Глобальная культура коммуникаций - Макаревич Эдуард Федорович - Страница 69

• Предыдущая
• 69/126
• Следующая

Гениальный певец немецкой мифологии – композитор Р. Вагнер (тот, кто хочет понять национал-социалистскую Германию, должен знать Вагнера, говорил Гитлер). Неизвестно, читал ли Гитлер работы Фрейда и Юнга (скорее, нет), но как злой гений он интуитивно чувствовал характер нации. И здесь ему помог Вагнер. Ведь его оперы – переложение немецких мифов, а мифы отражают архетип нации. Его цикл опер «Кольцо Нибелунга» являет мир жестокости, насилия, героизма и крови, на вершине которого – гибель богов. В музыкальной интерпретации Вагнера герои древнего эпоса обнажили глубинные основы национального характера, лучшие и худшие черты германцев – грубость, резкость, фанатизм, нетерпимость, жажду насилия и вместе с тем честность, простоту, сдержанность… стремление к праведности [230] .

В архетипе любой нации есть светлые и темные стороны. В трудные, неустойчивые времена со дна поднимается темное и заволакивает сознание (по Фрейду – «сверх-Я»). Гениальность политика – чувствовать особенности архетипа нации. Злодейство политика – использовать темные стороны архетипа. В этом суть пропагандистского искусства, которым Гитлер, Геббельс и Гейдрих владели интуитивно, на чувственном уровне.

А на рациональном уровне (хотя и понаслышке) духовными учителями фюрера и других немецких вождей были И. Фихте с его «Речами к немецкой нации», Г. Гегель с его идеей, что государство – это все, а великая личность – исполнитель воли мирового духа, Г. Трейчке с его восславлением войны и, конечно, Ф. Ницше с его культом власти и силы, концепцией высшей расы и сверхчеловека. Эти идеи, питавшие идеологию национал-социализма, соединившись с далеко не лучшими пластами коллективного бессознательного, предопределили трагедию немцев. Главная вина Гитлера и порожденной им системы, пожалуй, в том, что они воспитали значительную часть народа преступниками.

Когда известный немецкий философ К. Ясперс указывает на коренное различие между преступлениями против человечности и преступлениями против человечества (уничтожение определенных народов), он ведь, по сути, подводит к мысли о том, что нельзя совершить преступление против человечества, не растлив нацию, не мобилизовав ее на злодеяния. Преступное государство делает своих подданных преступниками. И становятся понятными слова американского обвинителя на Нюрнбергском процессе Р. Джексона [231] :

...

«Эти преступления… являются беспрецедентными из-за потрясающего количества их жертв. Они не менее потрясающи и беспрецедентны из-за большого количества людей, которые объединились для того, чтобы совершить их. Совесть и чувства большей части германского народа были привлечены к поддержке этих организаций, приверженцы их не чувствовали личной вины, когда названные организации переходили от одной крайней меры к другой, соревнуясь в жестокости и соперничая в преступлениях… Этот судебный процесс не должен служить и тому, чтобы оправдывать весь германский народ, за исключением этих 22 человек, сидящих на скамье подсудимых… Успешное осуществление их планов было возможно только потому, что большое количество немцев было объединено в преступные организации».

Преступными организациями были НСДАП, СС, гестапо и служба безопасности – СД. По сути, преступной организацией было и Министерство народного просвещения и пропаганды. И все они, каждая своими методами, действительно объединяли миллионы немцев вокруг преступной идеи. Гейдрих и Геббельс делали одно дело, хорошо дополняя друг друга. Единство пропаганды, массовой культуры, партийной организации и политического сыска создали в Германии «нового человека» за очень короткий по историческим меркам срок – всего-то лет за десять.

