Творцы миров (СИ) - Артамонова Елена Вадимовна - Страница 56

переломана, а посреди комнаты два трупа лежат – его и ее. Их только по одежде смогли опознать – у обоих не было лиц…

— Не было лиц?!

— Кошка сожрала. Кстати, эта кошка, едва дверь взломали, пулей из квартиры выскочила. Первый момент внимания на ее бегство не обратили, а когда разобрались, кто виновник, уже поздно было – ее и след простыл. На кошку розыск не объявишь. Да… ведь я вам об этой кошке раньше рассказывала, около месяца назад. Помните, она еще дочь моей знакомой покусала?

— Так это она?

— Да, та самая, у которой никогда не было кота. Алиса…

— Как-как?

Электричка уже остановилась у платформы, и женщина, прервав рассказ, оставила свою спутницу, торопливо пробираясь к выходу.

— Алиса! — крикнула она вместо прощанья. — Ее зовут Алиса…

Дрогнув, вагоны начали набирать ход.

Чужая елка

Когда-то Дом был наш.

Старый, ветхий, переживший не одно поколение, он стоял в глубине сада, внимательно, из-за яблонь, следя за жизнью тихого городка. Дом многое видел, и многое вынес за свою жизнь, но все так же упрямо и крепко стоял на своем клочке земли. Он знал тайны жильцов, знал их привычки. Всю свою жизнь Дом ревностно оберегал маленький мирок, созданный не одним поколением.

И так, казалось, должно было продолжаться вечно.

Один весенний день стал днем предательства. Мы оставили Дом. Бросили навсегда. Бросили его комнаты с выцветшими обоями, пахнущий пылью чердак, старые корявые яблони под окнами… Расставаться с Домом было для нас тяжело и тогда, но лишь со временем, живя в бездушной и безликой квартире, мы почувствовали себя сиротами, особенно

я. Мне не хватало этой милой неторопливой жизни, запаха прелых листьев, скрипа ступенек.

Дом – мир детства, мир снов. Страна, куда нельзя вернуться.

И все же нам суждено было встретиться еще один раз. Почти через десять лет.

Дом встретил нас равнодушно, не напоминая о прошлом. Старых яблонь не стало, их место заняли опрятные, в белых чулочках деревца. А сам Дом стоял отремонтированный и неузнаваемый. Мы вошли в его чрево как чужие.

Новые жильцы радушны и почти искренни. Предновогодняя атмосфера делала их веселыми и беззаботными. Мы ходили по Дому, удивляясь, сколько нового и чужого, может появиться стоит только прежним хозяевам покинуть жилище. Иные люди – иной мир.

Наши приемники, в прошлом хорошие знакомые, отделали Дом на славу. Нигде не чувствовались его возраст и дряхлость. Даже ступеньки на второй этаж не поскрипывали. И чердак, на который мы успели слазить, сиял больничной чистотой.

Через каких-то шесть часов год кончался, еще один год жизни – по-своему бестолковый, счастливый, несчастный.

В далеком призрачном детстве Новый год был моим любимым праздником, самым сказочным, самым праздничным.

Время, когда возможно любое чудо, исполняется каждое желание. Но Боже, как долго приходилось ждать его! Целая жизнь проходила до праздника. Такая счастливая, долгая жизнь. Время стирало из памяти обиды. В воспоминаниях все оставалось светлым и каким-то неземным. Будто детство мое проходило на далекой волшебной планете… Теперь же вехи, отмечающие отрезки жизни мелькали с неумолимой быстротой. Жизнь пролетала, как за окном поезда, с каждой секундой все убыстряющего свой бег. Поезда, у которого нет тормозов.

В большой комнате веселый кагал ребятни наряжал елку. Мы не пошли туда. Не стали помогать. Мы всего лишь гости, гости в своем Доме.

Время скользило незаметно. Вот елка уже обряжена как невеста, и стол накрыт. Хозяйка скинула замызганный халатик, облачилась в роскошный, вышедший из моды лет десять назад наряд. И кто-то уже плескался в ванной, готовясь вступить в новый год чистым и свежим, как покойник в гроб.

Еще один отрезок жизни уходил в никуда.

Красавица-елка. Нас посадили возле нее. Неуловимо знакомое проскользнуло в ее наряде. Что-то из далекого прошлого. Но мираж растаял. Впереди предстояли проводы старого года. Столетия. Тысячелетия. Да, это не просто Новый год. Мы провожали в прошлое целую эпоху. Нереальный срок.

