Волчица и пряности (ЛП) - Хасэкура Исуна - Страница 40

Войдя в дом пастухов, он обнаружил, что Хоро и Хаскинс беседуют между собой, сидя по разные стороны печки. Точнее было бы сказать – Хаскинс понемногу делился с Хоро воспоминаниями о своей жизни, а та молча слушала.

– Наша первая добыча более-менее взяла наживку.

– …

Хаскинс выразил признательность уверенным, торжественным кивком.

– Я немного посплю. Пиаски собирает союзников, чтобы вместе рыться в гроссбухах; они найдут что-нибудь подозрительное достаточно быстро.

Настоящие трудности начнутся после того, как Лоуренс и Пиаски убедят Альянс в существовании костей. Когда это произойдет, Альянс, несомненно, начнет давить на монастырь еще сильнее. Насколько сильнее – будет зависеть от убедительности легенды.

Лоуренс не мог знать наверное, крепко ли он держит поводья. Ведь сейчас он правил не лошадью или волом. Ему необходимо поспать и набраться сил, а не то последние остатки покинут его очень быстро.

Хоро, стеснявшаяся, видимо, в присутствии Хаскинса, на Лоуренса даже не взглянула. Лишь тихонько прикоснулась к его руке, когда он проходил мимо.

Войдя в спальню, Лоуренс обнаружил, что Коул спит без задних ног. По крайней мере Лоуренсу не придется в одиночестве дрожать от холода под одеялом; и тем не менее его охватило чувство, будто чего-то не хватает.

Неловко усмехнувшись, он скользнул под одеяло.

***

Когда ставни плотно закрыты и засыпаны снегом, понять, сколько времени, совершенно невозможно. Лоуренс, проснувшись, решил, что полдень уже миновал. Он спал недолго, но пробудился из-за какого-то странного ощущения… Было слишком тихо.

Он сел, потом тут же вскочил и открыл окно – снег со шлепком осыпался со ставней. Лоуренс так и оставил окно открытым, и холод пошел в комнату, кусая торговца за щеки. По ту сторону окна лежала белоснежная картина.

Ветер почти стих; снег еще сыпался сверху, но это был уже не буран. Мир снова вернулся к беззвучию, какое стоит обычно в снежные дни. Было так тихо, что можно слышать шум в собственных ушах.

Скорее всего, тишина его и разбудила. Лоуренс частенько просыпался именно от тишины, а не от громких звуков, потому что когда вокруг человека все смолкает, ему кажется, что вот-вот случится что-то плохое.

– …Ты одна, э.

Войдя в комнату с печкой, Лоуренс обнаружил, что Хоро приглядывает за огнем в одиночестве.

– Я как раз думала, будить тебя или не стоит.

– Но не смогла смириться с мыслью о том, что разбудишь меня, зная, как я устал?

Хаскинса не было, и Лоуренс без стеснения сел рядом с Хоро. Она коротко ответила, ковыряя в печке кочергой:

– При виде твоего глупого лица я поняла, что мне лень даже пробовать.

– Что-то случилось?

Судя по тому, что Хаскинс, хоть и был измотан, куда-то ушел, и Коула тоже не было, что-то произошло. Тем более – раз кончился буран, который дарил им всем время.

Хоро выпустила кочергу и прильнула к Лоуренсу.

– Когда метель стихла, сюда пришли люди из монастыря. Они спрашивали, не видели ли пастухи гонца, который должен был прийти вчера или сегодня.

– И что сказал господин Хаскинс?

– Нам старик сказал, что они, по-видимому, говорили о мертвеце, которого он нашел. Он сказал, что пока будет делать вид, что ничего не знает, поскольку тело он нашел далеко, обычные пастухи туда, скорее всего, не доходят. Юный Коул пошел с ним.

Судя по всему, гонцы с копиями указа прибудут в монастырь завтра, самое позднее послезавтра.

– Что будем делать?

– Сейчас мы можем только ждать. Как только Пиаски и его люди отыщут что-то полезное, мы встретимся с большими шишками из Альянса.

– А…

Услышав ее вялый ответ, Лоуренс перевел взгляд с лица Хоро на ее хвост. Она вдруг схватила его за ухо.

– Ты вообще можешь что-либо понять, не проверяя, как себя ведет мой хвост?

– Чтобы… достичь чего-то большого, надо всегда искать доказательства…

– Дурень.

