Мои красные туфли - Меррил Лиана - Страница 17
- Предыдущая
- 17/62
- Следующая
Пока Карли, тихонько напевая, варила кофе, Эван спокойно сидел за кухонным столом. Он почти не двигался и лишь провожал взглядом каждое движение девушки. Да уж, терпения ему было не занимать, в этом он намного превосходил саму Карли. Один уселся возле гостя и принялся наблюдать за ним так же внимательно, как тот – за хозяйкой. Так они и сидели рядышком, два черноволосых, переполненных тестостероном самца: один – глядя снизу вверх широко открытыми зелеными глазами, а другой – прямо перед собой голубыми, слегка прикрытыми веками.
– Ты пришел в мой дом без приглашения, Эван. – Карли поставила на стол кофеварку и две чашки. – Так что бери штурвал беседы в собственные руки.
– Справедливо, – согласился гость. – Думаю, нам необходимо изменить условия сделки.
Карли усилием воли подавила желание произнести что-нибудь глубокомысленное и значительное типа «дерьмо собачье» или «ни фига». Но она прекрасно помнила, что именно невоздержанность в словах за чашкой кофе и ввергла ее в пучину нынешних затруднений, а потому решила придержать язык и принялась понемножку, маленькими глотками пить душистый бодрящий напиток.
Эван слегка откашлялся.
– Думаю, позволительно заметить, что нагота имеет целый ряд плюсов. – Он посмотрел на собеседницу так, словно мысленно отмечал каждый из этих плюсов. Дыхание его участилось и потяжелело, ноздри слегка расширились, а губы сами собой раздвинулись.
В голове Карли стремительно, словно страницы эротической книги, сменялись яркие картины. Нежная женская грудь с выпуклыми ярко-розовыми вершинками, зажатая в сильных чувственных руках. Темные плотные волосы на груди мужчины, постепенно редеющие по мере приближения к мускулистому животу. Сплетенье рук, сплетенье ног. Да, ряд плюсов в наготе, несомненно, имеется. Она негромко вздохнула, улыбнулась и вяло, сонно кивнула.
Эван же не сводил взгляда с ее губ, а потом медленно, словно с неохотой поднял его к глазам.
– Но наверное, необходимо отметить и ряд минусов. На сей раз страницы воображаемой книги представили картины следующего утра. Заклеенная желтым полицейским скотчем входная дверь. Смятые простыни и дырки от пуль в стене. Фотографии обоих, растрепанных и покрытых синяками, во всевозможных ракурсах. Теперь вздох Карли оказался печальным, но мудрым.
– Так что, – сделал вывод Эван, – считаю, что нужно вернуться к первоначальному плану. А он, как известно, состоит в том, что ты озвучиваешь мой фильм.
– Или же, – с надеждой в голосе продолжила Карли, – ты можешь просто вернуть туфлю.
– Ни за что на свете. – Его ответ прозвучал немедленно и неоспоримо.
Как известно, правила диктует тот, кто владеет туфлей. Карли задумчиво потерла виски.
– Если мы решаемся на это, то обязательно подписываем контракт и заверяем его нотариально – проходим весь путь.
– А нельзя просто пожать друг другу руки? – Настала очередь Эвана предлагать варианты.
Ответ Карли оказался столь же быстрым, решительным и безжалостным.
– Но ведь речь идет о бизнесе. А потому или делаем все и сейчас, или не делаем вовсе. Разговоры слишком дешево стоят, Эван.
Его лицо внезапно напряглось.
– Кроме тех случаев, когда их ведешь сам.
– Тебе тоже не стоит об этом забывать. – Десять лет жизни в большом городе со всеми причитающимися ударами и провалами научили Карли понимать, что во всех обстоятельствах, в которых замешаны деньги (разумеется, за исключением тех случаев, когда она готова безвозвратно отдать свои собственные), самый надежный способ – вежливо улыбнуться и обратиться к посредничеству профессионального юриста.
– Хорошо, – после длительного раздумья, тяжело вздохнув, заключил Эван. – Давай составлять договор.
Через два часа кухонный стол оказался завален исписанными листками желтоватой линованной бумаги – именно такая используется при соблюдении юридических формальностей. Кофеварка давно опустела, а оппоненты полностью истощились, обсуждая малейшие подробности сделки.
