Погоня за ястребиным глазом . Судьба генерала Мажорова - Болтунов Михаил Ефимович - Страница 38

Второй маршрут рассчитали так, чтобы он был направлен в сторону испытательного полигона НИИ, в районе населенного пункта Трясь. Здесь расположен радиолокатор орудийной наводки СОН-4.

Результат оказался таким же. Это свидетельствовало о том, что станция помех, созданная группой Мажорова, может успешно действовать как против РЛС обнаружения, так и против станций орудийной наводки.

Однако этот успех имел и свои отрицательные стороны. На деле выходило так, что группа Мажорова, создав станцию «Север-1», решила и проблемы, которыми занимался коллектив Сергиевского. Раз уж так получилось, было бы логично объединить усилия двух научных коллективов. Но Сергиевский и слышать не желал об объединении. И потому на заседание Госкомиссии по НИИ «Север-1» представили обе станции. Естественно, было принято вполне логичное решение — сделать единое изделие. Результаты работы обоих групп объединялись. Вести дальнейшую разработку поручили Мажорову.

Так Юрий нажил себе еще одного недоброжелателя. Правда, в ту пору, будучи человеком достаточно молодым и целеустремленным, он не очень обращал внимание на тех, кто по тем или иным причинам недолюбливал его. В конце концов, он не красна девица, чтобы нравиться всем. Лично Мажоров никого не обижал, а в ходе работы бывает всякое.

Служба его складывалась вполне благополучно. «Север-1», несмотря на все сложности, был создан. В ходе разработки станции Юрий получил два авторских свидетельства на изобретения. Казалось бы, служи да радуйся. Однако жизнь преподнесла очередной неожиданный «подарок».

4 октября 1957 года в космос был запущен первый искусственный спутник Земли. Ликовала вся страна. Вместе с ней радовался и старший научный сотрудник НИИ майор Мажоров, еще не подозревая какую роль сыграет запуск этого спутника в его жизни. Естественно, освоение космоса открывало и совершенно новые возможности для разведки. В институте самым срочным образом начали научную работу по этой перспективной тематике. Да иначе и быть не могло. Начиналась новая эра в разведке!

Брахман был опытным руководителем, он чутко уловил будущую перспективу и начал поворачивать институт в сторону космоса. Тематика бортовых самолетных средств ему уже казалась прошедшим днем. Теодора Рубеновича звал космос.

А поскольку начальник института адмирал Берг занимал еще пост заместителя министра обороны, создавал институт радиоэлектроники Академии наук и всюду успеть не мог, роль Брахмана в НИИ-108 была исключительно велика.

Но о своих задумках главный инженер до поры до времени помалкивал. Однако в сентябре 1957 года сотрудникам НИИ объявили: принято решение о создании на базе 93-го полигона филиала института в Протве. Полигон находился в местечке Трясь, недалеко от районного центра Угодский Завод, что в Калужской области. Рядом деревня Стрелковка, где родился наш прославленный маршал Георгий Жуков.

В филиал переводилась тематика наземных средств создания помех, а также частично работы по самолетным помехам. Туда же выезжала для продолжения службы группа офицеров, среди которых оказался и майор Мажоров.

Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять: дальнейшей разработкой станции, на которую потрачено три напряженных года, ему заниматься не придется. В Протве эту работу вести негде. Нет соответствующих помещений, специалистов, производства. Стало ясно, что самолетная тематика по мере развития работ по космосу будет сворачиваться. Обидно. Жаль потраченных сил, времени. И тогда Мажоров, несмотря ни на что, решил не сдаваться.

В том же 1957 году заместителем министра обороны по вооружению назначили генерал-полковника Антона Герасимова. Чтобы ознакомить его с тематикой института, решили организовать выставку. Определили перечень изобретательских работ, которые собирались показать новому замминистра. Однако станции Мажорова в этом перечне не оказалось. Брахман твердой рукой проводил свою генеральную линию. Зачем показывать генералу Герасимову «Север-1». А вдруг она приглянется новому начальнику? Что тогда?

