Хроники Нарнии (сборник) - Льюис Клайв Стейплз - Страница 34

• Предыдущая
• 34/198
• Следующая

Королева не обращала на детей ни малейшего внимания. Уж так заведено у ведьм: имей дело только с тем, кто может тебе пригодиться. В Чарне она не замечала Полли (пока обстоятельства не вынудили ее заметить девочку), потому что у нее был Дигори. Теперь появился дядя Эндрю, и Дигори не удостоился даже взгляда.

Все хранили молчание. Джадис притоптывала ногой; чувствовалось, что ее снедает нетерпение.

— Где же этот старый осел? — спросила она сама себя. — Надо было прихватить кнут, — с этими словами она быстрым шагом вышла из комнаты.

— Ф-фу! — облегченно выдохнула Полли. — Мне пора домой. Уже совсем поздно. Ну и денек выдался!

— Возвращайся скорее, — попросил Дигори, — Пока она тут, я весь изведусь. Надо придумать, как нам от нее избавиться.

— Пускай твой дядюшка думает, — сказала Полли. — Это он во всем виноват.

— Все равно возвращайся, ладно? А то меня одного живьем сожрут.

— Я пойду по туннелю, — холодно произнесла Полли, — Так будет быстрее всего. А если хочешь, чтобы я вернулась, тебе не мешало бы извиниться.

— Извиниться? — удивился Дигори. — Опять эти девчачьи штучки! За что?

— Конечно, не за что, — язвительно откликнулась Полли. — Хотя бы за то, что ты чуть руку мне не вывернул в том зале со статуями. За то, что ударил в колокол. За то, что в лесу подставился и она успела ухватиться за тебя. Вот за что!

— А! — воскликнул Дигори, — Я-то думал… Извини, пожалуйста. Мне очень жаль, что все так вышло в зале со статуями. Слышишь, я извинился. Возвращайся, Полли, мне без тебя совсем худо будет.

— По-моему, тебе ничто не грозит. Это мистеру Кеттерли обещали раскаленные жаровни и лед в кровати.

— Не в том дело, — отмахнулся Дигори. — Я за маму беспокоюсь. Представь, что будет, если эта гадюка ворвется в ее комнату. Она же перепугает ее до смерти.

— Угу, — озабоченно согласилась Полли. — Давай договоримся так. Я вернусь, если смогу. А теперь мне пора.

Она распахнула дверцу и выбралась в туннель. Этот сумрачный коридор над балками, еще недавно манивший неизвестностью и суливший невиданные чудеса, теперь показался ей милым и по-домашнему уютным.

Но вернемся к дяде Эндрю. Торопливо спускаясь по лестнице, он то и дело прикладывал руку к груди — сердце бешено колотилось — и вытирал платком лоб. Добравшись до своей спальни на втором этаже, он шмыгнул внутрь и запер дверь, после чего порылся в платяном шкафу и извлек оттуда припрятанную от сестры бутылку вина и стакан. Налил по краешек, выпил одним глотком — и наконец сумел перевести дух.

— Клянусь небом, — выговорил он, — ну и дела! Подумать только, в моем-то возрасте!

Немного успокоившись, он налил второй стакан, выпил и начал переодеваться. Нынче таких нарядов уже не носят, но когда-то они были в моде. Профессор надел высокий, ослепительно белый воротничок того сорта, что заставляет человека постоянно задирать подбородок; затем белый расшитый жилет, к которому тщательно прикрепил золотую цепочку от часов. Поверх жилета надел свой лучший сюртук, тот, что обычно надевал только на свадьбы и на похороны; на голову напялил сверкающий цилиндр. На столике стояла ваза с цветами (ее поставила тетя Летти); профессор выбрал один цветок и сунул его в петлицу. Потом вынул из нижнего ящика шкафа носовой платок (какие в ту пору были платки! просто чудо!), подушил его и положил в карман. Наконец вставил в глаз монокль на черной ленточке и встал перед зеркалом.

Как вам прекрасно известно, существуют два вида глупости — детская и взрослая. Так вот, дядя Эндрю вел себя по-взрослому глупо. Поскольку ведьмы рядом не было, он благополучно забыл о своих страхах и думал только о потрясающей красоте Джадис. «Роскошная женщина, — бормотал он себе под нос, — Просто роскошная, да, сэр». Вдобавок он ухитрился забыть, что «роскошную женщину» привели в наш мир Полли и Дигори; ему казалось, что он сам, своей могущественной магией, вызвал ее из неведомых миров.

