Неорационализм - Воин Александр Миронович - Страница 29

Проблема изнасилования - наиболее яркий пример взаимосвязи и противостояния различных свобод, связанных с половой моралью, но не единственный. Можно было бы при­вести еще много примеров взаимодействия различных свобод, связанных с этой областью, однако разбор их мог бы стать предметом отдельной книги и посему я ограничусь здесь вышесказанным.

В заключение этой главы я хочу привести цитату из Канта (заимствованную из книги Берга «Труды по теории эволюции» и в его же свободном переводе): «Наилучшим гражданским обществом является такое, в котором максимум свободы, т. е. возможность неограниченного антагонизма, со­четается с точным ограничением свободы при посредстве законов».

Г л а в а 4

ЭТИКА В МОДЕЛЬНОМ ПОДХОДЕ

В этой главе я попытаюсь, опираясь на модельный под­ход, показать, что этика тесно связана с глубинной природой человека и человеческого об­щества. Причем такой природой, которая очень мало изме­няется с течением веков и даже с изменением общественных формаций. Поэтому, хотя и возможно, и даже необходимо уточнение и углубление этической системы, предложенной Моисеем (или записанной им со слов Бога, но записанной кратко и потому допускающей расширение), но попытки ра­дикальной ревизии этой системы приводят к таким резуль­татам, как сталинские лагеря, фашизм или тот бедлам и духовный упадок, в котором пребывает современное западное общество под влиянием фрейдизма и экзистенциализма.

Прежде всего, что такое этика? Для того, чтобы опреде­лить это понятие, обратимся к истоку его возникновения (по крайней мере формального) к библейским заповедям. Заповеди состоят из ряда требований, гласящих, чего не следует де­лать («Не убий», «Не укради», «Не прелюбодействуй» и т. д.), и ряда требований, гласящих, что обязательно следует делать («Возлюби ближнего своего», «Чти отца и мать сво­их», «В поте лица своего добывай хлеб свой» и т. д.). Тре­бования эти носят категорический характер, они ничем не обусловлены и между ними не вводится (изначально) ни­какого соотношения предпочтительности. Ясно, что такого рода категорическая этика не может служить вполне прием­лемым базисом общественных отношений, поскольку, с одной стороны, как мы знаем, нет правил без исключений, обусловленных обстоятельствами, а с другой - возни­кают ситуации и несть им числа, когда соблюдение одной заповеди может противоречить соблюдению другой. Например, как быть с «Чти отца своего», если отец повелевает убить невинного, что противоречит «Не убий» и т. д. Поэтому уже в Торе, а тем более в талмуде, в христианстве и далее в гуманисти­ческой литературе вплоть до наших дней, происходит раз­витие этики в сторону не только добавления новых требова­ний, но главное в сторону рассмотрения условий их действия, условий, при которых они должны выполняться (и соответственно условий, при которых их выполнение не обя­зательно). Так рядом с «Не убий» и «Не укради» появляет­ся - «Око за око, зуб за зуб». Оказывается, что можно и убить в соответствующих обстоятельствах (скажем, врага на войне и т. д.), т. е. развивается условная этика, в которой изна­чальные и дополнительные заповеди получают границы своей применимости. Кроме того, из необходимости выбирать между заповедями в ситуации, когда одна противоречит другой, появилась необ­ходимость во введении относительных оценок или соотноше­ний предпочтительности: какая заповедь весомей и наруше­ние какой является большим прегрешением против морали.

Этот краткий взгляд на развитие этики (в самых общих чертах) позволяет сформулировать ее определение: этика это свод правил человеческого общежития — отношений меж­ду людьми вместе с границами применимости этих правил и отношением предпочтительности между ними.

Очевидно, что несть числа количеству этик, то-бишь сво­дов правил вместе с ограничениями и предпочтительностями, которые можно придумать. Возникают два вопроса. Первый – это все равно ли, безразлично ли для человеческого общества, какой этикой пользоваться, как то утверждает экзистенциализм? Если не безразлично, то должна существовать некая наилучшая для людей и общества, т. е. оптимальная этика. В связи с этим возникает второй вопрос: определяется ли оптимальная этика вполне общественным строем, как то утверждает марксизм (а заодно и другими подобными обстоятельствами)?

