Мемуары 1942–1943 - Муссолини Бенито - Страница 30
- Предыдущая
- 30/77
- Следующая
Такова была речь, переданная агентством Рейтер в 7 вечера 22 сентября 1943 года.
То, что маршал Бадольо, как сказал Черчилль, «тщательно» продумал меры обеспечения моего содержания под стражей и последующей выдачи противнику, доказывает письмо, собственноручно написанное маршалом и адресованное начальнику полиции Сенизе:
Ваше Превосходительство!
Сегодня утром я проинформировал главнокомандующего карабинеров, его превосходительство Черику о следующем:
Генеральный инспектор безопасности Саверио Полито несет ответственность за охрану бывшего главы правительства Бенито Муссолини.
Он один лично несет ответственность перед правительством за обеспечение того, чтобы вышеупомянутый Муссолини не сбежал или не был вызволен из тюрьмы кем-либо.
Генерал Полито затребует у высшего командования карабинеров и начальника полиции весь персонал, который ему потребуется, назвав имена тех, кто ему нужен.
Все его требования должны быть удовлетворены. Инспектор Полито будет постоянно держать меня в курсе событий.
«Скандальная» кампания
Решив выдать меня англичанам и обговорив все условия этой выдачи, они должны были создать скандал вокруг моего имени, сделать меня объектом насмешек и проклятий, чтобы нация, начавшая забывать обо мне, отнеслась к моей выдаче врагу как к выдаче человека, конченного не только политически, но и морально и физически.
Внезапно открылись широкие шлюзы для потока сплетен – пять процентов правды вплеталось в дикие фантазии разного рода, которые не могли не возбудить любопытства толпы. Никто не имел права бросить первый камень, никто из более или менее великих предшественников или современников – менее всех маршал Бадольо, – но удар был нанесен. Было необходимо покончить со мной, начав с могильного замалчивания и закончив издевательскими насмешками[112]. Все это продолжалось в течение двух дней, но и этого было достаточно. Многие осуждали эту тактику и говорили об эффекте «бумеранга», но это была лишь попытка обмануть себя – удар был успешным. Полагают, что иезуитам, этим великим знатокам человеческого сердца, принадлежит авторство известной максимы: «Поливайте грязью, и она обязательно пристанет».
И не было сомнений в том, что она пристала.
Капитуляция неизбежна
Вконце августа в воздухе веяло капитуляцией. Страшное преступление, которое в течение веков будет лежать тяжелым грузом на истории страны, вот-вот должно было совершиться; шел процесс превращения итальянской земли в кровавое поле боя.
Только дурак мог бы подумать, что дело обернется по-другому, только дурак, который поленился прочитать телеграфные и телефонные сообщения, которые каждое утро отсылались в Рим пограничниками исодержали точные сведения об отправке в Италию немецких солдат и ресурсов. Эти сводки были брошены на столах сбежавшими 8 сентября. Начиная с 26 июля каждое утро свежие новости о передвижениях немецких дивизий поступали из Бреннера, Тарвизио и Вентимильи. Каждый день сообщали о сотнях грузовиков, бронированных машин и о войсках. С самого начала Германия осознавала, что правительство Бадольо имеет только одну программу – капитулировать, а затем подняться с оружием против своего союзника. Известно, что 28 июля маршал Бадольо имел наглость послать фюреру телеграмму следующего содержания, но она никого не могла обмануть:
Фюрер!
Принеся клятву Его Величеству королю-императору, совет министров под моим председательством начал вчера выполнять свои обязанности. Как заявлено в моем воззвании, обращенном к итальянскому народу и официально переданной Вашему послу, мы будем продолжать войну в духе нашего союзничества. Я хочу подтвердить Вам это и попросить у Вас аудиенции для генерала Марраса, который направляется в Ваш штаб со специальным заданием от меня. Я рад возможности выразить Вам, фюрер, мои наилучшие пожелания.
