Профессия: ведьма (Тетралогия) - Громыко Ольга Николаевна - Страница 49

• Предыдущая
• 49/333
• Следующая

Это были тролли-наемники. Вообще у этой расы множество подвидов, и даже в пределах подвида один клан ни за что не спутаешь с другим. Есть снежные тролли, горные, каменные, подземные и пещерные, встречаются среди них даже карлики, великаны и людоеды. Кланы между собой постоянно враждуют, каждый считает себя венцом эволюции. Наемники, в общем-то, не чистокровные тролли. Паразитируют на человеческой цивилизации, ибо своих женщин у них нет, а потомство за деньги вынашивают такие вот продажные девицы, как та, что уже хихикает в углу.

Тем временем один из троллей целеустремленно направился ко мне, отшвыривая преграждавшие дорогу стулья и ловко перепрыгивая через накрытые столы. Самые робкие посетители похватали миски-кружки и на всякий случай пересели поближе к двери и распахнутым окнам. Самые смелые и прозорливые поспешили расплатиться, отлично понимая, что после драки им будет не до того, а к завтрашнему утру на долг набегут двойные проценты. Я на всякий случай встала и поудобнее перехватила кружку с соком, чтобы в случае чего утяжелить ее заклинанием, но это не понадобилось. Одно дело – столкнуться с незнакомым троллем (тролли, кстати, женщин за разумных существ не признают), и совсем другое – быть обруганной троллем-приятелем. Это у них называется дружеской беседой, и чем смачнее ругательство, тем больше уважение.

– Привет, цыпа, ну и выргная же у тебя нариита! Гхыр ог имре, мораан! – радостно выпалил тролль, звучно шлепнув меня по заду. По тролльим меркам это считалось изысканным комплиментом, хотя точный перевод такого высказывания на человеческий язык мог смутить даже бывалого грузчика. Общепринятых ругательств троллям решительно не хватало, как и терпения складывать их в трехэтажные фразы, когда можно ограничиться веским и всеобъемлющим «гхыр».

– Привет, Вал! – я потерла шлепнутое, но изображать недотрогу не стала, в ответ звонко чмокнув тролля в щеку. – Давненько не виделись.

Тролль повертелся на стуле, выглядывая корчмаря.

– Эй, ты, вагурц гхырный! – корчмарь понял, что обращаются к нему, но подошел с опаской.

– Кружку грушовки и два маринованных перчика. Да пошевеливайся, лабарр!

– Деньги вперед! – заискивающе, но непреклонно предупредил тот.

– На, удавись, кровопийца, – по стойке покатилась, зазвенела мелкая серебряная монета. В обратную сторону скользнула деревянная тарелка с двумя острыми перчиками, фаршированными чесноком, хреном и морковью. Я бы к ним заказала не грушовку, а пожарную бочку с водой.

Валисий (для друзей просто Вал) – выше меня на голову, широкоплечий, чуть сутулый, чем-то напоминает платяной шкаф с распахнутыми дверцами. Копна длинных, жестких, как проволока, темно-песочных волнистых волос переходит в короткую гривку на спине, да и общая волосатость заметно повышена – вон какую бороду на лапах отрастил. Глаза у тролля глубоко посаженные, неприятно светлые и по-змеиному невыразительные, брови угрюмо сдвинуты, нос длинный, горбатый, губы узкой бледной линией. Потрепанная кожаная куртка, черные рваные на коленях штаны, за поясом пара ножей да высится над плечом рукоять двуручного меча.

Прошлой зимой Вала, окровавленного и закоченевшего, подобрали на задворках Школы. Он, сжавшийся в комок и припорошенный снегом, отдавал концы под стеной амбара. Кто и за что его «приласкал», он так и не сознался. Ему не повезло вдвойне, потому что на факультете Травниц и Знахарей как раз начиналась зачетная сессия, «особенности физиологии троллей» в вопросах стояли, а практики не было почти никакой. Адепты накинулись на Вала, как воронье на падаль, и выжил он скорее вопреки их стараниям. Два дня лежал пластом, ни на что не реагируя, а на девятую ночь адепты совместными усилиями выкинули его из женского крыла.

Наши с Валом взаимоотношения походили на дружбу кошки с собакой – собака брехала, кошка шипела, ко взаимному удовольствию. Сначала я, как и все женщины – по именам он их принципиально не называл, не допуская кощунственной мысли о существовании женского интеллекта, удостаивалась от тролля лишь крепких эпитетов вроде «ваараки» и «хвыбы»; потом, чтобы хоть как-то выделить меня из общей массы и смягчить мой праведный гнев, Вал начал добавлять к ним уменьшительно-ласкательные окончания: – чечка, – ченька и т. д. Но и этот вариант меня не устраивал. Перебрав бессчетное множество слов, неуместных в общественных заведениях, мы остановились на нейтральном «цыпа».

