Мои красные туфли - Меррил Лиана - Страница 16
- Предыдущая
- 16/62
- Следующая
– И?.. – Карли ждала более конкретного плана действий. Ведь из них двоих именно Дана отличалась фантазией и умением строить планы. Порою это приводило к неплохим результатам.
– И скажи, что согласна озвучивать фильм. Потому что у тебя аллергия на физическую близость с ним. Кто знает, что случится от его спермы? Соври, что доктор велел держаться подальше, а то раздуешься, как борец сумо, и придется срочно отправлять тебя в госпиталь, чтобы сдуть. Мой приятель Джерри даже может написать тебе нужную записку как бы в подтверждение.
– Но ведь Джерри ветеринар, специалист по крупным животным, – сухо заметила Карли.
– Не понимаю, почему это не может подействовать. Какая разница?
К счастью, в этот момент раздался звонок в дверь, он и избавил Карли от перечисления недостатков плана подруги.
Она накинула халат (а до этого была только в трусиках в цветочек и маленьком топике), сунула ноги в шлепанцы и направилась открывать дверь. Было уже почти десять: слишком поздно для доставки продуктов, но агенты «Лос-Анджелес тайме» порой появлялись и в это время. С тех пор как Карли отказалась от подписки, они охотились за ней, словно гончие или отвергнутый любовник.
Чтобы посмотреть в глазок, пришлось встать на цыпочки – это всякий раз унижало и раздражало. Искаженная линзой фигура стоящего на пороге мужчины казалась огромной и угрожающей: решительная поза, сердито поднятый подбородок, крепко сжатые губы. Вполне очевидный образ серийного убийцы. Одет он был во все черное, очевидно, для того, чтобы слиться с тенью и скрыть предательские кровавые пятна. Карли открыла дверь.
Перед ней стоял Эван, решительный и раздраженный. Внимательно, каким-то странным светящимся взглядом он осмотрел девушку с головы до ног. По сравнению с ней непрошеный гость казался очень большим и возвышался, словно башня. Сама того не замечая, Карли снова поднялась на цыпочки, ведь так хотелось общаться на равных. Она ненавидела этого мужчину за явное физическое превосходство.
– Что? – наконец выдавила из себя Карли, устав от этого молчаливого разглядывания.
– Ты мне не позвонила. – Эван укоризненно покачал головой, словно вплоть до этого момента такая необязательность казалась чем-то абсолютно неслыханным.
– Но я же просто не успела! Ты не оставил мне времени, чтобы позвонить!
– В твоем распоряжении был целый день. Больше того, весь последний час твой телефон занят. – Не церемонясь и не дожидаясь приглашения, Эван вошел в прихожую.
– Чувствуй себя как дома. – Карли глубоко вздохнула и последовала за гостем.
– Ты мне не позвонила, – повторил Эван звенящим от раздражения и недоверия голосом и уселся посреди дивана. Карли осталась стоять, наслаждаясь наконец-то обретенным превосходством в росте и изо всех сил пытаясь оказывать моральное давление. Если ей это удалось, то противник держался мужественно.
– Я была занята. – Теперь она просто стояла, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
Эван устало откинулся на спинку и провел рукой по липу.
– Ну уж такую-то малость можно было сделать.
– Разумеется, – задиристо ответила Карли, наполеоновским жестом скрестив руки на груди. – Особенно после того, как ты меня раздел. За это я должна испытывать благодарность?
– Нет, скорее за то, что я всю ночь караулил, чтобы убедиться, что тебе не грозит кома. Ведь сплошь и рядом люди умирают именно от того, что смешивают противоаллергические средства с алкоголем. Или для тебя это вполне обычная процедура?
– Нет, конечно, – вяло возразила Карли, прекрасно понимая, что спорить совершенно бесполезно. Эван уже сделал собственные выводы и все решил. Да и что конкретного она могла сказать? Что отключалась всего лишь дважды в жизни, и оба раза он, как назло, оказывался рядом? Такое стечение обстоятельств казалось странным даже ей самой. – Прими искреннюю благодарность, – наконец нашла она нужные слова, – за то, что не дал бедной женщине умереть скандальной смертью и тем самым спас от неминуемого позора всех родных и близких.
– Ты чрезвычайно любезна.
– Увы, в данный момент это все, на что я способна. Прости, если можешь.