У Карли заболели глаза, а голова отяжелела, словно булыжник, но она мужественно просматривала окончательный вариант контракта. В обмен на работу по чтению текста документального фильма и «инвестирование» в него собственного таланта ей причиталась доля прибыли объемом в пять процентов. В титрах ее имя должно быть обозначено такими же большими буквами, как и имя режиссера, но никакая творческая самостоятельность не допускается. Она поступает в распоряжение Эвана Маклиша на срок в один месяц. В этот период она обязана откликаться на все предложения записи, которые он сочтет уместными, конечно, в разумных пределах.
Договор выглядел достаточно ясно и определенно, хотя процесс его создания был не прост. Обе стороны старались учесть малейшие детали и упорно отстаивали собственные интересы, так что борьба оказалась серьезной.
Карли взглянула на оппонента потускневшими от усталости глазами, а потом уперлась подбородком в сложенные на столе руки.
– Ну вот, теперь попрошу своего агента изложить все это, как положено, и на следующей неделе можно будет подписать контракт.
– Еще чего! – Эван схватил листок, поднялся и, ссутулившись, навис над Карли. – Лучше я отдам своему агенту, и уже в понедельник все будет готово.
Карли тоже встала.
– Прекрасно. Твой агент все это напишет, в понедельник мы с моим агентом прочитаем и обсудим, а во вторник подпишем договор.
– Черт возьми! – Эван подошел почти вплотную и заглянул упрямице в лицо. – Надеюсь, работа с тобой все-таки окажется немного приятнее, чем процесс заключения договора. – Он склонился еще ниже. – Нагота могла бы все скрасить…
Карли вдохнула теплый аромат этого странного человека, и усталость тут же куда-то улетучилась. Если бы в этот момент в руке у нее оказалась электрическая лампочка, то она засветилась бы с яркостью авиационного прожектора.
Губы Эвана прикоснулись к ее губам, словно самолет, по всем правилам идущий на посадку: точное приземление одновременно на три шасси. В тот же момент каждую клеточку ее тела, до самых пяток, пронзили острые, горячие стрелы. Эван развязал пояс на халате, и Карли ощутила тепло и мягкую силу его рук. Каждая действовала сама по себе: одна оказалась под топиком и ласкала грудь, а вторая скользнула в трусики. Долгий и глубокий поцелуй объединил губы, языки, тела. Карли чувствовала, что чем дольше он продолжается, тем труднее остановиться, но она и не хотела останавливаться. Было слишком хорошо. Но в этот самый момент у ее ног, словно лохматый черный метеор, приземлился Один.
– Прости, но о наготе в нашем договоре нет ни слова. Или фильм, или ничего.
– Я так и знал, что ты это скажешь, – проворчал Эван, выпрямляясь. Он снова, как в ту минуту, когда стоял на крыльце, осмотрел Карли с головы до ног. Губы сами собой раздвинулись в чувственной улыбке – такой же, как прошлой ночью. Казалось, поцелуй продолжается.
– Какие сладкие вишенки! – Палец нежно скользнул по груди и чуть прижал спелый, рвущийся навстречу ласке сосок.
Карли вытолкнула самоуверенного типа за дверь и с силой ее захлопнула.
– Гниение не такая уж отвратительная штука. Без нее все опавшие листья, вся старая трава оставались бы на месте и постоянно накапливались, а в итоге мы все просто утонули бы в них. – Карли с головой погрузилась в образ дождевого червячка с нежным именем Элла и пищала так, что сама удивлялась собственным способностям. Руки постоянно двигались, ведь жестикуляция – верный помощник выразительности. Голова, однако, оставалась совершенно неподвижной, словно ее приковали к микрофону толстой цепью. – Итак, как видите, мы, дождевые черви, действительно много делаем для поддержания на земле порядка. И кстати, тоже подчиняемся собственному естественному циклу.
– Гениально, Карли! – Женщина с короткими кудрявыми волосами подняла оба больших пальца и через стекло, отделяющее комнату звукорежиссеров от студии, бурно выражала свой восторг. – Ну, теперь последняя страница.
- Предыдущая
- 17/62
- Следующая
