Хроники Нарнии (сборник) - Льюис Клайв Стейплз - Страница 33

• Предыдущая
• 33/198
• Следующая

— Ну, вообще-то не совсем…

— Не совсем! — перебила Полли. — Да это же полный бред с начала до конца!

— Молчать! — рявкнула королева и схватила Полли за волосы у макушки, там, где всего больнее. Она так разъярилась, что выпустила руку девочки из своей.

— Давай! Бежим! — крикнули одновременно Полли и Дигори. Ребята сунули руки в свои левые карманы. Им не пришлось надевать кольца — в тот самый миг, когда их пальцы коснулись колец, жуткий мир красного солнца исчез в никуда. Неведомая сила повлекла вверх, навстречу теплому зеленому свету.

— Отпусти! Отпусти! — взвизгнула Полли.

— Да я тебя вообще не трогаю! — крикнул в ответ Дигори.

Они вынырнули на поверхность и вновь очутились в пронизанной солнцем тишине леса между мирами. После жуткого безмолвия, из которого им удалось бежать, лес показался детям едва ли не самым желанным местом на свете. Скорее всего, будь у них такая возможность, они бы снова впали в дремотное полузабытье, легли бы на траву и стали слушать, как растут деревья. Но на сей раз о дремоте не могло быть и речи, потому что ребята были не одни. Вместе с ними в лес между мирами попала и королева (или, если угодно, ведьма) Джадис, вцепившаяся мертвой хваткой в волосы Полли. Вот почему кричала девочка, вот кого она просила отпустить ее.

Кстати сказать, таким образом выяснилась еще одна любопытная подробность, о которой профессор Кеттерли не упомянул в разговоре с Дигори — не упомянул, поскольку сам о том не знал. Оказалось, что путешествовать из мира в мир молено по-разному: или прикоснуться к кольцу, или схватиться in кого-нибудь, кто к этому кольцу притронулся. Иными слонами, кольца действовали как магниты. Всем известно, что если намагнитить одну булавку, другая, лежащая рядом, тотчас же притянется к первой.

Королева Джадис выглядела совершенно иначе, чем в своем мире. Мертвенно-бледная, почти напрочь утратившая краппу, она сутулилась и жадно хватала ртом воздух, словно никак не могла надышаться. Такой Джадис не испугался бы и маменькин сынок.

— Отпусти мои волосы! — потребовала Полли. — Чего ты ко мне прицепилась?

— Эй, отпусти ее немедленно! — поддержал подружку Дигори.

Вдвоем они легко справились с Джадис. После короткой борьбы та отпустила Полли и откинулась на траву, тяжело дыша. Ее взгляд был полон животного страха.

— Быстрее, Дигори! — воскликнула Полли. — Бежим домой!

— Пощадите! Не бросайте меня! — взмолилась ведьма, кое-как поднимаясь с травы. — Возьмите меня с собой. Делайте что хотите, только не оставляйте меня в этом ужасном месте. Я здесь погибну.

— Невелика потеря, — съязвила Полли. — Вспомни о тех людях, которых ты погубила. Идем, Дигори.

Ребята надели зеленые кольца. Вдруг Дигори остановился.

— Мы не можем просто взять и уйти, — ему все же было немножко жаль Джадис.

— Не валяй дурака, — бросила Полли. — Десять против одного, что она притворяется. Пошли.

Они прыгнули в озеро. Полли еще успела похвалить себя за предусмотрительность: как хорошо, что они оставили на берегу метку. В следующее мгновение вода сомкнулась над их головами. Внезапно Дигори почувствовал, как чьи-то холодные пальцы схватили его за ухо. Чем глубже дети погружались, чем ближе становился родной мир, тем крепче делалась хватка. Судя по всему, к ведьме возвращались силы. Дигори пытался вырваться, извивался и брыкался, но все тщетно. Миг — и они очутились в кабинете дяди Эндрю. А вот и сам дядя, ошеломленно уставившийся на незнакомку, которую притащил за собой Дигори.

Его вполне можно было понять. Полли и Дигори тоже разинули рты от изумления. Ведьма явно совладала с накатившей на нее в лесу слабостью; в нашем мире, окруженная привычными нам вещами, она потрясала воображение. В Парне она выглядела опасной, а в Лондоне — смертоносной. Прежде всего, только теперь стало заметно, какого она роста. «Люди такими не бывают», — мелькнуло у Дигори, и он был прав: в жилах правителей Парна текла кровь великанов. Высоченная, невероятно красивая, с огненным взором, она была, если можно так сказать, в десять раз живее любого лондонца. Дядя Эндрю непрерывно кланялся, потирал ладони и вообще казался насмерть перепуганным. Рядом с ведьмой он выглядел сущим ничтожеством. И все же, как позднее вспоминала Полли, чем-то они были похожи… У обоих было особое выражение лица, какое встречается только у злых волшебников — та самая «метка», которую Джадис искала и не могла найти в лице Дигори.