Ко второй половине августа теперь уже явные признаки пораженческой политики короля и Бадольо не могли избежать внимания немецких обозревателей в Риме и в Лиссабоне. Все можно было подытожить одним словом: капитуляция[113].
Вывод войск из-за границы
Одним из наиболее подозрительных признаков было обращение к германскому Верховному командованию отдать приказ о выводе многих крупных итальянских соединений, расположенных за пределами страны. Нужно было покинуть территорию, захваченную с кровопролитными боями, но они хотели иметь эти дивизии непосредственно вблизи, так как произошли изменения линий фронта. Телеграмма, подписанная Гуарильей и датируемая 10 августа, звучит фальшиво. Вот ее текст:
В королевское посольство, Берлин.
Пожалуйста, немедленно свяжитесь с германским Министерством иностранных дел и проинформируйте их о следующем:
«Как было сказано на встрече в Тарвизио[114], 6-го числа текущего месяца итальянское Верховное командование приняло решение отозвать всю 4-ю армию, дислоцированную на территории Франции, и армейский корпус из трех дивизий, расположенный в настоящее время на словено-хорватской территории.
Причины настоящего решения различны, они были разъяснены в Тарвизио.
Прежде всего Верховное командование осознает необходимость укрепления обороны внутренних территорий. Кроме того, нам кажется своевременным, чтобы наши части усилили немецкие формирования в Италии, задача которых сводится к защите лишь нескольких секторов, тогда как очевидно, что мы должны обеспечивать защиту всей национальной территории. Как я прямо указал господину фон Риббентропу, по причинам политического и морального характера нации необходимо осознавать, что оборона ее территории вверяется не только войскам нашего союзника, но и, главным образом, итальянским солдатам.
Если вы сможете привлечь внимание Германии к этим и другим моментам, которые, на ваш взгляд, являются более важными, вам удастся заставить германское Министерство иностранных дел осознать необходимость этого решения.
Мы понимаем, что эвакуация этих сил связана с проблемами и вопросами политического характера, как отметил сам Риббентроп, но мы искренне надеемся, что все может быть решено к удовлетворению обеих сторон.
С этой целью, следовательно, следует осуществить все необходимые политические и военные контакты между компетентными органами, имеющими к этому непосредственное отношение.
Глава XII
Сентябрь в Гран-Сассо
В своей речи на Большом совете я заявил, что не хотел бы будить «великие тени прошлого», говоря о «популярности» или «непопулярности» войны, то есть я не хотел бы обращаться к девятнадцатому веку, чтобы определить, какие войны были более, а какие менее популярными в период Рисорджименто.
Ниже приводятся некоторые отрывки из моей речи.
Популярная или непопулярная война
Я начал с того, что вспомнил о войне 1915–1918 годов, которая была объявлена, когда в стране уже шла гражданская война, «в борьбе не на жизнь, а на смерть» между нейтралистами и интервенционистами – гражданской войны, которая продолжалась до Капоретто, затем последовало десятимесячное перемирие во время Пьяве; война возобновилась сразу же после подписания бутафорского мира в Версале. Была ли война 1915–1918 годов популярной? Ее называли миланской войной, и многим солдатам, находившимся в строю, приходилось скрывать тот факт, что они из столицы Ломбардии, чтобы избежать гнева и оскорблений своих товарищей.
112
После месяца абсолютного молчания римские газеты 29 августа вышли с сенсационными статьями о личной жизни диктатора, описывающими его отношения с сестрами Петаччи.
113
Абзац «Ко второй половине августа… капитуляция» опущен во втором издании.
114
10 августа 1943 г. в Берлине было заявлено, что этому предшествовали переговоры с Италией, но не было сделано никакого официального заявления ни Германией, ни Италией относительно встречи двух министров иностранных дел. По сообщению «Нойе цюрхер цайтунг» (которое цитировалось в британской прессе 18 августа 1943 г.), они встречались 6 августа в Тревизо. Цитирование Муссолини «Тарвизио» здесь и ниже является правильным, что подтверждается другими источниками.
- Предыдущая
- 30/77
- Следующая