С фальшивыми улыбками подводились итоги. Никто не хотел вспоминать о потерянном, исчезнувшем навсегда. А если боль все же закрадывалась в душу, ее старались затолкать вглубь пошловатыми анекдотами. Сейчас положено радоваться. Наступал самый праздничный праздник.

Рубеж. Невидимая грань, навсегда отсекавшая прошлое. Но довольно грустных воспоминаний. Сейчас не время скорби и сожалений. На празднике стоит быть веселым. Такова традиция. По старой примете весь год будешь мрачным и унылым, если не порадуешься вовремя.

До нового года оставалось минут пятнадцать. По телевизору что-то желали и поздравляли. Откуда не возьмись, появился легкий детский испуг – вдруг дяденька на экране заговориться и проговорит до следующего года.

Обида нахлынула внезапно. Чужую елку в чужом доме украшали наши, давно забытые игрушки. Тогда, в спешке переезда, мы не вспомнили о них. А может быть, просто они хотели навсегда остаться с Домом и специально поглубже зарылись в пыль чердака. Теперь елочные игрушки, развешенные чужими руками, казались поруганными. Сколько тайн, загадок и самодельных сказок накопилось за время их жизни в Доме! У каждой игрушки свое место на ветвях, своя история. Но пришел день, и равнодушная чужая рука развесила их без толка и смысла. Вместо живой детской сказки посреди

комнаты стоял труп невинноубиенного дерева, издевательски разукрашенного побрякушками.

Но и теперь старый Дом умел творить чудеса. В эту ночь, прощаясь с нами уже навсегда, он подарил мне свою последнюю волшебную сказку.

Где-то вдали, почти неслышно играла музыка. Стол с бутылками и тарелками, гости с хозяевами исчезли. Из темноты вынырнула мерцающая лиловыми и зелеными огоньками елка. Ее ветви звенели прозрачным хрустальным звоном. Старый, в бумажной шубе, дед Мороз приветливо улыбался в ватные усы. Он стоял у подножья сказочного леса, в котором притаились чудеса. Леса, где висела на тонкой ветке красная «сосулька» с нарисованными инеем елочками, парил в воздухе волшебный замок с привидениями, всем видимый, но недоступный никому. Даже внизу, стоя рядом с дедом Морозом, я видела его в вышине – золотую каплю на фоне тьмы. Но главной тайной волшебного леса оставался прекрасный Фиолетовый Шар. Он висел на самом верху, чуть левее звезды, полуприкрытый ветвями.

Я помню, шар разбился еще в детстве, и от него не сохранилось ни осколочка сказочного цвета, но в эту ночь он вновь на елке. И звал и манил к себе…

Дед Мороз махал мне вслед рукой в потертой рукавице.

На самых нижних лапах ели повстречались розовая плюшевая собака и красный гном. Они поведали мне заветную тайну, указали путь к Фиолетовому Шару. Развесив плюшевые уши, собака без имени рассказала о Добром Верблюде, который поможет добраться до заколдованного замка, а если мне удастся попасть в него, царевна, живущая в замке, расскажет, как поступить дальше.

И нужно пробираться вперед, карабкаться по огромным серебряным шишкам, висящим у самого ствола, разговаривать с мудрыми птицами, любоваться золотым орехом.

Из-за ствола выглядывает Добрый Верблюд с разноцветной уздечкой. Я залезаю на его ватную спину, и он везет меня к замку. По дороге домовитая и смешная лягушка угощает нас пирогами. Со всех сторон мерцают таинственные огоньки и нити «дождя». Кружит голову запах хвои и мандаринов.

Добрый Верблюд остановился. Я похлопываю его по спине, а он кивает мне в ответ головой и смотрит вслед человеческими глазами. Под моими ногами тонкая длинная ветка, по которой только и можно подойти к замку. С каждым шагом она раскачивается все сильнее, вместе с ней качается и замок. Еще мгновение и я упаду, но невидимые руки подхватывают меня, и я оказываюсь на мостике, один конец

которого упирается в пустоту, а другой ведет в замок. Я делаю шаг…

Прекрасная владелица серебряных чертогов, поведала о трех заданиях, которые мне предстояло исполнить. Никто прежде не смог выполнить их, но у меня есть надежда, ведь никто кроме меня не попадал и в замок. У меня счастливая судьба, может быть, я доберусь до волшебного шара.