Между прочим, наблюдая за дядей Эндрю, лебезящим перед королевой, Дигори вдруг понял, что больше ни капельки не боится своего безумного родственника. Ведь кто после встречи с гремучей змеей станет убегать от червя? Кто испугается коровы, после того как удрал от разъяренного быка?

«Фью! — мысленно присвистнул Дигори. — Да какой из него чародей! То ли дело она!»

Дядя Эндрю продолжал кланяться и потирать руки. Еще он пытался выдавить из себя хоть какую-нибудь любезность, но во рту у него пересохло настолько, что язык совершенно не слушался. Он был вне себя от беспокойства: «эксперимент с колечками» принес весьма неожиданные результаты. Хотя профессор Кеттерли баловался магией уже много лет, все опасные процедуры он, как правило, оставлял другим. И вот впервые опасность затронула его самого.

Джадис заговорила, вроде бы негромко, но стены комнаты словно задрожали от ее голоса.

— Где чародей, который призвал меня в этот мир?

— Э… мадам… — выдавил дядя Эндрю, — Весьма польщен… такая честь… столь неожиданное удовольствие… если бы меня предупредили заранее… я бы… я…

— Где чародей, шут? — требовательно спросила Джадис.

— Это… это я, мадам… Надеюсь, вы не станете… э… наказывать этих непослушных детей за вольности, которые они… а… наверняка себе позволили. Уверяю вас, у меня и в мыслях не было…

— Ты?! — На сей раз от голоса ведьмы сотрясся весь дом. Одним шагом она пересекла комнату, схватила дядю Эндрю за волосы, нагнулась и запрокинула его голову так, что их лица оказались совсем рядом. Джадис вгляделась в лицо профессора, как вглядывалась в Чарне в лицо Дигори. Дядя Эндрю только моргал и облизывал пересохшие губы. Наконец ведьма оттолкнула его, и он отлетел к стене.

— Понятно, — проговорила она. — Ты и вправду чародей. Точнее, чародеишка. Встань, пес! Не пристало всякой швали валяться на полу, когда благородные стоят! Отвечай, откуда ты узнал магию? Могу поклясться, ты не королевской крови.

— Ну… э… в прямом смысле, пожалуй, нет, — пробормотал дядя Эндрю. — Что не королевской, это точно, мэм. Но Кеттерли — старинный род. Мои предки из Дорсета, мэм, очень уважаемые люди.

— Умолкни, — сказала Джадис. — Я поняла, кто ты такой. Ты — мелкий чародей, освоивший наше искусство по книгам. Магии нет ни в твоей крови, ни в твоем сердце. Такие, как ты, принесли гибель моему миру. Но здесь я позволю тебе стать моим слугой.

— Почту за честь… готов служить верой и правдой… только прикажите…

— Умолкни, — повторила ведьма. — Ты слишком много говоришь, червь. Вот твое первое поручение. Я вижу, мы находимся в большом городе. Разыщи мне колесницу, или ковер-самолет, или ручного дракона — в общем, то, на чем у вас разъезжают благородные особы. Потом отвезешь меня туда, где я смогу подобрать себе одежду, драгоценности и рабов. Завтра я начну покорять ваш мир.

— Я… я… я мигом! — воскликнул дядя Эндрю.

— Стой! — произнесла ему вслед королева. — Даже не помышляй предать меня. Я вижу все, что происходит вокруг, и не спущу с тебя глаз. При первом же признаке неповиновения я так тебя околдую, что любой стул покажется тебе раскаленной жаровней, а твоя кровать на веки вечные покроется незримым льдом. Ступай.

Дядя Эндрю с видом побитой собаки выскользнул за дверь.

Дети испуганно попятились, решив, что сейчас Джадис возьмется за них и припомнит им сцену в лесу между мирами. Однако королева, как ни странно, ни словом не обмолвилась о том, что там произошло. «Должно быть, — подумалось Дигори, — ее разум устроен так, что она сразу же позабыла это место; и сколько ее туда ни уводи, сколько там ни держи, она все равно ничего не вспомнит».

• Предыдущая
• 33/198
• Следующая