Выбери любимый жанр

Седьмой камень - Мэрфи Уоррен - Страница 6


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

6

— Разве вам не кажется, что люди, убивающие детей, это mierda? — спросил снова Римо, использовав испанское слово, обозначающее экскременты.

Они дружно кивнули.

— Ваш папочка убивает детей. Кто он по-вашему?

И едва они успели ответить испуганными дрожащими голосками, Римо прикончил Валдеса и вытер руки о его рубашку. И вот перед ним стояли дети, глядя на мертвого отца, который умер, успев услышать перед смертью из уст своих родных детей, что он не стоит и горсти придорожной пыли.

А Римо почувствовал себя запачканным. И зачем только он так сделал? Надо было просто уничтожить Валдеса, а теперь он остро ощущал собственную нечистоту.

Он посмотрел на детей и сказал:

— Простите меня.

За что он просил прощения? И его страна, и весь мир стали неизмеримо лучше после смерти этого человека. Валдес, несмотря на крайнюю жестокость и страшное убийство семей свидетелей, оставался вне досягаемости закона. Как раз такими случаями и занимался Римо. Когда нации угрожал человек, против которого закон оказывался бессилен, тогда в игру вступала организация, где работал Римо. Она действовала такими методами, которыми закон не располагал.

И он выполнил задание. Почти так, как было приказано. Только никто не велел ему убивать человека в присутствии его детей. И, что еще хуже, Римо дал волю прежним своим чувствам, с которыми вырос, но которые после многолетних тренировок научился подавлять.

— Простите меня, — повторил Римо.

— Да что там, — откликнулся самый старший мальчик, которого звали Наполеон. — Это ведь работа, приятель. В конце концов, ты же не убил детей. Да здравствует добрый гринго!

Два других мальчика захлопали: в ладоши.

— Добрый гринго, пожалуйста, захвати с собой папочку, когда уйдешь отсюда, ладно? А то через некоторое время от него весь дом пропахнет.

— Конечно, — ответил Римо.

Этот малыш смотрел на вещи весьма мило и практично. Вероятно, и сам Римо лишь на короткий миг поддался прежним чувствам, одолевавшим его еще до обучения. Однако ж собственная безудержная ярость слегка изумила его.

Предполагалось, что он вообще не должен ощущать никакой злости, а только чувство единения с силами вселенной, которые помогали ему правильно работать.

Тогда почему же он так разволновался? Не о чем беспокоиться. Это всего лишь чувства, а чувства не убивают людей. Разумеется, другие люди не обладали столь тонкой настройкой, что даже их эмоции должны были быть согласованы с движениями, с дыханием, с самим их существованием. Это почти также, как при игре в гольф: если игрок закончил в неправильной позиции, он знает, даже не глядя, что неправильно ударил по мячу.

Но Римо твердил себе, что все было сделано правильно. Следовательно, все и должно быть правильно.

Да и потом, кроме него никто не должен этого знать.

Все было правильно.

* * *

Однако же почти через полстраны от него последний Мастер Синанджу, лучезарный источник всех боевых искусств и защитник корейской деревни Синанджу уже знал, что что-то было не так, и он ждал возвращения Римо.

Чиун, Мастер Синанджу, находился в американском городе Дейтон, штат Огайо. На взгляд Чиуна Дейтон был похож на все остальные американские города с зелеными указателями и хорошими автострадами — точь-в-точь Рим во времена Великого Ванга, величайшего из Мастеров Синанджу. Чиун очень часто рассказывал Римо о сходстве между служением Риму, как это делал Великий Ванг, и служением Америке.

Разумеется, в длинной истории Синанджу не было ничего столь же странного, как эта страна, где увидел свет Римо.

В качестве Мастера Чиун обязан был передать историю своего мастерства. Когда-нибудь Римо в свою очередь примет эту обязанность на себя.

Чиун не стал бы лгать, описывая историю своего периода, потому что ложь могла бы стать источником опасности для других Мастеров, которые придут после него, дабы выполнять работу величайших наемных убийц в мире. Но, составляя свои хроники, он упоминал далеко не все подробности. Например, то, что Римо не только не родился в Синанджу и не только не был корейцем, но даже не был уроженцем Востока. Он был белым, и именно в этом и крылась главная трудность. Римо родился белым, воспитывался и учился как белый и жил среди белых до тех пор, пока Чиун не получил его вместе со всеми дурными привычками, глубоко укоренившимися за двадцать пять лет жизни.

