Хроники Нарнии (сборник) - Льюис Клайв Стейплз - Страница 55
- Предыдущая
- 55/198
- Следующая
И отправила я это письмо, и поскакала прочь из Азим-Бальды. А отец мой, получив письмо, наверняка написал Ахоште в ответ или даже поехал к нему. И прежде чем правда откроется, мы с Хвин будем уже далеко за Ташбааном. Вот и вся моя история — до этой самой ночи, когда за нами погнались львы и мы, спасаясь от них, повстречались с вами у кромки соленых вод.
— А что стало с девушкой? — спросил Шаста. — Ну с той, которую ты опоила?
— Уверена, ее высекли за то, что проспала, — холодно отозвалась Аравис. — И я тому только рада. Сколько она мне крови попортила!
— Бедная! — вздохнул Шаста. — Не очень-то порядочно ты поступила.
— А тебя никто не спрашивает! — огрызнулась Аравис. — Тоже мне, советчик нашелся!
— И еще я кое-чего не понимаю, — продолжал Шаста. — Ты ведь не старше меня, верно? Точно не старше. Так с какой стати тебе замуж выходить, в твоем-то возрасте?
Вместо Аравис ему ответил Бри:
— Шаста, не знаешь, так помалкивай, а то еще подумают, что ты кичишься своим невежеством. У вельмож заведено женить сыновей и выдавать замуж дочерей именно в этом возрасте.
Шаста побагровел от стыда (впрочем, в сумерках это вряд ли было заметно). Аравис, по-прежнему не обращая на мальчика ровным счетом никакого внимания, попросила Бри поведать его историю. Конь пустился рассказывать; на его месте Шаста не упоминал бы столь часто о падениях и неумении ездить верхом. Похоже, Бри хотел рассмешить таркину, но Аравис ни разу не засмеялась, даже не улыбнулась. Когда же конь закончил рассказ, все стали устраиваться на ночлег.
Наутро двинулись дальше вчетвером — два человека и две лошади. Шаста мрачно размышлял о том, как хорошо было им вдвоем с Бри. Аравис и Бри постоянно что-то обсуждали. Бри провел в Калормене много лет, служил таркаанам и, можно сказать, «вращался в высших сферах», а потому знал многих из тех, о ком упоминала Аравис, и бывал в местах, которые она называла. Стоило таркине, к примеру, сказать: «Будь ты в битве при Зулиндре, ты бы увидал моего двоюродного брата Алимаша», как Бри отвечал: «А, Алимаш! Помню, помню! Он командовал всего лишь колесницами. По мне, колесницы — это не настоящая кавалерия. Но твой брат человек благородный. После взятия Теебета он насыпал мне сахара». Или Бри говорил: «Тем летом я был у озера Мезреел», а Аравис подхватывала: «О, Мезреел! У моей подруги, таркины Ласаралин, там летний дворец. Дивное место, а какое чудо долина Тысячи Ароматов!» Время от времени Шасте начинало казаться, что Бри нарочно ведет такие разговоры — показывает, как ему надоел его неуклюжий и невежественный седок. (На самом-то деле, конечно, ничего подобного у Бри и в мыслях не было: просто конь нашел подходящего собеседника — ведь всегда приятно перекинуться словечком с тем, кто знаком с твоими знакомыми).
Лошадка Хвин явно робела перед огромным боевым конем и потому помалкивала. Шастой же откровенно пренебрегали — во всяком случае, Аравис всячески показывала, что ей до него нет ни малейшего дела.
Впрочем, вскоре думать о подобных вещах стало попросту некогда — появились другие заботы. Путники приближались к Ташбаану. Придорожные селения становились все крупнее и многолюднее, да и дорога уже не пустовала. Передвигались по большей частью ночами, а днем прятались, как могли, и отсыпались. И на каждом привале затевали спор — что им делать дальше, когда они доберутся до Ташбаана. Следовало что-т. о решить, и немедленно, откладывать на завтра было уже невозможно. Как ни удивительно, эти споры сделали Аравис чуточку дружелюбнее; и то сказать — когда составляешь совместные планы, волей-неволей сходишься ближе.
