Одинокому везде пустыня - Михальский Вацлав Вацлавович - Страница 32

• Предыдущая
• 32/49
• Следующая

– Договорились! – с радостью согласилась Николь, которая обожала всякого рода игры.

До обеда Мария занималась деловыми бумагами губернатора. Часть бумаг была в полном порядке, а часть пестрела ошибками. Мария обнаружила несколько крупных переплат по сделкам, пустые бланки, но, увы, заверенные подписью губернатора и его печатью, много неряшливо оформленных документов, несколько весьма важных договоров, заверенных нотариусом задним числом, и еще много всякой бухгалтерской мелочевки, каждая из которых сама по себе была почти безобидна, а в куче они составляли весьма неприглядную картину и, главное, давали массу возможностей для махинаций, как говорится, развязывали руки тому, кто хотел бы что-то передернуть или запутать. Марии стало ясно, что тот, кто вел эту финансово-хозяйственную работу, делал все недобросовестно, но очень ловко. Видимо, это был и опытный, и небесталанный жулик. Но как сказать губернатору? И Мария решила не доводить до его сведения никаких своих умозаключений и оценок, а изложить только факты.

Когда вечером приехал губернатор, Мария сказала, что ей нужно еще три дня. Время нужно было не для того, чтобы разбираться с огрехами и упущениями, а для того, чтобы придумать, выработать какие-то свои конкретные предложения по дальнейшей работе. На том они и порешили. Снова пришлось звонить в дом Хаджибека и говорить о русских друзьях. Трубку взяла Хадижа:

– Мари, я все знаю! Мой отец уже поехал к этому туарегу. Если хочешь, мы заставим его приползти к тебе на коленях!

– О чем ты, Хадижа?

– Ты прекрасно знаешь о чем. Тебя ловили для гарема! В тебя стреляли! Мой отец – не последний человек среди берберов всех племен, а ты моя сестра! Волос не упадет с твоей головы! Мы никому не дадим тебя в обиду! Я понимаю, сейчас ты приходишь в себя. Ты боишься вернуться!

– Слушай, Хадижа. – строго сказала Мария. – Не кричи и слушай меня внимательно. Спасибо тебе и спасибо твоему отцу. Я поеду на остров Джерба лично поблагодарить его за внимание к моей персоне. Я никого не боюсь. Сейчас в доме моих друзей я занята делами. Мне нужно еще три дня. Да, они стреляли в меня – это правда. Но ты подумай, как им повезло! Во-первых, они промахнулись, все пятеро, а во-вторых, у меня не было оружия, значит, им снова повезло, потому что я бы не промахнулась…

Хадижа засмеялась.

– Я люблю тебя, Мари! Я жду тебя, Мари, сестра моя! – и положила трубку.

Генерал выслушал доклад Марии очень внимательно и сказал:

– Вы так изображаете дело, будто все совсем неплохо в моих бумагах. Вы подбираете слова, чтобы меня не обидеть. Не бойтесь, называйте вещи своими именами. На сколько нагрел меня этот сукин сын управитель? Я вам соврал, что он в отпуске. Мы расстались навсегда. Сейчас он уже в Америке. Так на сколько? Хотя что я от вас требую, вы еще не смотрели балансы…

– Балансы! – Мария усмехнулась. – Как говорил банкир Жак: "Две вещи легко и охотно подделываются – родословные и балансы".

– Он прав! – засмеялся губернатор. – Так приблизительно на сколько?

– Приблизительно… – Мария промолчала. – Приблизительно миллиона на полтора.

– Чего? – Губернатор позеленел.

– Франков…

– Я понимаю, что не зубов крокодила – есть такая разменная монета у одного из африканских племен. – Губерантор попытался улыбнуться, но это ему не слишком удалось. Цифра, которую назвала Мария, едва не сбила его с ног.

– Через два – три дня я смогу сообщить вам точную сумму, с погрешностью в пять-шесть тысяч.

– Как же вы это сделаете? – недоверчиво пробормотал губернатор.

– Сделаю. Все-таки я закончила математический факультет университета в Праге и Русский коммерческий институт в Париже. – уверенно сказала Мария.

– А что, в Париже есть Русский коммерческий институт?

– Есть.

– Хм, – губернатор покрутил головой, – ладно. Жду.

