезла девочка, ваша одноклассница, подруга. Да я бы на вашем месте все вверх дном перевернула.

– Вы хотите сказать, что ее похитили? – облизнул губы Саня.

– Родная мать похитила, – хмыкнул я.

– Ну, хорошо – увезла без ее согласия, – бабушка не сдавалась. – Мальчики, найдите ее. Я уверена, она вас ждет.

– А тренировки? – напомнил Саня.

– Я вас освобождаю, – вздохнула Глафира Алексеевна. – Все равно без Наташи команда не команда. Мы такие с ней планы строили.

Слова бабушки нас встревожили не на шутку. Мы снова поднялись к Наташиной квартире и звонили, и стучали, но никто не отзывался.

– Ну, бабуля подняла панику, – ухмыльнулся Саня, расставаясь со мной. – Значит, завтра же после уроков отправляемся на телевидение.

Уже вечером я понял, что тревога бабушки была не напрасной.

Вечером в нашу квартиру ворвался Наташин отец. Я открыл ему и, честно говоря, немного струхнул. Но сегодня отцу нужен был не я, поэтому он отодвинул меня со своего пути и ворвался в наш дом.

– Где ваш муж? – набросился он на маму.

Я думал, что сейчас она вышвырнет его за порог, выдворит за пределы нашей квартиры, но мама, как и утром, отвечая на мой вопрос, лишь растерянно пожала плечами.

– Суду все ясно, – Наташин отец бухнулся в кресло. – Обкрутил, обвел вокруг пальца. Артист, ничего не скажешь, артист.

– Что произошло? – спросила мама.

– От меня ушла жена и дочку с собой увела, – Наташин отец вынул из кармана листок бумаги. – И записку оставила: «…чтобы спасти от дурного влияния отца».

Наташин отец протянул моей маме записку, но мама читать ее не стала.

– Я очень сожалею, но при чем тут мой муж?

Вот оно что случилось. Так ему и надо, этому пещерному жителю с высшим образованием. А Наташина мама какая молодчина! Взяла и увела от него дочку. Интересно, где Наташа обитает?

– Как она пела о нем, – криво усмехнулся Наташин отец, – такой славный, интеллигентный человек, так тонко разбирается в искусстве. А он взял и увел от меня жену и дочь.

– Да как вам в голову могло прийти такое? – возмутилась мама.

– Факты – упрямая вещь, – сказал Наташин отец и погрозил моему папе: – Ну, держись, если встречу, вырву последние волосы из золотых твоих кудрей.

Неведомая сила подняла меня и швырнула прямо на Наташиного отца.

– Не смейте так говорить про моего папу! И вообще, если вы только его тронете, я сделаю из вас металлолом.

– А, Ромео? – он не пошевельнулся, лишь поднял на меня глаза. – Ты целый день не видел Наташу и ты жив?

Я ничего не мог ему ответить.

– Я был у нее в библиотеке, говорят, взяла отпуск за свой счет, был в школе, говорят, мать подала заявление о переводе дочки в другую школу, – Наташин отец то ли нам рассказывал, то ли самому себе напоминал. – Я объехал и обзвонил всех родственников и знакомых – никто ничего не знает. А я уже целый день не видел дочери.

Наташин отец спрятал записку и вытащил ключи от машины.

– Ромео, ну не ерепенься, Кирилл, – миролюбиво предложил он, – поехали покатаемся.

– Поехали, – кивнул я.

Я и сам не знаю, почему согласился прокатиться с ним на автомобиле. Может, пожалел его, видя, как он убивается из-за того, что дочка убежала? А может, потому, что от его слов повеяло приключениями?

Сегодня, когда ушел мой папа, мне все хотелось попробовать, испытать. Наверное, я становился настоящим мальчишкой. Мальчишку тянет все неизведанное. А если уж его нос почует опасность и риск, мальчишка ринется туда сломя голову.

Мама уловила во мне неожиданную перемену. А поскольку папы дома не было и, значит, не с кого было спросить за мое поведение, мама на всякий случай решила меня не пускать и применила самое испытанное оружие из родительского арсенала – она спросила:

– Ты уроки сделал?

– Сделал, – соврал я, потому что мне очень хотелось покататься.

– Вы не волнуйтесь, – проявил мужскую солидарность Наташин отец. – Мы недолго. Обещаю доставить в целости и сохранности.

Маме уже нечем было меня удерживать, и она отпустила.

В машине Наташин отец чувствовал себя на своем месте, сидел, как влитой, и вел «Жигули» ловко, умело и даже немного успокоился. Правда, то и дело он поглядывал по сторонам.

Неожиданно он свернул к тротуару и резко остановился. Заскрежетали тормоза. Если бы я не был привязан, наверняка бы пробил носом ветровое стекло. А так лишь у меня свалились очки.

– Показалось, – огорчился Наташин отец. – Извини.

Он подождал, пока я подыму очки, а потом мягко тронул машину с места.

Я нацепил очки и увидел на тротуаре стайку девчонок, которые беззаботно лакомились мороженым. Одна из девчонок была в голубой куртке. Так вот почему он глазеет по сторонам – надеется увидеть дочь.

Наташин отец похлопал меня по колену.

– Ты знаешь, я очень хотел, чтобы у меня родился сын. То есть я был уверен на сто процентов, я ни секунды не сомневался, что у меня должен быть мальчик. И вот – девочка, дочь. Зол я был на жену страшно, так жестоко меня обманула. А на дочку и не глядел вовсе. Хотя все родственники и знакомые в один голос пели, что дочка – вылитый папа. Я страдал ужасно, сидел в своем КБ допоздна, нагружал себя работой, лишь бы домой не идти.

Мы распрощались с постом ГАИ и выехали за город.

– Поводить хочешь? – спросил Наташин отец.

– Я не умею, – признался я, а у самого даже руки зачесались, до того невтерпеж стало.

– Научу, – коротко бросил отец и, свернув на проселочную дорогу, остановил машину.

Наташин папа вылез, и мы поменялись местами.

– В это время дорога обычно пустая, – сказал отец, – но все равно руль покрепче держи.

Когда я ухватился за руль, мной овладело нестерпимое желание – мне захотелось мчаться с бешеной скоростью.

Наташин отец включил зажигание.

– Отпусти тормоз и плавно ручку на себя, – командовал он и, словно угадав мои мысли, предупредил: – И не торопись.

Машина дернулась и пошла. У меня страха и неуверенности как и не бывало. Рядом с этим человеком в кожаном пиджаке, которого про себя я не называл иначе, как пещерным жителем, я чувствовал себя, точно за каменной стеной. «Жигули» катились легко, покорные каждому моему движению. Я ловко крутил баранку, объезжая ухабы.

Когда проехали, наверное, метров десять, я гордо покосился на своего соседа в ожидании похвалы.

– Если бы ты видел, как лихо водит машину Наташка – прирожденный водитель, ас, – отец не мог ни о чем другом не думать и не говорить. – Она уже пару лет баранку крутит.

• Предыдущая
• 23/43
• Следующая