Бри предложил перво-наперво договориться, где они встретятся, если по несчастливой случайности город их разлучит. Он упомянул Королевские Усыпальни на краю пустыни. «Будто громадные каменные ульи, — пояснил конь. — Мимо точно не пройдете. Калорменцы боятся этих гробниц, думают, что там обитают гули, и этот страх нам только на руку». «А вдруг там и вправду водятся гули?» — спросила Аравис. Бри гордо вскинул голову: вольному нарнианскому коню не пристало верить во всякие калорменские бредни. Шаста поддержал своего скакуна — мол, все это бабушкины сказки, никаких гулей и в помине нет. Честно говоря, в глубине души он побаивался гулей, но на Аравис его слова подействовали как нельзя лучше: таркина, словно устыдившись того, что невежественный простолюдин оказался храбрее вельможной дамы, заявила, что и ее гули нисколько не беспокоят. Итак, местом встречи были назначены Усыпальни, и все вроде бы стало ясно и понятно; но тут в разговор вмешалась Хвин. Она, конечно, просит прощения, ей больше пристало слушать, а не говорить; однако, как ей кажется, главное не в том, где они встретятся, покинув город, главное — как им через этот город пробраться.
— Это мы обсудим завтра, мадам, — откликнулся Бри. — А теперь не мешало бы соснуть.
Назавтра спор разгорелся вновь. Аравис предложила переправиться ночью через реку ниже города и вообще не заходить в Ташбаан. Но у Бри нашлись два возражения. «Во-первых, — сказал конь, — устье реки очень широкое, и Хвин вряд ли сможет его переплыть, в особенности со всадником на спине. («Да и сам я тоже», — мысленно добавил он, но вслух говорить этого не стал). Во-вторых, на реке полным-полно ладей; кто-нибудь с палубы наверняка заметит плывущих лошадей, и тогда беды не миновать».
Шаста был за то, чтобы подняться по реке выше Ташбаана и переправиться в каком-нибудь узком местечке. На это Бри возразил, что выше города по обоим берегам реки на многие лиги тянутся сады и парки, в которых стоят летние дворцы, а в этих дворцах живут таркааны и таркины, они катаются на лодках и вообще частенько спускаются к воде. Идти вверх по течению — самый верный способ встретить кого-либо из знакомых Аравис или даже того, кто узнает самого Бри.
— Так можно же переодеться, — проговорил Шаста.
По мнению Хвин, безопаснее всего двигаться прямиком через город, от южных ворот к северным, потому что в толпе всегда легче затеряться. Впрочем, переодеться тоже не помешает.
— Люди наденут лохмотья, — сказала она, — и все будут принимать их за крестьян или за рабов. А доспех Аравис, наши седла и прочее увяжем в тюки и повезем на себе. Дети будут вести нас в поводу, и все подумают, что мы обычные вьючные лошади.
Аравис презрительно фыркнула.
— Милая моя Хвин! Да сколько Бри не навьючивай, любой в нем с первого взгляда узнает боевого коня!
— Совершенно справедливо, — согласился Бри, прядая ушами, и негромко фыркнул.
— Я знаю, знаю! — воскликнула Хвин, — Но другого нам не остается. Мы и без того уже выглядим иначе, чем раньше, — во всяком случае, я-то точно. А если мы еще измажемся в грязи и пойдем с опущенными головами, и притворимся, будто едва волочим ноги, на нас никто и не взглянет. Да, и хвосты нужно подрезать, даже обкорнать, чтоб торчали как попало.
— Мадам! — вскричал потрясенный Бри. — Да что вы говорите? Неужели вы посмеете явиться в Нарнию в таком виде?
— Сначала, — скромно заметила Хвин (она была весьма рассудительной особой), — до Нарнии нужно добраться.
Спор затянулся, но в конечном счете все с неохотой сошлись на предложении Хвин. Теперь следовало подготовиться, а подготовка оказалась делом хлопотным; пришлось не раз и не два прибегать к способу, который Бри называл «набегом», а Шаста без затей — «воровством». В одном деревенском доме стянули несколько мешков, в другом прихватили моток веревки; однако за поношенную одежду для Аравис честно заплатили. Гордый Шаста возвратился с покупкой к своим спутникам, ожидавшим его в рощице у подножия лесистой гряды холмов. Эта гряда была последним препятствием на пути к Ташбаану (конечно, не считая реки): город находился прямо за ней.
— Только бы нам завтра повезло, — пробормотал мальчик.
— Только бы повезло, — эхом подхватила Хвин.
Тронулись в путь при свете звезд. Протоптанная лесорубами тропинка привела на гребень холма. С вершины открывался изумительный вид на море огней в долине. Шаста, который и ведать не ведал, на что похож по-настоящему большой город, даже слегка струхнул. После ужина дети легли спать.
- Предыдущая
- 55/198
- Следующая
