Кто хочет спать с миллионером? - Милевская Людмила Ивановна - Страница 28

• Предыдущая
• 28/56
• Следующая

– Правильно, мужики задаваки, агрессоры и эгоисты. Чтобы выживать рядом с таким зверьем, приходится зверски хитрить, – согласилась Елизавета. Игриво толкнув подругу в бок, она вдруг спросила:

– А почему ты одна? Далила отпрянула:

– Ты о чем?

– Почему у тебя нет бой-френда?

– И ты туда же? Чем ты лучше Галины? Елизавета обняла нежно подругу и сердобольно принялась ее убеждать:

– Нет, правда, к чему тебе одиночество? Ты красива, умна, молода. Мужчины, конечно, все дураки и подлецы, но нам, женщинам, они как лекарство: для здоровья необходимы. А без здоровья нет настроения. Даже я, вольная кобылка, пускаю иногда на себя седока. Пора! Пора тебе из депрессии выходить!

– Да нет у меня депрессии, – рассердилась Далила.

– Депрессия есть.

– Я счастлива!

– Без мужчины? – поразилась Бойцова. Без мужика бабе нельзя. Если хочешь, я сама тебе подыщу.

– Нет-нет! – запротестовала Далила.

– Но почему?

– Хочешь правду?

Елизавета азартно заверила:

– Конечно, хочу!

– Мне кажется, я становлюсь человеком.

– Это как?

Далила шепотом сообщила:

– Врать и хитрить надоело.

– А жить честно с мужчиной нельзя. Эти скоты сами изолгались и нас заставляют, – пожаловалась Елизавета и спросила:

– И как же быть?

– Не знаю пока. Но меня это не напрягает. Вы с Галкой в новые отношения меня не гоните, и я буду счастлива окончательно.

– Но как же не гнать? – поразилась Бойцова.

Далила взмолилась:

– Дайте человеком пожить. Я впервые за много лет себя уважаю.

– За что? – изумилась Елизавета.

– За то, что не хвалю кого-то тогда, когда хочется его поругать. За то, что не прячусь, не угождаю, не «приседаю», не унижаюсь, не лгу. Впрочем, об этом я уже говорила. Короче, с тех пор как порвала с мужем и Александром, я собою горжусь. Мне даже стыдно вспоминать, как я раньше жила.

Елизавета прикрыла ладонью рот и простонала:

– Бог мой, да ты больна!

– Я больна? – изумилась Далила.

– Конечно. Тебя мучает назойливое желание стать человеком. Что это, если не болезнь?

– Скорее, это неудовлетворенная совесть. Я слишком долго не в ладу с ней жила. Видимо, желание очиститься заглушило другие желания. Впрочем, эта лекция не для женского клуба.

– Точно, – согласилась Елизавета. – Давай сменим тему. Разобралась ты с красавцем Орловым?

Далила призналась:

– Запуталась окончательно. Я ему выдала все, что накопала про Матюка и Самохину, а он обрадовался и вывалил мне на стол пятьдесят тысяч долларов.

– Да ты что?! – поразилась Бойцова.

– Но самое странное заключается даже не в щедрости гонорара. Едва я сообщила, что Снегурочка и Дед Мороз были любовниками, Орлов испугался. Особенно он занервничал, когда узнал, что Матюк и Самохина успешно охмуряли супругов Делягиных. Я даже подумала: «Откажется от моих услуг».

– И что?

– Не отказался, – выдохнула Далила. – Тогда я сказала, что Делягин подменил мешок, потому что собирался подставить Невестина, а Яна то ли ему помогала, то ли воспользовалась мешком, чтобы убить самого Делягина.

Елизавета ахнула и спросила:

– И как он это воспринял?

– Окончательно испугался. Стал задумчивым и рассеянным, а потом вдруг обрадовался и вывалил сумасшедшие деньги на стол. И что я теперь должна думать?

– Темное дело. А может, он враждует с Самохиной или с этим, как его?

– С Матюком, – подсказала Далила.

– Как я могла забыть такую фамилию? – подивилась Елизавета и бодро продолжила:

– Точно, этот Орлов как раз и мечтает потопить Матюка, а ты компромат на него накопала. Вот красавчик в восторг и пришел.

– При чем здесь Матюк? Я Самохину твою в основном подозреваю.

– Мою? Я терпеть не могу эту дуреху, – с обидой проныла Елизавета. – Крутится в нашем клубе, продвинутость демонстрирует, а сама овца овцою.