— Эндрю, мальчик мой, — сказал он себе, разглядывая свое отражение, — ты чертовски здорово сохранился для своего возраста. Какая осанка, какая выправка!

Иными словами, глупый старик вообразил, что ведьма влюбилась в него. Возможно, эту фантазию ему подсказало содержимое припрятанной в шкафу бутылки. Вот почему он достал свой лучший наряд, вот почему крутился перед зеркалом. Ему льстила сама мысль о том, что в него влюбилась такая женщина. Дядя Эндрю был тщеславен как павлин; по правде сказать, именно тщеславие побудило его заняться магией.

Он отпер дверь, спустился вниз, послал служанку (в те дни в каждом доме обязательно было хотя бы несколько слуг) за экипажем, а сам заглянул в гостиную. Там он, как и ожидал, увидел тетю Летти. Она стояла на коленях у окна и деловито зашивала расстеленный на полу матрас.

— О моя дорогая Летиция! — воскликнул дядя Эндрю, — Я… Мне нужно прогуляться. Будь хорошей девочкой, одолжи мне, пожалуйста, фунтов пять или шесть на карманные расходы.

— Мой милый Эндрю, — отозвалась тетя Летти, не поднимая головы, — сколько раз тебе объяснять, что денег от меня ты не получишь?

— Ну зачем же так, девочка моя? — Дядя Эндрю заискивающе улыбнулся. — Это очень важно. Прошу, не ставь меня в неудобное положение.

— Эндрю, — сказала тетя Летти, поднимая голову и устремляя на брата суровый взор, — и как только ты смеешь просить у меня денег?

За этими словами скрывалась долгая и скучная история из числа тех, которые довольно часто случаются со взрослыми. Достаточно будет сказать, что дядя Эндрю так ловко управлялся с наследством «своей дорогой Летиции» — он в жизни пальцем о палец не ударил, а тетя Летти регулярно оплачивала его счета за бренди и сигары, — что теперь денег у нее было куда меньше, чем тридцать лет назад.

— Девочка моя, — продолжал дядя Эндрю, — ты не понимаешь. У меня возникли непредвиденные расходы. Нужно кое-кого развлечь. Ну пожалуйста, не будь такой занудой.

— И кого, скажи на милость, ты собираешься развлекать? — спросила тетя Летти.

— Э… К нам только что прибыл особо важный гость.

— Важный-бумажный! — фыркнула тетя Летти. — За последний час никто чужой в дом не входил.

В этот миг дверь в гостиную распахнулась. Обернувшись, изумленная тетя Летти увидела на пороге высокую, пышно одетую женщину, глаза которой метали пламя. То была ведьма.

— Ответь мне, раб, долго еще я буду дожидаться своей колесницы? — Голос ведьмы прозвучал подобно грому. Дядя Эндрю шарахнулся в сторону. При виде Джадис мигом куда-то улетучились все шальные мысли, которые он лелеял, красуясь перед зеркалом.

Тетя Летти встала посреди комнаты.

— Позволь узнать, Эндрю, кто эта особа? — спросила она ледяным тоном.

— Иностранка, — пробормотал профессор. — Оч-чень важная персона…

— Чушь! — бросила тетя Летти и повернулась к ведьме, — Вон из моего дома, бесстыжая шлюха! Вон, пока я не вызвала полицию! — Она решила, что Джадис — циркачка, которую дядя Эндрю тайком провел в дом.

— Что это за женщина? — надменно справилась Джадис. — На колени, мерзавка, пока я тебя не испепелила!

— В моем доме, милочка, выражаться не принято, — осадила ее тетя Летти.

Профессору вдруг почудилось, будто королева выросла выше прежнего. Ее глаза метали пламя; она вскинула руку и произнесла какую-то фразу на неведомом, ужасном на слух языке. И — ничего не произошло.

Тетя Летти, принявшая эту тарабарщину за искаженный английский, воскликнула:

— Я так и думала! Эта женщина пьяна. Даже язык ее не слушается.

Должно быть, ведьма испытала настоящее потрясение, когда выяснилось, что магия, в ее родном мире обращавшая в пыль сотни людей, в ином мире не действует. Впрочем, сдаваться она отнюдь не собиралась. Не промедлив ни секунды, Джадис стремительным шагом пересекла комнату, подхватила тетю Летти на руки, подняла над головой, словно сестра профессора весила не больше детской куклы, а затем швырнула в стену. В этот самый миг дверь приоткрылась, и в комнату заглянула служанка (вот уж кому было по-настоящему весело — сколько всего успело случиться за утро!):

• Предыдущая
• 34/198
• Следующая