Юрий Николаевич узнал, что новый начальник вооружения любил почитать переводные статьи и рефераты по электронике, которые публиковались в зарубежной прессе. Их собирали в единый сборник для высшего руководства Минобороны. Служба, а точнее, бюро новой техники, которая занималась переводами и изданием сборника, размещалась на территории НИИ. Юрий был даже знаком с начальником этого бюро полковником Шулейкиным.

Быстро созрел план действия. Пролистав несколько свежих зарубежных журналов, Мажоров отыскал там небольшую статью, в которой говорилось о том, что в США идут работы по созданию аппарата ответных помех. Автор предсказывал этим изысканиям большое будущее. Статья оказалась как нельзя к месту. Юрий ее перевел, отредактировал и уговорил редакторов из бюро поставить в ближайший номер.

Судя по всему, Мажоров попал в точку. Накануне приезда генерал-полковника Герасимова из управления вооружения прибыло несколько офицеров. Они проверили готовность выставки и обратили внимание, что на стенде нет станции «Север-1».

Пришлось срочно дополнять экспозицию. Места уже не нашлось. В подвале первого этажа из туалета убрали унитаз, забетонировали пол, и разместили станцию, развесили плакаты, на которых были четко обозначены приоритеты нового направления.

Заместитель министра осмотрел выставку, с большим интересом задержался у «Севера-1», живо интересовался принципами работы. Брахману это крайне не понравилось. Ведь, действительно, в ходе создания станции были получены хорошие результаты, и теперь следовало провести опытно-конструкторские работы по созданию образцов техники и разработке документации по новым видам помех. Но это как раз и не входило в планы Брахмана. Теодора Рубеновича со страшной силой тянуло в космос.

Знал бы он, кто подложил ему такую «свинью» и спутал все планы. Мажоров добился своего — тему не закрыли. Но ему лично от этого не стало легче. Приказ был подписан, и Юрию предстояло убыть для дальнейшего прохождения службы в Протву.

«Администрация «сто восьмого», — пишет в своих воспоминаниях доктор технических наук Юрий Ерофеев, много лет проработавший в институте, — считала укрепление филиала делом не менее насущным, чем руководство одним из многих, пусть и важных заказов, проходящих в институте. Ю.Н. Мажоров отбыл в провинцию — сначала на должность начальника лаборатории, затем — начальника научно-исследовательского отдела.

Сейчас, думается, что по отношению к Ю.Н. Мажорову это была «милость божья». Случись иначе — и он, как раб к галере, на десятилетия был бы прикован к нуждам этого трудно проходившего заказа, к проблемам, которые, в основной массе, ни к большой науке, ни к новейшим технологиям не относились. И не быть бы ему в числе инициаторов работ в области защиты баллистических объектов, радиотехнической разведки с космическими носителями, приборов нелинейной радиолокации. «Резеда» высосала бы из него отпущенный ему запас жизненных сил, как это случилось с главным конструктором изделия «Резеда». Тогда лее Ю.Н. Мажоров отбыл на новое место работы с некоторой обидой в душе: его, специалиста по «длительной памяти», от «Резеды» отлучают».

А в институте вскоре началась опытно-конструкторская деятельность по разработке станции ответных помех «Резеда». Ее разработку поручили подполковнику Евгению Спиридонову. Научно-технические решения, полученные в НИР «Север» и «Север-1», легли в основу этой разработки.

Создание «Резеды» стало крупной победой наших ученых в развитии техники РЭБ в СССР. Это была первая отечественная станция ответных помех, которая поступила в военно-воздушные силы и открыла эпоху в использовании совершенно нового вида оружия — средств индивидуальной и групповой защиты самолетов.

Дальнейшие разработки шли в направлении усовершенствования «Резеды». Устройства длительного запоминания и воспроизведения несущей частоты аппробировались в ходе серийного производства. «Резеда» сыграла важную роль и в становлении самих разработчиков средств РЭБ. Примером тому длительная практика сотрудников Таганрогского НИИ связи в ЦНИИ, которую они проходили, осуществляя разработку корабельной станции «Гурзуф».