– Извинения приняты, – коротко отозвался Эван. – Прошу садиться.
Карли даже не пошевелилась.
– Хорошо. – Он приподнялся. – Тогда придется встать мне.
– Нет-нет, не надо. – Карли устроилась в кресле и запахнула халат, чтобы закрыть ноги. Как правило, подобная скромность вовсе не была ей свойственна, однако как-то неуютно было сидеть в пушистых шлепанцах и распахнутом мягком купальном халате перед человеком, одетым, словно антихрист, во все черное.
– Ради Бога, не напрягайся, – устало попросил Эван, заметив, что Карли суетливо затягивает пояс. – Мне уже доводилось тебя видеть куда менее одетой.
Она в ответ лишь поморщилась.
– И между прочим, выглядела ты даже лучше. Карли насмешливо высунула язык.
– Всегда к вашим услугам.
В этот момент из кухни появился Один. Он целеустремленно направился к гостю и начал внимательно изучать его ботинок. Тот с отвращением отдернул ногу. Но кот все же решил поиграть со шнурком. Карли тихонько, ласково позвала любимца, пустив в ход тот самый интимный шепот, который женщины используют, чтобы привлечь и обезоружить животных и любовников. Один, в свою очередь, немедленно отреагировал и радостно прыгнул на колени хозяйке.
– Наверное, ощущение чрезвычайно приятное, – с отвращением в голосе заключил Эван, глядя на удивительно счастливую кучу так уютно устроившегося черного меха. Кот затарахтел, словно небольшой компрессор, а гость при этом звуке нахмурился еще сильнее. – Послушай, нам надо все-таки выяснить, чем именно мы здесь занимаемся.
Карли вовсе не была уверена, что готова к подобным обсуждениям. Больше того, она всерьез сомневалась, что вообще когда-нибудь сможет вести подобные разговоры.
– Хочешь кофе?
– Нет, спасибо, ничего не надо. Я чувствую себя вполне нормально.
– Ну а я нет, а потому ужасно хочу большую чашку крепкого кофе. – Карли поднялась, причем кот медленно, словно поток густой черной лавы, сполз с ее колен.
Она не спеша занялась приготовлением кофе. Дожидаясь, пока закипит вода, негромко напевала «Твою песню»; она всегда ее пела в те минуты, когда в душе не хватало покоя.
Отец, Бек Рудольф, любил музыку с юношеским энтузиазмом, и непосредственность восприятия не покидала его даже тогда, когда старые друзья один за другим начали переключаться с современного рока на классический, а затем и на «ностальжи». Надо заметить, что вкус Бека отличатся эклектичностью: ему нравилось буквально все, от Элвиса Пресли до Костелло, от Сары Воан до Маклахлана и от Джонни Кэша до «Роттен».
Однако одним из любимых исполнителей оставался Элтон Джон. А среди его величайших хитов особое место занимала «Твоя песня»; именно с ее помощью Бек подбадривал дочку, когда школа, жизнь или родная мать слишком давили на хрупкие плечи.
В шесть лет Карли поняла, что тот куплет, в котором говорилось о покупке большого дома, где можно жить вдвоем, вовсе не отражал истинных намерений, ведь именно в этом году родители разошлись. Расторжение брака Бека и Джудит во многом напоминало распад Советского Союза. То, что еще совсем недавно казалось свободным объединением самостоятельных участников, неожиданно обернулось их враждой. Отец вместе со своей музыкальной коллекцией переехал на новое место жительства, а девочке в качестве музыкального сопровождения достались лишь отчаянные жалобы матери.
Вот так и получилось, что на долгие годы «Твоя песня» превратилась в грустное напоминание об отцовских недостатках Бека. Лишь в колледже Карли выбралась из прочного кокона юношеского эгоцентризма и ясно осознала, что отец не мог, не может и никогда не сможет трансформироваться в некоего супер отца, способного всерьез показать всем, кто этого заслуживает, где раки зимуют. Бек нередко блуждал в колючих зарослях, которыми нещадно заросло пространство между словом и делом. Больше того, с этой особенностью ему приходилось жить и даже как-то продвигаться по уготованной стезе. Именно тогда «Твоя песня» утратила горечь и вновь превратилась в любимую и родную, тепло напоминающую о счастливых моментах искреннего взаимопонимания между отцом и дочерью.
- Предыдущая
- 16/62
- Следующая