Сначала попытаемся ответить на первый вопрос: безраз­лично ли? Интуитивно ясно, что нет, иначе почему бы воз­никла этика вообще, если полное отсутствие ее может также рассматриваться как этика, так сказать нулевая этика, в которой все разрешено. Однако, поскольку этика издавна является частью философии и есть такая популярная сегодня философия как экзистенциализм, которая утверждает, что нет никакого объективного основания, никакой предпочтитель­ности для той или иной этики, то нельзя ограничиться ин туитивной ясностью. Поэтому перейдем к модельному под­ходу.

Заранее оговорюсь, что модель, которую я намерен пред­ложить вниманию читателя, будет построена лишь с той степенью детальности, которая необходима для получения выводов, меня интересующих. В частности, я не собираюсь рассматривать все заповеди морали по отдельности и оста­новлюсь лишь на части из них. Кроме того, в интересующих меня целях мне нет нужды рассматривать границы приме­нимости этических постулатов, поэтому я буду всегда под­разумевать, что речь идет о постулатах в границах их при­менимости.

В соответствии с модельным подходом, общество, как и любая система, может быть описано весьма разнообразными моделями, но любая из них будет представлять не что иное, как совокупность параметров и связей между ними. Замечу, что нет принципиальной разницы между параметрами и связями (разница лишь в том, как мы их вводим в модель) и то, что в ;одной модели рассмат­ривается как параметр, в другой может быть связью и на­оборот, в зависимости от поставленной задачи. Этические постулаты в силу их традиционной формулировки имеют вид связей-ограничений («Не убий», «Не укради» и т. п.). Но в целях исследования интересующего нас вопроса, я буду рассматривать их, как параметры. Например, вместо «Не укради» — «Воровать нехорошо». Тогда, измененное значение этого постулата-па­раметра будет: «Воровать хорошо». Это при дискретном изменении. Рассмотрение этических параметров, как дискретно изменяемых, не мешает применению модельного подхода (как указывалось в главе .2), но нам удобнее будет рассматривать их как непрерывно изменяемые, что и лучше соответствует действительности. В действительности мы найдем даже в рамках одного общества широкую гамму отношений к любо­му этическому постулату, как, например, от «воровать на­столько нехорошо, что нужно за это отрубать руки», через «воровать — это, конечно, нехорошо, но уж не до того, чтобы за это руки рубить» и до «воровать, особенно если много и успешно — дело чести, доблести и геройства» со всеми про­межуточными степенями оценки. Так что без всяких натяжек можно рассматривать этот и прочие этические параметры непрерывно распределенными на мно­жество членов общества. Тем более, как непрерывную мож­но рассматривать интегральную оценку обществом того или иного этического постулата в ее изменении во времени или ее возможные изменения. Точно так же как в случае со свободами (см. главу 3), количественное введение меры для оценки значений и изменений соответствующих этических па­раметров затруднено, что не устраняет самого факта су­ществования такой меры и объективной основы для принци­пиальной возможности соизмерения. (В качестве последней, как сказано в главе 3 может быть либо осознанное отноше­ние, либо внутренняя природа человека). Итак, как и раньше, не строя самой модели, я заявляю лишь, что система — че­ловеческое общество может быть описана (имеется в виду достаточно адекватно описана) моделью, в которой этичес­кие постулаты будут изменяемыми параметрами. Естествен­но, в этой, модели будут фигурировать и другие параметры, которые в зависимости от нужд рассмотрения мы сможем принимать и за изменяемые и за неизменяемые (точнее, ус­ловно фиксированные), а также связи между параметрами. Имея параметры и связи, мы можем образовать различные функции от них, как, например, была образована интеграль­ная оценка свободы общества из параметров-свобод и огра­ничений на них. В данном случае меня будет интересовать функция, которую я условно назову качеством жизни об­щества, и которая может быть построена по тому же прин­ципу, как была построена интегральная мера свободы об­щества, но с внесением туда помимо свобод еще и таких параметров, как справедливость, достоинство, увлекательность, вкус жизни, качество человеческих отношений (как-то— наслаждение любовью и дружбой или азартом борьбы), пол­нота душевной и духовной жизни и, наконец, степень физи­ческих наслаждений, включая материальный уровень жизни. Причем все это, естественно, не в данный фиксированный момент, а проинтегрированное по всему периоду жизни общества или какой-то части его. Еще раз напомню, что принципиальная возможность соизмерения всех этих разнородных понятий лежит в нашей объективной природе или в сознательном от­ношении (как это было показано в главе 3 для случая раз­личных свобод и ограничений на них).