Глава 7 ТЕХНОЛОГИИ ИНИЦИИРОВАНИЯ СОЦИАЛЬНЫХ ПЕРЕВОРОТОВ

ПРОЕКТ «РАСЩЕПЛЯЮЩИЙ ФАКТОР»

Черчилль страшился присутствия русских в Европе

Через четыре дня после капитуляции фашистской Германии, 12 мая 1945 г., премьер-министр Великобритании сэр У. Черчилль пишет письмо Президенту США Г. Трумэну, в котором называет освобождение Красной армией европейских стран от гитлеровского нашествия продвижением московитов в центр Европы. Дословно это выглядит так: «Генералу Эйзенхауэру придется принять все возможные меры для того, чтобы предотвратить новое бегство огромных масс германского населения на Запад при этом гигантском продвижении московитов…» [232] .

...

Для справки: Московиты – жители государства, которое называлось в иностранных источниках XVI–XVII вв. Московией. Запад страшило государство Ивана Грозного, расширявшее свои владения покорением Казанского, Астраханского и Сибирского ханств. Уже в XVI в. в Европе появляется трактат, в котором ставится вопрос, не являются ли московиты варварами, забывшими о христианстве. О московитах в Европе говорят, что это племя хитрое, что нет другого народа, более послушного своему государю, готового умереть за него. В дальнейшем в глазах западного либерала имидж московитов все более обрастает представлениями, что это племя «степное», агрессивное, отставшее в культуре, а потому опасное.

В последний год войны геббельсовская пропаганда представляла наступление Красной армии, освобождение ею стран Европы от гитлеровского фашизма как нашествие степных племен, племен варваров, крушащих западную цивилизацию.

Образ для солдат Красной армии, освободивших европейские страны от нашествия Гитлера, Черчилль выбрал запоминающийся. Скорее всего, именно в последние месяцы войны у британского премьера родилась идея, которую он скоро предъявит миру в своей Фултонской речи. К этой идее его подтолкнул страх, порожденный наступлением Красной армии, «нашествием московитов», ведомых диктатором Сталиным, диких степных орд, мародерствующих, все сжигающих и всех насилующих на своем пути по Европе – колыбели мировой цивилизации [233] .

5 марта 1946 г. в Вестминстерском колледже маленького провинциального американского городка Фултона (штат Миссури) Черчилль (уже в ранге экс-премьера Великобритании) произнес свою известную речь. Эта стратегическая речь на то время самого большого политического интеллектуала западного мира была согласована и с тогдашними руководителями Великобритании, и с президентом США. Программное выступление Черчилля явно демонстрировало озабоченность Запада ростом морального авторитета Советского Союза после разгрома гитлеровской Германии, появлением его войск в Европе и стремлением СССР обезопасить свои границы.

Прозорливый и одаренный политик, Черчилль, холодно воспринимавший И. В. Сталина и стоявшую за ним страну, все же понимал, что престиж Советского Союза вырос на крови советских солдат, перемоловших почти 77 процентов самой сильной армии – гитлеровской. Разгром подавляющей массы гитлеровских войск на советской территории позволил СССР войти в Европу и освободить от гитлеровского порабощения Польшу, Венгрию, Чехословакию, Австрию, Румынию, Болгарию, Югославию, почти половину Германии и взять Берлин. Советский Союз в роли освободителя Европы становился, по мнению руководящей элиты Великобритании и США, опасен для западного мира.

Фултонская речь Черчилля выразила все его страхи, комплексы, рефлексии в отношении Советского Союза. Она и сейчас поражает своей политической ясностью и агрессивностью, звучит как меморандум о начале «холодной войны» против СССР. Центральный образ в этой речи – «братская ассоциация народов, говорящих на английском языке» [234] . Этот образ рождает главную идею: «взаимопонимание с Россией» должно «поддерживаться всей силой стран, говорящих на английском языке, и всеми их связями». И дальше идет развитие главного тезиса. Соединенные Штаты Америки находятся на вершине мировой силы. Это торжественный, но и очень ответственный момент для американской демократии. Противостоят англоязычным народам два главных врага – «война и тирания» [235] :

• Предыдущая
• 69/126
• Следующая