После повторного доклада Марии губернатор предложил ей стать управительницей его финансовыми делами и назвал сумму месячного вознаграждения.

– Спасибо, – сказала Мария. – Я согласна. Но что касается оплаты… Во-первых, сумма кажется мне слегка завышенной, а во-вторых, я бы подписала с вами контракт не на повременную оплату, а на процент от прибыли. Будет прибыль – будет оплата. Не будет прибыли – не будет оплаты. За что платить? Расчеты – один раз в полгода.

– А чем же вы будете жить?

– О, мой генерал! – засмеялась Мария. – Я не доедаю последний кусок хлеба. У меня еще много других дел и планов. Я не намерена их оставлять.

– И вас на все хватит?

– Еще и останется, – сказала Мария очень тихо, но так уверенно, что сомневаться в ее словах не приходилось. – У меня к вам большая личная просьба.

– Да, я вас слушаю. – Губернатор оживился.

– Мне нужна ваша помощь, – Мария сделала паузу и держала ее до тех пор, пока губернатор сам не нарушил молчание:

– Я готов служить вам в меру моих возможностей.

– Не сомневаюсь, что в меру. Дело в том, что не так давно я купила у банкира Хаджибека принадлежавший ему русский дредноут, что стоит в бухте Каруба.

– Зачем вам этот металлолом? – В глазах губернатора блеснул живой интерес.

– Это как посмотреть… Все пушки, в том числе и орудия главного калибра, в рабочем состоянии, даже замки целы, все до единого. Мне нужен контакт в военном министерстве.

– Понял. – Губернатор усмехнулся. – Понял, но как их можно использовать? Это ведь дорогие игрушки.

– Дорогие, но обо всем можно договориться. А использовать очень просто, например, поставить на береговую охрану на Севере Франции.

– От англичан?

– Скорее от немцев.

– Графиня, неужели вы так думаете?

– Да, генерал, англичане, хотят они того или нет, будут союзниками французов – все идут к этому. Вы ведь стратег…

– Маршал Петен терпеть не может англичан. А что делать мне?

– Наверное, пока ничего. А в принципе – наводить мосты и играть свою собственную игру, вы этого достойны.

Последние слова Марии попали в яблочко. Генерал покраснел, как мальчик, которого застукали у буфета, когда он хотел стащить конфетку.

– Я сделаю для вас все, мадемуазель Мари. Заместитель министра по вооружению подойдет? Это мой ближайший друг.

Генерал тут же написал рекомендательное письмо, снабдив его всеми телефонами своего друга, в том числе и домашними.

Когда Мария сказала Николь, что дня через два уедет в Париж, та вскричала:

– Ни в коем случае! Только после бала! Всё! Я рассылаю гонцов! Бал в эту субботу! А в воскресенье вечером мы отплывем с тобою в Париж на моей яхте, согласна?

– Еще бы! Я давно мечтала сходить в море по-настоящему, все-таки перед тобой дочь адмирала! Но разве тебе разрешит муж?

– Разрешит! Это мои заботы…

""Гости съезжались на бал". Какая прелестная, пышная и емкая фраза из сказки или дамского романа! И какой тянется за нею шлейф павлиньей важности кавалеров, жеманства милых дам, какая томность у женщин и вальяжность у мужчин, сколько игры тщеславия и уязвленной гордыни, деланного безразличия и живого сияния юных глаз, сколько безнадежно-жадных стариковских взглядов вослед и обнадеживающих, лукавых улыбок женщин, сколько склок и обид, подавленных ради приличия, видимости преуспеяния, великодушия и светскости!" – с блуждающей улыбкой на губах думала Мария, глядя с балкона второго этажа губернаторского дворца на растянувшийся по узкой белой дороге кортеж черных, белых, красных, фисташковых, желтых, темно-синих, серых автомобилей. Гости действительно съезжались на бал.

Машины и слуги оставались за воротами, а приглашенные входили в парк, чтобы пройти по широкой красной ковровой дорожке метров пятьдесят, не меньше (это Николь придумала такую китайскую церемонию), к ступенькам балюстрады, на которых их поджидали хозяйка бала и генерал-губернатор в белом парадном мундире и при всех своих орденах и лентах. Марии были хорошо видны проходившие, и как-то сами собой пришли на память стихи Лермонтова:

• Предыдущая
• 32/49
• Следующая