Хоро отвернулась и выпустила ухо Лоуренса, правда, сперва как следует дернув. Она нисколько не сдерживала себя, так что Лоуренсу было больно. Такая ее несдержанность означала, что она очень сердита, но Лоуренс не мог понять, это каприз девичьего сердца или звериного. Видимо, ей казалось, что любой ее ответ не будет принят всерьез, если спрашивающий обращает внимание лишь на то, какие чувства выдают ее уши и хвост.

– Разумеется, и у тебя будет шанс выйти на сцену.

При этих его словах уши на приопущенной голове Хоро встали торчком. Увидев столь явную реакцию, Лоуренс невольно захотел погладить Хоро по волосам, но тут она сказала:

– Хочешь, чтобы я тебе уши откусила?

Уши Хоро были очень ценны для нее, но и Лоуренс свои считал не менее ценными. Он быстро покачал головой.

– Альянс – огромная организация. Конечно, здесь находится лишь малая доля его представителей. По-настоящему большие чины сейчас где-нибудь в тепле и вдали от снегопада. Но все же это организация, и, чтобы заставить их действовать, нужна сила убеждения. А для убеждения иногда требуется нечто большее, чем просто факты и доказательства.

Хоро еще сильнее опустила голову и настороженно взглянула исподлобья. Она явно нарочно изображала капризницу – видимо, потому что Лоуренсу нравились девушки, ведущие себя так.

– Когда я оказываюсь перед большим числом людей, я начинаю страшно нервничать. Ты же – прирожденная лицедейка.

Лоуренс нарочно сосредоточил свои слова на ее поведении. Несмотря на раздраженное «пфф», как будто Лоуренс испортил ей все развлечение, хвост Хоро возбужденно завилял, выдавая, что теперь она в хорошем настроении.

– Добычу знаний мы предоставим Коулу, работа ногами будет на мне.

– А на мне?

Лоуренс не сразу нашел подходящее слово, но в конце концов ответил:

– Атмосфера.

Хоро не сдержала смеха. Отсмеявшись наконец, она вздохнула. Обхватила руку Лоуренса обеими своими и прошептала ему в ухо:

– Да, я всегда создаю атмосферу, которую ты всегда разрушаешь.

– …

Ему очень хотелось ответить что-нибудь ехидное, но он предпочел кашлянуть и продолжить свою мысль.

– Для нас важно чувствовать тонкие изменения в атмосфере. У нас есть свидетельства, но невозможно отрицать, что нет твердых доказательств. Важнее всего для нас – убедить тех людей, что игра стоит свеч. Поэтому, говоря откровенно… – он посмотрел Хоро прямо в глаза и закончил фразу: – От тебя очень сильно будет зависеть, удастся наш план или нет.

Лоуренс продолжал смотреть в ее янтарные с красноватым отливом глаза. Они видели столько хорошего и дурного в этом мире, однако сохранили чистоту невинной девы. Кристально-чистые глаза медленно моргнули – и когда они открылись, на Лоуренса смотрело совершенно другое существо. Когда Хоро заговорила, ее голос звучал угрожающе.

– Предоставь все мне. Старик пообещал.

– Что он пообещал?

– Что когда наш план удастся, он даст мне самую жирную овцу этого года.

Дух барана, который притворялся человеком (даже питался бараниной) и отчаянно трудился, как скрытно, так и явно, чтобы создать здесь новую родину, конечно же, должен был обладать немалой проницательностью. Ничего удивительного, что он дал такое обещание.

Получив столь умное и практичное предложение, Хоро, должно быть, просто не могла ответить иначе как улыбкой. Она, скорее всего, подумала что-то вроде «мы непременно должны найти, как ему помочь».

– Он много рассказывал о том, как создавал дом, и делился опытом, как его хранить и оберегать.

Выражение лица Хоро представляло собой смесь спокойствия и гнева. Лоуренсу даже не надо было смотреть на ее хвост, чтобы понять: Хоро тревожится. Он знал, что она очень серьезно относится к вопросам лояльности и что иногда она бывает просто невероятно настойчива.

– Он дал какой-нибудь стоящий совет?

Хвост резко колыхнулся.

– …Да.

– Вот как.

Если бы Хоро прямо сейчас раскрыла рот и попросила создать для нее новую родину, как это сделал Хаскинс, Лоуренс не смог бы с легкостью сказать «да». Они оба чувствовали это без слов.