– С бутылью пришла, а сок заказывает, – хмыкнул Вал, заметив оплетенное горлышко, выглянувшее из висящей у меня на плече сумки.

Ах да, бутыль. Проклятая бутыль крепчайшей травяной настойки, которую как-то надо пронести через Ворота. Дорогая, между прочим, последние деньги отдала, и то продавец уступил.

– «Ворожейка», – восхищенно облизнулся Вал. – Настоящая?

– А ты как думаешь? Смотри, печать на горлышке цела, – я вытащила бутыль и поставила на стойку ближе к троллю.

– С вами, колдунами, ни в чем нельзя быть уверенным, – протянул Вал, сглатывая набежавшую слюну, – вы и старую хвыбу девицей сделаете.

Я пожала плечами, равнодушно кивнула на бутыль:

– Ну проверь.

– Налила небось какой-нибудь гадости, – недоверчиво ворчит Вал, а бутыль уже зажата у него между коленями, и он, пыхтя, пытается расшатать и вытащить пробку. Под смуглой кожей ходят тугие комья мышц. Выбивать пробку столь драгоценного напитка лихим ударом по днищу ценителю вин не гоже. Наконец пробка поддается, из горлышка бутыли выходит легкий дымок, Вал втягивает его широкими ноздрями и зажмуривается от удовольствия.

– Попробуй, – царственным жестом предложила я, про себя подумав: «водой долью».

Тролль разочарованно вздохнул и вогнал пробку на место. Что для него один глоток? Только язык дразнить, а с деньгами у Вала сегодня не густо, иначе не стал бы заказывать низкопробную брагу, травиться которой после «Ворожейки» – кощунство.

Я отхлебнула глоток сока, посмаковала, и меня осенила идея. Дурацкая, конечно.

– Знаешь, выпей все, – разрешила я.

От удивления Вал чуть не уронил бутыль:

– Серьезно?

– Пей, пей. За мое здоровье.

– Ты что, яда туда подсыпала? – подозрительно спросил Вал, разглядывая бутыль на свет.

– Не хочешь – не надо, – я повернулась лицом к залу и призывно помахала рукой. – Эй, ребята, кого «Ворожейкой» угостить?

Завсегдатаи наперегонки рванулись к стойке, но наткнулись на ощетинившегося Вала. Левая рука наемника цепко ухватила бутыль за горлышко, в правой мелькнул короткий метательный нож.

– Пошли прочь, лабарры! Цыпа пошутила.

Любителей дармовщинки как ветром сдуло. Драгоценный напиток зажурчал и забулькал, переливаясь в тролля. Улучив момент, я выхватила у Вала пустую бутылку, которую он, по традиции, собрался разнести о стойку и негромко свистнула, привлекая внимание корчмаря:

– Эй, любезный, вымой-ка бутыль и нацеди туда чего-нибудь безалкогольного!

– Томатного сока? Или вишневого прикажете?

– Нет, мне нужен прозрачный и самый дешевый.

Корчмарь как-то подозрительно хмыкнул и перемигнулся с Валом, но бутыль взял и унес.

– Не понимаю я тебя, – Вал понюхал грушовку, скривился и милостиво пустил кружку по стойке. Оборванный, трясущийся с похмелья гном вцепился в нее обеими руками. – Считай, выбросила денежки в сортир. А у тебя чего? Томатный? В Догеве небось пристрастилась?

Я поперхнулась.

– А ты откуда знаешь?

– Что я, вампиров не видел, что ли? И что они в этой дряни находят – кислый, приторный, да еще и соленый. Бгырыз, одним словом. Только гостей пугать и годится.

– Ты бывал в Догеве? Зачем?

– Надо было, – невнятно ответил Вал, запихивая в рот оба перчика одновременно.

Неизменный девиз троллей-наемников. Надо – и все тут. Надо – припугнут зарвавшегося должника или конкурента. Надо – срубят дом, выкопают ров, построят плотину. Надо – организуют несчастный случай с летальным исходом. В общем, за все берутся – только плати денежки.

Я смотрела на Вала с нескрываемой нежностью, словно он был рамой окна, из которого видна Догева.

• Предыдущая
• 49/333
• Следующая