Рассказы - Мелихан Константин Семенович - Страница 36
- Предыдущая
- 36/75
- Следующая
Но смеются не только зрители, слушатели, читатели и врачи. Смеются и сатирики – над тем, кто толкнул.
Перевод на другой язык – как переход через линию фронта: без потерь не бывает.
Помните, некогда популярную советскую песню:
Вот как перевели эти слова бразильцы:
А вот как перевели русскую частушку в одном вьетнамском журнале. Частушка была такая:
Вьетнамцы перевели так:
Ещё пример. Один студент получил задание перевести с английского на русский фразу о богатом фермере: «Ему принадлежали все коровы в стаде». Студент перевел так: «В своём стаде он имел каждую корову».
Из-за неточного перевода может вспыхнуть целый политический скандал:
– Я говорил в интервью радиостанции «Немецкая волна», что мы ввели «ограниченный воинский контингент», а они перевели – «контингент ограниченных воинов».
Впрочем, неточный перевод может и не дать разгореться политическому скандалу. Исторические слова Хрущева «Я вам покажу кузькину мать!» переводчики всегда переводили как «Я вас познакомлю с мамой Кузьмы».
Перевод может не только ухудшить оригинал, но и улучшить. Злые языки рассказывают, как писал великий нерусский поэт Расул Гамзатов. Он звонил по телефону своёму переводчику Науму Гребневу и говорил ему, примерно, следующее:
– Панимаешь, Наум, мне вот такое пригрезилось. Вот, панимаешь, летят птыцы, да? А они, может, никакие не птыцы, а солдаты…
– Сейчас возьму авторучку, – говорит Гребнев и сразу пишет:
То, что в оригинале вызывает слезы, в переводе может вызывать смех. Говорят, что трагедия Шекспира «Король Лир» на монгольской сцене шла под названием «Тугрик-хан».
Особенно смешным кажется перевод на близкий язык. С чешского – на словацкий. С ханты – на манси. С китайского – на тайваньский. Близкие языки уже сами по себе кажутся пародией друг на друга.
Взять – русский и украинский. Военные строевые команды:
По-русски: «Смирно!» А по-украински: «Струнко!»
По-русски: «Равняйсь!» А по-украински: «Шнуркуйсь!»
По-русски: «В две шеренги становись!» А по-украински: «Пан за пана ховайсь!»
Украинский понятен русским и без перевода (вероятно, потому, что это и есть настоящий русский). Можете проверить себя на этой украинской эпиграмме:
Но самый смешной перевод – со своего языка на свой же. Например, с русского письменного – на русский устный. Или с поэтического языка – на научный. Переведем на научный язык фразу «Наградите его поцелуем» – и у нас получится:
«Возьмите своё ротовое отверстие, раздвиньте его и переместите к ротовому отверстию партнера так, чтобы ваши носовые хрящи не соприкасались».
Перевод со своего языка на свой же, собственно, и есть пародия. Вот – пародия на басню:
С баснями вообще какая-то путаница. Такое чувство, что все басни написаны одним человеком. И жил этот человек тысячи лет назад. А потом его басни только переводились. С древнегреческого – на латынь. С латыни – на французский. С французского – на русский… Но тот, кто переводит басни, считает себя почему-то не переводчиком, а баснописцем.
Баснописца я бы сравнил с человеком, который переводит через дорогу старушек, а в качестве платы берет этих старушек себе в услужение на вечное пользование.
Ну, а самый лучший перевод – денежный. Впрочем, и он может быть смешным.
Как-то я получил из Всесоюзного Агентства по авторским правам следующую бумагу: «На Ваше имя поступил денежный перевод из Венгрии за публикацию в „Антологии русского сатирического рассказа“. В каких денежных единицах Вы хотели бы получить гонорар: в рублях, долларах, бонах, сертификатах и т. д.». Ниже стояла сумма: «2 руб. 15 коп.».
После этого я перестал удивляться, что такой-то советский писатель на что-то пожертвовал весь свой гонорар.
Улыбочку! Заметки фотографа.
Вспоминаю картинку из детства. Мы с мамой листаем семейный альбом. На одной из фотографий лежит голый ребёнок.
– Твоя бабушка, – говорит мама.
Это меня удивляет: человеку меньше года – а он уже бабушка! Второе, что меня удивляет, – бант на её лысой голове. Почему он не сваливается? Его что, приклеили?
Фото лжет прямо в глаза.
Сталину ретушировали рябь на лице. Многим членам правительства закрашивали бородавки. Горбачеву убирали пятно. Но он сказал: «Гласность!» – и пятно стали оставлять. Странно, почему Хрущеву не приделывали шевелюру.
Сталин – как девушка: придавал огромное значение внешности. Носил военную форму, чтобы народ подсознательно думал: вождь – воин, всегда готов стать на защиту своего народа; но без орденов – значит, скромный. Был маленького роста. Поэтому никогда не снимался босиком. Только в сапогах. И только на высоком каблучке. Плюс – каблук внутри сапога. На мавзолее у него была ещё подставка. Сниматься старался рядом с невысокими. С высокими снимался сидя. Или сажал их.
Все фотографии Сталина ему льстят. Да и мы на фотографии обычно лучше. Или хуже. Но редко – какие есть на самом деле.
Что говорить о сходстве в фотографии, если даже в жизни редко бываешь похож на самого себя.
Копия часто оказывается правдивей оригинала. Человек с фотографии, с экрана, с плаката, часто живей для нас, чем родной дядя, бурно живущий в какой-нибудь заброшенной деревушке без фотоателье, почты, телеграфа, телефона и телефакса.
Мой племянник летел в одном самолете с Аллой Пугачевой. Впервые увидел знаменитую женщину в натуре и близко. Потом сказал:
– Не похожа!
И он был прав. Расстояние между лицом и маской часто так велико, что просто удивительно, как этого не замечают.
Ещё удивительней другое: не всегда знаешь, что является твоим лицом, а что маской.
Женщина считает своим лицом только то, которое с утра нарисовала. Ученый считает своим лицом голову. Боксер – руки. Балерина – ноги. Проктолог – задницу. Причем – не свою. А того, кого вылечил от геморроя.
Экзистенциалист считает, что человек сбрасывает свою маску только перед лицом смерти. Донжуан считает, что человек показывает своё лицо, когда сбрасывает одежду. У джентльмена маска настолько срослась с лицом, что даже в постели он обращается к даме: «Разрешите?» – или: «Можно войти?»
Не фото подражает жизни, а жизнь – фото. Фотографируясь, мы уже думаем, как будем выглядеть на фотографии. Думает об этом и фотограф. Одна из его задач – вытянуть из вас улыбку.
В Англии, как известно, чтобы человек на фотографии улыбнулся, его просят сказать: «Чиз» (по-русски – «сыр»). Наши фотографы, которых я знал, обычно сами говорили тем, кого снимали. Что-нибудь типа: «Улыбнитесь, козлы!»
- Предыдущая
- 36/75
- Следующая