Мемуары 1942–1943 - Муссолини Бенито - Страница 19
- Предыдущая
- 19/77
- Следующая
Вот каким образом обстоят дела. Я никогда технически не осуществлял руководство операциями. Это не входило в мои обязанности. Лишь однажды – в отсутствие Кавальеро – я действительно занял место начальника штаба, и случилось это во время воздушного и морского сражения 15 июня 1942 года, которое происходило вблизи Пантеллерии. Решающая победа была достигнута благодаря мне, как это отмечалось во время смотра офицеров 7-й морской дивизии в Неаполе самим начальником штаба ВМС, адмиралом флота Риккарди, перед тем как я вручил награды офицерам и экипажам, особенно отличившимся в этом сражении, во время которого Великобритания «впервые почувствовала, как зубы римского волка вонзились в ее плоть»[58].
Когда я заболел в октябре 1942 года, я начал размышлять над тем, чтобы оставить военное руководство, но я не сделал этого, потому что мне казалось неподобающим покидать корабль во время бури. Я решил отложить это до наступления «солнечного дня», которого так и не было. Думаю, что мне больше нечего добавить по вопросу руководства.
Помощь Германии
В некоторых кругах стал подниматься вопрос о немецкой помощи. Мы должны признать со всей откровенностью, что Германия пошла нам навстречу достаточно щедро и основательно. Специально для этого совещания я запросил в соответствующем министерстве перечень реального вклада Германии в виде поставок основных видов сырья в 1940, 1941, 1942-м и в течение первых шести месяцев 1943 года. Общий результат был внушительным: 40 000 тонн угля; 2 500 000 тонн металла; 22 000 тонн синтетического каучука; 220 000 тонн авиационного спирта; 421 000 тонн бензина. Нет необходимости приводить данные по менее крупным поставкам, например по никелю.
После начала сильных бомбардировок Милана, Генуи и Турина (октябрь 1942 года) мы обратились к фюреру с просьбой помочь средствами ПВО. Просьбу удовлетворили. В соответствии с информацией, предоставленной генералом Балокко, секретарем Верховного комитета обороны, количество поставленных артиллерийских орудий составляло на 1 апреля 1943 года не менее 1500 стволов. Это, следовательно, опровергает тезис пораженцев, в соответствии с которым Германия не оказала Италии необходимую помощь[59].
Еще один довод пораженцев заключается в том, что «душа народа не лежит к этой войне». Но ведь душа народа не лежит ни к какой войне. И она не лежала к войнам Рисорджименто, что доказывается достоверными документами. Но не будем тревожить великие тени прошлого – обратимся к недавним событиям. Разве душа народа лежала к войне 1915–1918 годов? Ни в коей мере. Народ был втянут в эту войну меньшинством, которое одержало верх в трех городах – Милане, Генуе и Риме, а также в небольших городах, таких, как Парма. Три человека основали это движение – Корридони, Д' Аннунцио и я. И даже тогда не было никакого «священного единства».
Страна разделилась на нейтралистов и интервенционистов, и это деление сохранялось и после поражения при Капоретто. Разве лежала душа народа к войне, которая дала стране 535 000дезертиров? Похоже, что еще меньше «душа народа» лежит к нынешней войне. Истина в том, что никакая война не является популярной, когда она начинается, и легко понять почему; она становится популярной, если она идет успешно, а если страна терпит поражение, война становится чрезвычайно непопулярной. Даже война за Абиссинию стала популярной только после победы, одержанной при Май Чоу[60]. Следовательно, не стоит поддаваться этим психологическим колебаниям, даже несмотря на то что на данном этапе войны они являются весьма серьезными. Массы дисциплинированны, и это главное».
Далее я продолжил:
«Война всегда является войной партии, той партии, которой эта война выгодна; это всегда война одного человека – того, который объявил эту войну. Если эту войну называют войной Муссолини, то войну 1859 года можно было бы назвать войной Кавура. Сейчас наступил момент, когда следует натянуть поводья и взять на себя вынужденную ответственность. Для меня не представит особых трудностей заменить людей, закрутить гайки и мобилизовать оставшиеся силы – во имя нашей страны, территориальная целостность которой сегодня нарушается. В 1917 году были потеряны некоторые провинции Венето, но тогда никто не говорил о «капитуляции». Тогда говорили о переезде правительства на Сицилию; сегодня, если это необходимо, мы переведем его в долину По».
Берегитесь, джентльмены!
Сейчас резолюция Гранди обращена не столько к правительству, сколько к королю. Что ж, есть альтернатива. Король мог бы обратиться ко мне со следующей речью:
«Дорогой Муссолини! В последнее время дела идут не блестяще, но вполне вероятно, что за этой трудной фазой войны наступит лучший этап; ты начал – тебе и продолжать». Король мог бы также – что более вероятно – сказать следующее: «Итак, джентльмены режима, теперь вы по уши завязли во всем этом, но вы должны помнить, что существует определенный Статут, и в этом Статуте имеется статья 5[61]: есть Статут, и есть король. Меня самого обвиняют в нарушении Статута королевства в течение двадцати лет; я выйду к рампе, приму ваше приглашение, но так как я считаю вас ответственными за эту ситуацию, я воспользуюсь вашей стратегемой и ликвидирую вас одним ударом».
Реакционные и антифашистские круги, элементы, преданные англосаксам, будут добиваться последнего. «Джентльмены, – закончил я, – берегитесь! Резолюция Гранди может поставить само существование режима под угрозу».