– Сдается мне, что эта овца неплохо погрела руки на матером волке, покойном Делягине, и его жене Шурочке. Вот и суди теперь – овца она или животное покрупнее. Ты смогла бы убить человека? – пристально глядя подруге в глаза, спросила Далила.

Елизавета искренне поразилась:

– Какой же он человек? Он любовник! Любовника, ясное дело, смогла бы. Мужики умеют нас, баб, доводить. К тому же наслышана я об этом Делягине. Сволочь он был, сквалыга, развратник и гад.

– А «гад» – это что?

– Гад – это скользкий, что та змея.

Далила удовлетворенно кивнула:

– Что ж, я рада, что у Самохиной для убийства были причины. Впрочем, и сама она не проста. Я тестировала ее. Тесты открыли в ней склонность к авантюризму. Да и совести у нее большой дефицит. Данные еще те. С ней все ясно, с Самохиной.

– А с кем не ясно? – осведомилась Бойцова.

– С Орловым. Кто он? Какую преследует цель? Тьма вопросов. Завтра встречусь с Матюком и расспрошу его про красавчика. Они точно знакомы, – заключила Далила и с надеждой произнесла:

– Вот когда встанет все на места.

Из клуба Далила вернулась в полном раздрае. Она была недовольна собой, своей жизнью, работой, а больше всего – подругами.

Едва поздоровавшись с сыном, Далила проследовала на кухню и загремела кастрюлями. Хлопоча у плиты, сердито ворчала:

– Как раздражает людей мое счастье, как им хочется вогнать меня в ад, на сковороду, на которой жарятся сами. Фиг им, не получится.

– Что не получится? – спросил сын.

Далила вздрогнула и оглянулась:

– Димка, сколько раз тебе говорить, не подкрадывайся. Я пугаюсь.

– Мамуля, опять ты ругаешься.

– Что значит «опять»? Когда я ругалась?

– С тех пор, как мы остались одни, постоянно, – спокойно сообщил Дмитрий и вышел из кухни.

Далила, комкая в руках полотенце, зло крикнула ему вслед:

– Ты хотел сказать, с тех пор, как меня бросил твой подлый отец? Я правильно поняла?

Сын не ответил.

«Стоп, – приказала себе Далила, – кажется, я сегодня схожу с ума».

Повесив на плечо измятое полотенце, она поспешила за сыном. Увидев мать, он насторожился и на всякий случай сказал:

– Прости.

Она подсела к нему на диван и виновато шепнула:

– Ты меня, Дима, прости.

Он улыбнулся:

– Легко.

В комнате повисло молчание.

«Ждет, когда я уйду», – догадалась Далила.

– Сынок, я действительно стала несносна? – расстраиваясь, спросила она.

Дмитрий вздохнул:

– Тебя можно понять. Я не жалуюсь.

– Спасибо, родной, что сказал. Я исправлюсь. Она поднялась с дивана, собираясь уйти, но он поспешно воскликнул:

– Мама, тебе сосед, Свиридов, звонил.

– Неужели снова теща его помирает? – испугалась Далила.

Дмитрий пожал плечами и, восхищенно глядя на мать, вдруг сказал:

– Какая ты у меня красивая.

– Не красивая я, а усталая. Спасибо, сынок, – пропищала она и поспешила выйти из комнаты, чтобы не зарыдать.

Потом под рой мыслей «нервы ни к черту» звонила Свиридову, собираясь ему сообщить, что сеансы его уже отданы. Какой там Свиридов с его переменчивой тещей, когда у Далилы красавец Орлов с горой денег. И в придачу Самохина с Матюком. И пистолет к ним в довесок.

Свиридов совсем не расстроился, и вообще, консультацию запросил не он, а теща, хронически помирающая.

– Сегодня поздно уже, а завтра обязательно к нам приходите, – плакался и молил Свиридов, – иначе она всех сгнобит.

– Завтра что у нас? – растерялась Далила.

– Воскресенье.

– Хорошо, я утром приду.

И пришла. Теща сидела одна за накрытым столом, злая-презлая.

– Вас поджидаю, – сказала она, кивая на торт и самовар. – Душа изболелась.

– Марьванна, что с вами? – испугалась Далила, мысленно отмечая, что ведет себя с ней по-свойски и непрофессионально совсем.

– Говорю же, изболелась душа, – начала Марья Ивановна, но, взглянув на врачевательницу душ, простонала:

– Что с тобой, деточка?

– А что со мной?

• Предыдущая
• 28/56
• Следующая