Волчица и пряности (ЛП) - Хасэкура Исуна - Страница 26

Легендарные кости бога-волка… если это не пустой слух, годный лишь для застольной болтовни, то они идеально укладываются в предположение Пиаски.

– Я считаю, что это хорошая идея, но… все остальные, кто рядом со мной, сомневаются, что монахи способны возложить все надежды на кучку реликвий, которые, по-видимому, все подделки. Впрочем, лично я считаю, что это лишь прикрытие, которым монастырь пользуется.

– Понятно… да, это выглядит разумным.

О костях бога-волка Лоуренс молчал, потому что упоминание вполне могло увести их всех не в том направлении. Ему пришлось бы противостоять могущественному Альянсу Рувика. Настолько могущественному, что даже портовый город Кербе сравниться не мог.

Если он безрассудно позволит втянуть себя в эту мясорубку, ему уже никак не удастся выбраться из нее без серьезных последствий. Коул и Хоро, по-видимому, поняли, о чем он думает, – они вновь опустили взгляды на пергамент.

– Честно говоря, вчера вечером, когда ты ушел, я был так возбужден, что долго не мог уснуть.

Пиаски, сидя на своем стуле, усмехнулся, явно потешаясь над самим собой. Он словно признавался в накопившейся внутри него усталости. И его слова «мы тоже исследовали этот список одному Господу ведомо сколько раз» приобретали теперь новый смысл. Лоуренс представил себе, как Пиаски в глухой ночи втайне от всех тщательно изучает список реликвий при свете свечи.

– Любой ключик, которое поможет нам продвинуться вперед, будет куда чудеснее, чем слово Господне. Снова и снова обшаривать этот список, лишь чтобы убедиться в конце концов, что все это – пустая трата времени… чувство опустошения, знаешь ли, возникает, которое не передать словами. И все же, быть может, я что-то пропустил, а ты найдешь, – с этой надеждой я и передал тебе этот пергамент.

– Прости, что ничем не смог помочь.

И после этих слов Лоуренса двое мужчин улыбнулись друг другу. В отличие от какого-нибудь владельца хлебной лавки, который всю жизнь стоит за прилавком и продает хлеб, торговец, вечно цепляющийся за различные возможности разбогатеть, постоянно мечется между предвкушением и разочарованием. Но торговцы от неудач не падают духом – они продолжают надеяться.

Лоуренса, однако, беспокоило кое-что.

– Можно я задам глупый вопрос?

– Хмм?

– Неужели Альянсу настолько выгодно купить земли монастыря?

Альянс Рувика существовал не для того, чтобы гоняться за мелкими доходами, какие подошли бы торговым домам из мелких городишек. Это была колоссальная организация, владеющая множеством грузовых и военных судов. Если какой-нибудь город вводил пошлины для защиты своих торговцев, Альянс вполне мог надавить на них и заставить отказаться от этой идеи.

Лоуренсу доводилось слышать о множестве больших сделок с участием Альянса Рувика, и все они включали настолько громадные суммы, что ему оставалось лишь думать: «Надо же, как много в мире денег».

Если торговцы из Альянса раз за разом упорно сюда идут, значит, здесь возможны невероятные прибыли. Бродячий торговец вроде Лоуренса даже представить не в силах, сколько знаков окажется в конечной сумме. Какие же деньги здесь можно загрести?

Пиаски почесал нос и улыбнулся; вопрос Лоуренса его явно несколько смутил.

– Если ты спрашиваешь, сколько золотых монет мы выручим, – даже я этого не могу вообразить. Но могу твердо сказать одно: эта сделка будет выгодна очень и очень многим.

– Очень многим?

Лоуренс не удержался от того, чтобы переспросить; слова Пиаски как-то не укладывались у него в голове. В Альянсе было много людей, так что, на первый взгляд, эта фраза вполне имела смысл; однако Лоуренс чувствовал, что за ними кроется что-то другое.

– О да. Ты же примерно представляешь, что мы тут собираемся сделать, да?

– Твой альянс собирается скупить земли монастыря, пока он в бедственном положении, с их помощью перетянуть на свою сторону аристократию и потом влиять на политику страны.