Таковы были основные положения моей речи, записанные одним из присутствующих. Затем началось обсуждение. Выступил маршал де Боно, который защищал армию от обвинений в «саботировании» войны.
Квадрумвир[62] де Векки выразил несогласие с мнением де Воно. Несколькими днями ранее он пустил в ход все, чтобы получить под свое начало воинскую часть, и получил – в составе береговой дивизии, дислоцированной между Чивитавеккьей и Орбетелло. Де Векки утверждал, что многие офицеры и генералы испытывают усталость, настроены пораженчески, или даже хуже, и оказывают разлагающее влияние на моральное состояние войск.
Атака Гранди
Затем поднялся Гранди. Его речь была филиппикой – речь человека, который наконец-то дал выход своей давней злобе. Он яростно критиковал деятельность партии, особенно в период руководства Стараче (пылким сторонником которого он являлся) и также заявил о своем разочаровании в Скорце, хотя и отметил, что начало его деятельности было многообещающим. «Моя резолюция[63], – сказал он, – нацелена на создание «национального внутреннего фронта», который пока еще не существует и которого не существовало, потому что король Италии держался в стороне, демонстрируя позицию сдержанного расчета. Пришло время королю выйти из тени и вспомнить о своей ответственности. После Капоретто он определил свою позицию и обратился к нации с призывом. Сегодня он молчит. Или он возьмет на себя ответственность, и в этом случае он имеет право оставаться главой государства, или нет – в этом случае он покажет, чего же стоит династия на самом деле».
Смысл этой дилеммы – предварительно согласованной со двором – был очевиден. Речь Гранди вызвала у членов Большого совета чувство неловкости. Затем выступил граф Чиано, кратко обрисовав дипломатический аспект истории войны, чтобы показать, что Италия не начинала эту войну, а, наоборот, сделала все возможное, чтобы избежать ее. Он закончил свое выступление, выразив согласие с резолюцией Гранди.
Генерал Гальбьяти в своем выступлении ответил на критику Гранди, вдохновленную самым черным пораженчеством. Гальбяти, будучи солдатом и старым чернорубашечником, произнес скорее лирическую, чем политическую речь. Роберто Фариначчи разъяснил смысл своей резолюции и попросил Большой совет вызвать для доклада генерала Амброзио. Предложение не было принято.
58
Сравните эти надуманные притязания с Британским отчетом об этих событиях, представленным в совместном заявлении Адмиралтейства и Военного министерства («Таймс», 17 июня 1942 г.): «Королевский военно-морской флот и Торговый флот во взаимодействии с Королевскими военно-воздушными силами и Авиационным корпусом армии США осуществили поставки в гарнизоны на Мальте и в Тобруке. Операции были выполнены под тяжелым обстрелом превосходящих вражеских военно-морских сил и авиации и не обошлись без потерь. Фантастические утверждения врага о потоплении крейсеров и повреждении боевых кораблей и авианосца не имеют под собой никаких оснований. Врагу также были нанесены потери и повреждения Королевскими военно-воздушными и морскими силами и Авиационным корпусом армии США. Один крейсер класса «Тренто» водоизмещением 10 тысяч тонн с 8-дюймовыми пушками был потоплен, и по крайней мере два эсминца были уничтожены, достаточно тяжелые потери понесла и авиация противника».
59
Рассуждая о помощи, которую Германия оказывала в прошлом, Муссолини не отвечает на вопрос, который был наиболее актуален для большей части аудитории: какой помощи могла Италия ожидать теперь и в ближайшем будущем после встречи в Фельтре? От каких условий зависело оказание этой помощи?
60
Сражение при Май Чоу 31 марта 1936 г. явилось последней наступательной операцией, предпринятой императором Абиссинии и закончившейся победой Италии. Армии императора были остановлены, отброшены назад и контратакованы 2 апреля, а затем окончательно разбиты 4 апреля. В сообщении о речи Муссолини, напечатанном в газете «Италиа нуова» (римская монархическая газета) 9 июля 1944 г., он говорит совершенно противоположное. «Даже кампания в Эфиопии, которую, казалось, вдохновила народная ярость, имела период, когда наметились пораженческие настроения, – после засады в Дембегуина». Действия в Дембегуина происходили между 15 – 17 декабря 1935 г. и закончились победой Абиссинии, итальянцы вынуждены были отступить, понеся огромные потери.
61
«Статуто дель Регно», или Конституция королевства, изначально Сардинии, а затем всей Италии, была принята 4 марта 1848 г. королем Карлом Альбертом; она является основным законом Италии. Статья № 5 гласит: «Исполнительная власть принадлежит исключительно королю. Он Верховный глава государства; он осуществляет руководство всеми вооруженными силами на суше и на море; он объявляет войну, заключает договоры о мире и вступлении в союзы, о торговле и другие, объявляя о них палате парламента, когда это позволяют интересы и безопасность государства, равно как и другую соответствующую информацию. Договоры, которые требуют финансового бремени или изменения территории государства, не вступают в силу до тех пор, пока они не получат одобрения палат».
62
Четверка фашистских лидеров (де Векки, де Боно, Бальбо, Бьянки), которая возглавляла «поход на Рим» 28 октября 1922 г., в то время как Муссолини выжидал в Милане.
63
Муссолини не уточняет, а лишь дает понять, что имелось три варианта резолюции: резолюции Гранди, Фариначчи и Скорцы. Однако во втором издании этой книги он опубликовал все три резолюции без сокращений (см. ниже).
- Предыдущая
- 19/77
- Следующая
