Челленджер - Ян Росс - Страница 52
- Предыдущая
- 52/120
- Следующая
Порой представлялось, что мы вместе летаем в BioSpectrum. Я говорил об Арике и Тамагочи, как об общих знакомых. И чудилось, что мы вместе работаем в её книжном магазине, так много я знал об их будничных перипетиях. И так же вместе растим Алекса. А теперь выясняется, что это не так. И похмелье от этой иллюзии тяжелее, чем я мог представить. И нет лекарства… Алкоголь не снимает боль, а загоняет глубже, словно иглы под ногти. И брешь, разверзающаяся во мне, когда я ампутирую из себя Иру, слишком велика. Я узнаю старую знакомую. Вот она – моя бездна.
В сущности, так и должно быть. Она, как всегда, права. Мы прекратили совпадать во времени. Банально и глупо, но насущно и неотвратимо, как десять ноль-пять. Ковчег нашей любви разбился о первые рифы быта. И, возможно, оно к лучшему. Скорее всего, за ними не ждало счастливое будущее. И она, как человек более практичный, вероятно, поняла это давно, если не с самого начала, и приняла мудрое решение. Чтобы не привязываться, не пестовать несбыточные мечты и не усугублять боль.
Я перебираю яркие мгновения – радости и обиды, смешные и грустные картинки наших отношений. Листаю альбом воспоминаний. Каждое из них осторожно вынимаю кончиками пальцев, рассматриваю и, бережно обернув оболочкой тоски, аккуратно возвращаю на место.
Вспоминаются маленькие моменты, которым не придавал значения. Как мы засыпали вместе, какое счастье было вызвать её улыбку и как становилось тепло на душе от её смеха. И какой-то совершенно незначительный момент: мы были у меня, она вышла во двор и, вернувшись, взглянула вдумчиво и пронзительно. В её глазах было нечто, чего я тогда не понял. И именно сейчас это всплывает, резонируя и бередя душу.
А расставаясь до следующей встречи, она всегда уходила быстро, без долгих прощаний. Мне это нравилось. Но прежде была секунда, когда она останавливалась и тихо смотрела на меня, как бы вбирая, чтобы взять с собой. От накала, звеневшего в этом кратком миге, поначалу каждый раз перехватывало дыхание.
Но образов мало. Внутри столько боли, что не терпится её умножить. Мне не хватает боли! Хочется, чтобы она захлестнула меня. Хочу захлебнуться ею! Но я ещё барахтаюсь. Мне нужно потрогать. Ощутить что-то принадлежавшее ей своими пальцами. Почувствовать кожей. Обжечься. И я вновь принимаюсь искать её вещи. Переворачиваю весь дом, жаждая найти хоть что-то. Я готов на что угодно – на мятую пачку, забытую заколку, на гущу в кофейной чашке. Но нет. Не забыто ни соринки, ни волоса. Она не допускает ошибок. Она забрала всё. Ушла целиком. Без остатка. Не сохранилось ничего. Даже окурка в пепельнице.
* * *Извините, больше не предлагаю – пью один!.. Сейчас, переведу дыхание…[35]
* * *Встречаясь с женщиной, у которой есть ребёнок, максимум, на что можно рассчитывать, – это третье место в списке её приоритетов. Третье! На первом, естественно, сын. Тут не поспоришь. На втором – работа. Так как работа – способ добычи средств для того же ребёнка. У неё нет возможности выкобениваться. Ходить, либо не ходить. По настроению ударяться в загулы или любовные угары, терять голову и заявляться на службу в виде одолжения, после долгих уговоров начальства. Этого ей не позволяет ни сын, ни социальное положение. И так, в лучшем случае, остаётся номер три.
Ваш номер три, скажите "спасибо" и улыбайтесь! В то время, как для меня Ира была прежде всего, и я преспокойно мог наплести что-нибудь Арику ради ещё нескольких часов с ней, даже теперь, в период, когда крайне важно завоевать авторитет на новом месте.
Номер два можно просто купить, взяв на себя финансовые заботы. Но, во-первых, для такого шага было несколько рановато. А во-вторых, своего места хотелось бы добиться иным путём. Конечно, со временем, я бы принял на себя эти обязанности, но столь меркантильный способ приобретения активов в сердце любимой женщины плохо уживался с моим идеализмом. И хотя я прекрасно понимал, что обстоятельства диктуются насущными бытовыми условиями, терпкий привкус всё равно оставался. Мне, как человеку, культивировавшему здоровый эгоизм, было сложно смириться с номером три и, если уж совсем честно, с два тоже.
Всё постоянно напоминало об этом – время и душевные силы выделялись мне лишь после того, как было сделано остальное. Нам приходилось учитывать не только распорядок Алекса, а также её левые подработки. Денег из гордости она не брала, что создавало абсурдное положение, когда я откладывал свою высокооплачиваемую работу, подстраиваясь под её копеечные халтуры, а Ира разрывалась, силясь выкроить часок-другой между заботами об Алексе и служебными обязанностями для наших кратких свиданий.
Я часто замечал, что, несмотря на лучшие побуждения, мысли её заняты иным. Больно было смотреть, как вместо того, чтобы уделить время нашим отношениям или себе самой, расслабиться и хоть немного отдохнуть, её сжирают мелкие интриги подковёрных баталий никому не нужных коллег и плутоватых, мелочных работодателей. От уродства и безысходности ситуации хотелось выть и крушить всё подряд.
Ира действительно нуждалась. Перебиваясь двумя грошовыми работами "по-чёрному", ей еле удавалось сводить концы с концами. И хотя я верил в искренность её чувств, время от времени всплывали подлые вопросы. Почему она меня выбрала? Потому что я неплохой добытчик? Даже очень завидный, а если Ариков замут выгорит, и подавно. Или меня выбирают, поскольку Алексу нужен папа? Почему выбирают меня? Потому что нужен отец, а я не худший кандидат? Я и сейчас верю Ире, искренне верю, но вопросы есть, они очерняют иллюзию, в которой я пытался пребывать, и никуда от них не деться.
- Предыдущая
- 52/120
- Следующая