На протяжении долгих веков существования ассасинов из Синанджу, каждый Мастер иногда переживал такой период, когда все, чему его обучали, как бы отступало, только затем, однако же, чтобы потом еще полнее расцвести. Мастер, которого воспитывали в деревне Синанджу, умел с этим справиться, потому что, будучи корейским ребенком, он обучался игре в прятки.

Каждый ребенок в Синанджу знал, что порой Мастер возвращается в свой дом и довольно долго потом не переступает его порога. Он пребывает у себя, а жители деревни должны тогда всем говорить, что Мастера нет, он уехал на службу к какому-то королю или императору.

Такова игра под названием “прятки”. И каждый Мастер, воспитанный в Синанджу, знает, что, когда его силы идут на убыль, надо скрыться и устраниться от службы, пока не пройдет этот период.

Но что мог знать Римо? Что он мог помнить? Какие игры белых могли подсказать ему, как поступить? Вспомнит ли он, как его воспитывали в католическом сиротском приюте? Каким играм могла научить Римо римская церковь, чтобы они, эти игры, подготовили мальчика к такому моменту, когда наступит упадок сил?

Откуда ему знать, что ощущение возврата прежних чувств, которые, как он думал, похоронены навсегда — это знак того, что следует спрятаться, отступить в укрытие, точно раненному животному, пока силы не восстановятся вновь?

Такие вопросы задавал себе Мастер Синанджу в городе Дейтоне, штат Огайо. Потому что он знал о возникших у Римо трудностях. Чиун видел их первые признаки, когда сам Римо ничего не замечал. Как ни странно, все беды начинались именно тогда, когда человек безупречно себя чувствовал, ощущая как никогда полное единение разума и тела.

Перед отъездом Римо был счастлив, и Чиун осуждал его за это.

— Что плохого, если я великолепно себя чувствую, папочка? — спросил тогда Римо.

— Ощущение совершенства может оказаться ложным, — ответил ему Чиун.

— Но не тогда, когда знаешь это наверняка.

— Откуда всего опаснее падать?

— Я знаю, что тебя беспокоит, папочка. Я счастлив.

— Почему бы и нет? Тебе передано все учение Синанджу.

— Тогда о чем волноваться?

— Ты не родился на свет в Синанджу.

— И глаза у меня никогда не станут раскосыми, — согласился Римо.

Но дело было не в глазах. Речь шла о детстве, а Чиун не для того отдал столько лет своей жизни, чтобы теперь они оказались напрасно потерянными из-за случайностей рождения. Он знал, что делать. Придется воспользоваться этим американским телефоном. Даже если сам Римо не догадывался об этом, Чиун знал твердо: Римо попал в беду.

Движения Чиуна напоминали плавно переливающийся поток расплавленного стекла: медленные и уверенные, они неизмеримо превосходили своим совершенством порывистые жесты обыкновенного человека. Его длинные ногти показались из длинных рукавов золотистого кимоно и потянулись к черной пластиковой штуковине на столике в гостиничном номере, той самой штуковине с кнопками. Кожа Чиуна напоминала тонкий пергамент, а длинные пряди седых волос закрывали уши. Он выглядел очень старым, древним, как песок времен, но взгляд у него был живым, точно у парящего в высоте охотничьего сокола.

Из складок своего одеяния старый кореец извлек записи-цифры, заставлявшие работать эти штуковины, которые американцы понаставили по всей стране. Телефоны. Он собирался воспользоваться одним из них. Он должен спасти Римо от самого себя.

Чиун даже не пытался постигнуть сущность этого приспособления. Раньше он пробовал несколько раз, но ничего не ощутив и не почувствовав, отказался от попыток. Но теперь только с помощью этой штуковины он мог связаться с императором Смитом, белым, который всегда держался на расстоянии. Чиун искренне верил, что Смит одержим планом захвата страны, каковой план был либо порождением гения, либо сущим безумием.

6

Вы читаете книгу


Мэрфи Уоррен - Седьмой камень Седьмой камень
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело