Глобальная культура коммуникаций - Макаревич Эдуард Федорович - Страница 68

• Предыдущая
• 68/126
• Следующая

Структуры гестапо и нацистской партии соответствовали друг другу. Эти идеологические ведомства охватывали весь германский рейх. Самый «нижний» партийный руководитель – блокляйтер (под его опекой было несколько десятков хозяйств) имел еще и должность в гестапо – «тайного информатора». Заставить работать гестаповский аппарат денно и нощно, без срывов смог Мюллер – чиновник, педант, для которого приказ и циркуляр были всем. Единственное его изобретение – система агентов, суть которой была в том, что каждый немец перепроверялся другим. Поэтому в гестапо неплохо знали настроения тех немцев, которые относились или тяготели к оппозиционным группам.

Сопротивление в Германии не имело успеха потому, что сверхэффективной была система наблюдения и контроля, потому, что слишком жестоким был террор. Еще одна причина неуспеха оппозиции в том, что нелегальные партии и организации рабочего движения так и не смогли объединиться и действовали сами по себе. А гестапо и СД сделали все, чтобы их объединение и не могло произойти.

Однако был один провал в работе ведомства Мюллера, который он не мог простить себе, вероятно, до последних минут жизни. Это покушение на Гитлера 20 июля 1944 г., ставшее, по мнению историков, самой крупной операцией немецкого Сопротивления. К этому времени почти все генералы и высшие офицеры вермахта уже понимали неизбежность поражения Германии в войне. Летом 1944 г. наиболее решительные из них посчитали, что надо действовать. По плану заговорщиков после уничтожения Гитлера подчиненные им войска должны были занять Берлин, арестовать нацистское правительство и провозгласить новую власть. Среди участников заговора были известные военачальники: Бек, Ольбрихт, фон Витцлебен, фон Клюге, Фромм, фон Штюльпнагель. Но самым решительным, энергичным из них был полковник К. фон Штауфенберг, герой боевых операций в Северной Африке. Он взял на себя миссию уничтожения Гитлера. И все бы свершилось, да по случайности взрыв бомбы пришелся на дубовую крышку стола, что и спасло фюреру жизнь. Узнав, что Гитлер остался жив, заговорщики не рискнули захватить правительственные здания. А генерал Фромм приказал немедленно расстрелять Штауфенберга [227] .

Гестапо действовало стремительно: была создана особая комиссия из 400 следователей. В те дни по всей Германии арестовали около 7000 офицеров и генералов вермахта, представителей аристократии и деловых людей. Впоследствии 5000 из них казнили.

Но почему же вездесущие агенты СД и гестапо ничего не знали о заговоре генералов, о планах Штауфенберга? Ведь уже в начале 1944 г. в поле зрения полиции попал «чайный салон фрау Зольф». У этой вдовы дипломата собиралась почтенная аристократическая публика и вела горячие дискуссии о ситуации в Германии. Салон превратился в политический клуб. И однажды в нем появился некто Рекцее, тоже из дипломатов, но и гестаповский агент. Он исправно информировал своих полицейских начальников о том, что замышляют люди из окружения фрау Зольф. Гестапо усердно отрабатывало их связи и контакты, и уже в январе начались аресты. Но до Штауфенберга и его соратников не добрались. Полковника ни в чем не подозревали, тем более в том, что этот закаленный в боях офицер может пронести бомбу в ставку Гитлера. Но почему только после неудачного покушения на фюрера гестапо открылась вся картина заговора?

Причину назвал М. Борман, глава партийной канцелярии, второй человек в нацистской партии, соперник Гиммлера. Гестапо не могло разрушить корпоративную солидарность и товарищество офицеров вермахта. Жесткий бюрократ Мюллер оказался не готов к таким ситуациям. Он чувствовал всю опасность для режима настроений обиженных и разочаровавшихся генералов. Но его ведомству не удалось сломить армейско-аристократическую солидарность. В июле 1944 г. лишь нерешительность выступивших продлила жизнь гитлеровскому режиму.

Силу корпоративной солидарности Мюллер осознал только после случившегося и выместил гнев за свой провал на жертвах массовых репрессий, организованных с одобрения высшей власти рейха. Апогеем жестокости стала казнь главы военной разведки и контрразведки адмирала Ф. Канариса, проведенная по средневековым канонам.

КАК УДАЛОСЬ СДЕЛАТЬ НЕМЦА ПРИВЕРЖЕНЦЕМ НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМА

И все же, где разгадка того «нового человека», которого породила Германия в 30-е годы XX в.? Да, исторические отголоски мировой войны, окончившейся позорным для немцев Версальским договором. Да, социально-экономическая и политическая ситуация 1929–1933 гг. Да, искусная система пропаганды и воспитания, в которой принципам внушения, убеждения следовали далеко не формально, а с учетом законов массовой психологии, допускающей огромный уровень конформизма людей, подчинения их воле и мнению активной, политизированной части населения. Да, выверенная система изучения настроений и реакции на пропагандистские акции, система подавления идейных оппозиционеров, несогласных и недовольных. Но неужели только в этом разгадка?

Опубликованные в 60-е годы XX в. секретные доклады о состоянии общественного мнения в Германии во время войны (период 1938–1944 гг.), подготовленные службой безопасности, демонстрируют, во-первых, что население было очень хорошо информировано о массовых убийствах евреев в Польше, подготовке нападения на Россию; во-вторых, ту степень свободы, при которой подвергаемые пропагандистской обработке сохраняли способность к формированию независимых суждений. Все это не ослабляло общей поддержки гитлеровского режима [228] . Но если согласиться с такой точкой зрения, то массовая поддержка тоталитаризма не проистекает из невежества или из процесса промывания мозгов, а формируется путем натравливания массы населения на массу врагов (отсюда массовость репрессий и страх), а также путем организации «массового энтузиазма», что является делом партийной бюрократии. Все это так. Но чем обеспечивается воспитание массового гнева против врагов и массового энтузиазма в труде и в бою? Опять-таки силой пропаганды, силой партийно-государственной организации и партийного фанатизма, силой политического сыска. Подтверждается вывод Э. Ноэль-Нойман, публикации которой в свое время читал Геббельс, что агрессивное общественное мнение, сформированное пропагандой, способно подчинить себе молчаливое большинство.

А основа? Вероятно, ее надо искать в характере народа. Ведь именно он определяет мысли, чувства и действия индивида. Почему натиск нацизма не встретил сопротивления его политических противников? А потому, утверждает философ и социолог Э. Фромм, что большинство из них не было готово бороться за свои идеи, т. е. идеи социалистов и коммунистов. «Детальный анализ структуры личности немецких рабочих обнаруживает одну из причин – хотя, конечно, не единственную причину – этого явления: очень многие из них обладали рядом особенностей того типа личности, который мы назвали авторитарным. В них глубоко укоренились почтение к установившейся власти и тоска по ней. Многие из этих рабочих вследствие такой структуры личности в действительности вовсе не хотели того, к чему их призывал социализм… Иными словами, идея может стать могущественной силой, но лишь тогда, когда она отвечает специфическим потребностям людей данного социального характера» [229] .

К этому-то характеру и сумел подстроиться Гитлер. Интуитивно он вышел на архетип нации. Это его слова: «…правильно понять чувственный мир широкой массы. Только это дает возможность в психологически понятной форме сделать доступной народу ту или иную идею».

Швейцарский психолог К. Юнг пришел к пониманию того, что инстинктивная психика, которую 3. Фрейд назвал «Оно», покоится на глубоком врожденном «слое». Он определил его как коллективное бессознательное, присущее всей нации, составляющее основание душевной жизни каждого. А содержание коллективного бессознательного – это, по Юнгу, так называемый архетип. Он олицетворяет существующие испокон веков всеобщие образы, в которых заключены традиции, символы, поведение, судьбы многих поколений. Другое выражение архетипа – мифы и сказки, которые отражают характер народа.

• Предыдущая
• 68/126
• Следующая