– Именно так. Но если бы мы просто раздали землю аристократам, их расточительность, вера и желание пускать пыль в глаза приведут к тому, что они просто отдадут землю другим церквам и монастырям, и земля просто пропадет. И даже если такого не случится, в будущем она будет делиться на все более мелкие клочки между наследниками, и в конце концов от нее все равно ничего не останется. В общем, ни мы, ни они не выгадают. Именно поэтому в поисках решения призвали меня.

Пиаски улыбался уверенно, речь его текла лениво, неторопливо. Он явно держался так не потому, что привык рассказывать об этом другим, и не потому, что был невозмутим от природы. Просто он был уверен в себе.

Это была уверенность человека, гордящегося своей работой. Хоро первой это заметила и подняла голову. Потому-то Лоуренс и чувствовал себя неуверенно, находясь рядом с Пиаски. Тот был как ремесленник, отточивший мастерство до предела; из-за этого Лоуренс ощущал почти что тревогу.

Альянс собирался скупить земли, которые монастырь не использует, и отдать их поселенцам. То есть – основать город или деревню. Кабинет Пиаски и соседняя комната были полны знаний на эту тему; ясно, что это было сделано специально для него.

– Из-за того, что монастырь держит в запустении свою лишнюю землю, окрестные аристократы теряют доход, более того, даже не могут обеспечить своим крестьянам достаточно земли для безбедного существования. Ты ведь знаешь, что на материке многим приходится покидать родные края из-за войн, голода, мора, наводнений и так далее – в общем, у них нет дома, нет работы, нет денег, и все, что им остается, – промышлять разбоем или просить подаяние. Если мир полон таких людей – где же в этом мире закон?

– Короче говоря, твой альянс собирается отвести этих людей в новую землю, дать им дома и работу и в то же время оказать услугу аристократам, страдающим от разбойников, так?

– Все верно. Если мы сумеем преодолеть нашу препону, дальше все пойдет как по маслу. И дело не только в том, чтобы получать доход. Я знаю, это звучит тщеславно, но, когда ты помогаешь тем, кто лишился дома, обрести новый, это…

Грань между лицемерием и благотворительностью довольно тонка. Лишь те, кто понимают это, способны искренне улыбаться в подобных ситуациях.

– …В общем, к этому трудно не пристраститься. И любой, даже самый ненадежный ключик заставляет человека всю ночь не спать, перерывая все бумаги, какие у него есть.

Хоро отвлеклась от дела и вслушивалась в слова Пиаски. Конечно же, Лоуренс не мог ее винить. Если бы она действительно была зашорена, если бы ее утверждение, что работа Пиаски ей неинтересна, было правдой, – тогда все те случаи, когда она выходила из себя во время путешествия с Лоуренсом, были бы ложью.

Лоуренс не мог не беспокоиться, как на Хоро скажутся слова Пиаски, но тут он заметил, что второй его надежный спутник уже протянул руку помощи. Коул сжал руку Хоро под листом пергамента, на лице у него была написана решимость.

– Однажды я имел дело с переселенцами, чью деревню сожгли пираты. Некоторых из их семей пираты похитили, и они не надеялись уже вновь увидеть родных. Но до тех в конце концов дошла весточка о переселении, и они воссоединились с потерянными родственниками уже в новой деревне. Вот в такие моменты испытываешь чувства, после которых просто невозможно бросить это дело. Возможно, ты не знаешь, но такие случаи довольно часты.

Лоуренс даже слишком хорошо знал, что эти случаи довольно часты и обычны. Когда он проезжал через деревни и мелкие городки, его нередко спрашивали, не встречал ли он того-то и того-то в таком-то и таком-то месте, или (после слухов о войне) существует ли еще такая-то деревня.

Он даже встречал рабов, которых забрали из дома, но которым удалось скопить денег и выкупить себя. Некоторые из этих людей были родом из таких далеких краев, что им приходилось бродить бесцельно, без какого-либо представления, где они находятся.

И подобное относилось не только к людям. Хотя у Хоро сейчас было бесстрастное, как у статуи, лицо, тот, кто прикоснулся бы к ее щеке, ощутил бы, что в душе она плачет. Хоро ведь тоже была одной из таких бродяг.